Рыцарь начал рыться в документах — Герлин надеялась, что из-за бешеной скачки там все было перевернуто вверх дном. Но если рыцарь знает, где ему следует искать письма, и не найдет их…

Герлин бросила взгляд на нерешительно топтавшегося возле нее возницу. Он явно не знал, что ему делать, — ведь он не мог одновременно удерживать Герлин и собирать рукописи, которые архивариус поспешно вышвыривал из повозки.

— Это надо сжечь! Быстро!

Новое распоряжение ввергло возницу в еще большее замешательство, и Герлин воспользовалась этим: в тот момент, когда архивариус повернулся к повозке, она, прижимая Дитмара к груди, бросилась в кусты и побежала к дороге. Малыш плакал и вертелся у нее на руках, он становился все тяжелее, и она с трудом могла нести его куда-либо против его воли.

Но вот она услышала голоса и топот копыт: Флорис и его люди одержали победу в сражении — или же, по крайней мере, обратили противника в бегство. Теперь они ехали по следам повозки и ожесточенно спорили.

— Я не понимаю, почему мы не погнались за всадниками! — возмущался один из рыцарей. — Мы могли бы их нагнать и даже взять в плен короля.

— Короля уже давно и след простыл! — решительно прервал его Флорис. — Господи, Гийом, он со своими соратниками тут же пустился галопом, когда мы напали на них. Ты ни за что их не нагонишь, во всяком случае, до ночи. В темноте велика вероятность попасть в засаду. Лучше мы доставим в безопасное место королевский архив и королевскую печать! Если мы не…

Флорис не смог продолжить, потому что увидел Герлин.

— Герлин… госпожа…

У нее закружилась голова. Она не могла поверить, что перед ней остановил свою лошадь ее сияющий рыцарь, горделиво восседающий в седле. Она вспомнила то время в Лауэнштайне, когда рыцарь объезжал Флоремона, — и перед ее глазами возникло счастливое лицо Дитриха, берущего поводья, его сосредоточенное лицо при выборе имени для коня… Флоремон — от Флорис и Соломон… Герлин хотелось смеяться и плакать одновременно. Все это было уже чересчур… она потеряла тех, кого любила… Но теперь Флорис снова был рядом… Она протянула руку к поводьям его лошади, однако Флорис спрыгнул с коня и стал перед ней на колени.

— Герлин, моя дама… Герлин, любовь моя… — Последние слова он произнес тихо и благоговейным тоном. — Мы думали… мы думали, что король забрал тебя с собой…

Герлин словно перенеслась в прошлое — в зал Лауэнштайна… или Фалькенберга, где Флориса представили ей как командира ее эскорта… Она положила Дитмара на траву и протянула рыцарю руку. Флорис поцеловал ее.

Но тут Герлин опомнилась. Что она делает? Они ведь не при дворе! Сейчас нет времени на учтивые слова, нужно сохранить королевский архив для Ричарда.

— Оставьте это! — произнесла она довольно резким тоном. — Вам следует пойти в том направлении, — она указала рукой. — Лошади понесли, повозка застряла между деревьями, а теперь французы собираются сжечь документы…

Дитмар, громко возмущаясь, стал дергать ее за платье.

— Господин Дитмар! Мой маленький! — улыбнулся Флорис.

Но он также уже пришел в себя. Он ни в коем случае не хотел показывать рыцарям своего особого отношения к Герлин. Ведь считалось, что он освобождал даму и ребенка для другого. В этот момент Гийом посмотрел в ту сторону, куда указывала Герлин.

— Что за документы? — спросил он.

Всего несколько мгновений спустя лошади рыцарей уже пробирались сквозь кустарник, и вскоре Флорис и его люди увидели архивариуса и его нерадивого помощника. Оба уже нагромоздили перед собой целую гору свитков и фолиантов, и возница как раз пытался поджечь их с помощью кресала и отсыревшего трута.

Архивариус в растерянности смотрел на подступивших к нему рыцарей, но в следующее мгновение принял смелое решение.

— Продолжай! — крикнул он вознице и вытащил меч. — Я их задержу!

Гийом рассмеялся и хотел сразу же ввязаться в драку, но Герлин остановила его:

— Подождите, сударь! Вы бесстрашный рыцарь, но ради этого не стоит рисковать жизнью. Самые важные документы… — она сунула руку в карман и, достав письма, показала их испуганному архивариусу, — …у меня!

Архивариус тут же сдался, да и возница без сопротивления позволил взять себя в плен. Он даже помог загрузить документы обратно в повозку и выпряг лошадей. Пока он успокаивал животных, Флорис и его рыцари вытащили повозку, а потом при свете факела снова впрягли лошадей. Герлин взобралась на Сирену, и они с Флорисом поскакали вперед. Ликующие юные рыцари сопровождали повозку и пленных.

Дитмару позволили сидеть впереди Флориса на боевом коне, и он пребывал в прекраснейшем расположении духа.

— Маленький рыцарь подрос! — засмеялся Флорис. — И как стойко он держится! Кто знает, возможно, однажды его тоже прозовут Львиным Сердцем. — Он подмигнул Герлин.

Она произнесла со вздохом:

— Я надеюсь, король Ричард так же спокойно воспримет это. Боюсь, мне нелегко будет кое-что ему объяснить…

Роланд Орнемюнде был не слишком доволен результатом своих усилий по захвату Лауэнштайна. Разумеется, после побега Герлин крепость находилась в его руках и он мог бы в любой момент жениться на вдове отца предыдущего владельца. Госпожа Лютгарт только об этом и мечтала — узаконить свое положение хозяйки крепости. Однако для господина Роланда в этом не было никакой выгоды. Лютгарт не имела права на наследство, и только брак с Герлин мог бы приблизить Орнемюнде к его цели.

Поэтому он всячески избегал прежнюю хозяйку, рассчитывая на то, что Герлин вернется или же что ее где-нибудь обнаружат и вынудят вернуться. Намеки на это содержались и в ответном письме кайзера, которому Роланд направил свое завуалированное прошение, как только укрепился в Лауэнштайне. Разумеется, он надеялся на быстрое решение Генриха VІ — тот как раз был на пути в Сицилию, и у него наверняка было предостаточно своих дел, чтобы углубляться в провинциальные распри Франконии.

Однако старший сын Лорана из Нойенвальде присоединился к кампании кайзера и вскоре продвинулся по службе, входя в круг приближенных к монарху рыцарей. Похоже, кайзер узнал его мнение по поводу происходящего в Лауэнштайне, именно поэтому от его письма веяло холодом. Разумеется, он уважал господина Роланда, которого так беспокоила судьба совсем еще маленького родственника Дитмара и его владений, однако его чрезвычайно удивило то, что мать ребенка предпочла, чтобы сын воспитывался при дворе другого родственника. Наверное, господину Роланду следовало проявить большее радушие. Как бы то ни было, кайзер не мог утвердить его в роли управляющего поместьем Лауэнштайн, а потребовал объяснить суть отношений с вдовой предыдущего хозяина крепости. Если бы Дитмар рос в крепости отца под опекой Роланда Орнемюнде, не было бы никаких возражений против его управления Лауэнштайном. Но в противном случае…

— Без ребенка нечего рассчитывать на поместье, — кипя от злобы, обобщил Роланд ответ кайзера Одемару из Штайнбаха, своему лучшему другу и собутыльнику. — Они все ловко придумали, этот еврей и рыцарь из Трилльона. Я могу засесть в крепости хоть на десять лет, но как только Герлин появится здесь со своим отпрыском, владения перестанут быть моими.

Одемар из Штайбаха рассмеялся.

— Ну, я думаю, что от женщины и ребенка ты сможешь защитить Лауэнштайн! — съязвил он. — Но если она явится сюда с несколькими десятками рыцарей… Похоже, она умеет привлекать на свою сторону господ более или менее благородного происхождения…

Роланд заскрежетал зубами.

— Для меня было бы лучше вернуть ее сюда и жениться на ней, чем ждать, пока она соберет целое войско, — гневно воскликнул он. — Но, похоже, она бесследно исчезла. Я думал, что она отправится в ближайшую крепость и станет рассказывать каждому мягкосердечному трубадуру свою печальную историю. Тогда мы бы давно уже поймали ее. Но теперь…

— Госпожа Герлин Орнемюнде? — внезапно спросил рыцарь, который в этот вечер впервые ужинал за столом господина Роланда.