Флорис кивнул.

— Я найду вас, моя дама. Где бы вы ни оказались. Я буду служить вам до конца своих дней — вам и вашему сыну.

— Когда-нибудь вы посвятите его в рыцари.

Герлин едва сдерживала слезы. Что бы она ни говорила, что бы ни обещал Флорис, было маловероятно, что она когда-либо доберется до Тура и даже что Дитмар доживет до своего посвящения в рыцари. Будет удачей, если они смогут добраться до Кронаха — там жили родственники Соломона. Он надеялся, что они с Герлин смогут найти приют в еврейском квартале, пока не представится возможность отправиться дальше.

Флорис поднес руку Герлин к губам и быстро поцеловал ее, когда монах отвернулся.

— Не отчаивайтесь, моя дама! Господин… Армин… — это… гм… рыцарь без страха и упрека. Он обеспечит вашу безопасность в путешествии в Тур.

Согласно тому, что Герлин слышала до этого момента, еврей нигде не мог чувствовать себя в безопасности, но она знала, что Флорис думал не об этом. Как рыцарь он смотрел свысока на людей более низкого положения — он презирал евреев, но не больше, чем торговцев или ремесленников христианского вероисповедания. Если он не нуждался в них, когда ему надо было что-то купить или заложить — многие странствующие рыцари были постоянными клиентами ростовщиков, — он просто игнорировал их. Однако господин Соломон был исключением. Флорису никогда не приходило в голову, что лекарь разделяет переживания и страхи своих единоверцев и что охранная грамота кайзера для «своих» евреев имеет для них не большую ценность, чем пергамент, на котором написан ее текст.

Герлин не хотела сейчас еще больше расстраивать рыцаря.

— Я буду ожидать вас в Туре! — твердо произнесла она. — Или в Лоше — кажется, так зовется крепость, которая принадлежит двоюродному деду Дитмара.

Затем она поднялась и поцеловала на прощание Флориса в лоб. Пусть монах думает, что хочет!

Герлин с прямой спиной покинула комнату, прижав к себе сына так, словно он был ее последним утешением.

В конюшне монастыря ее ждало разочарование. У настоятеля не было иноходца, только ослик, и он не собирался отдавать его Герлин. Рюдигер как раз укладывал одеяло на седло небольшой лошади, чтобы Герлин было мягче сидеть. И все же выбор у них был: три лошади, на которых они прибыли, вороной конь Рюдигера, а также лошади господина Леона и господина Армина — боевые трофеи. Рюдигер отвел их в безопасное место. Он сопроводит Соломона и Герлин до Кронаха и там продаст лошадей. Неплохое начало для жизни странствующего рыцаря и существенная прибавка к деньгам для путешествия Герлин и Дитмара. Рюдигер наверняка не привлечет к себе внимания — хороший воин мог получить в качестве трофея во время турнира и больше животных. Лошадь проигравшего в поединке обычно доставалась победителю.

— До Кронаха всего лишь сорок миль, — успокаивал он сестру, которая угрюмо смотрела на коня. — У тебя все получится!

Между тем Соломон выбрал самую лучшую лошадь, чтобы оставить ее для Флориса. Однако когда они покинули территорию монастыря и направились к лесу, всадников ожидал очередной сюрприз — но на этот раз приятный. Спрятавшись в зарослях кустарника, их поджидал Ханзи, юный конюх. Рядом были привязаны к дереву белый конь Дитриха Флоремон и мулица Соломона Сирена. Лекарь не мог ей нарадоваться, он очень любил свою мулицу. Она поприветствовала его характерным «пением».

Герлин спросила у Ханзи:

— Что ты здесь делаешь, да еще и с животными? Скажи, ты ехал на большом коне? Господин Роланд обвинит тебя в том, что ты украл его!

Ханзи упрямо вскинул голову.

— Я на любом коне могу скакать! — заявил он. — Энтих лошадей забрали те рыцари. Они тоже моего батю… гм… — Юноша покраснел.

Герлин внезапно вспомнила, как мальчик появился в крепости. Ханзи был одним из сыновей Поджигателя, грабителя, которого Дитрих велел казнить. Поэтому преданность мальчика вызывала изумление.

— Что же происходит в крепости, Ханзи? — спросила она. — Ты что-нибудь знаешь? И почему ты сбежал? Ты не должен был приводить нам лошадей!

— Госпожа Лютгарт впустила господина Роланда в крепость, — сообщил мальчуган. — Господин Конрад хочет биться с ним, но раз уж вы уехали, госпожа Лютгарт теперь хозяйка, а потому зачем ему биться? Господин Лоран тоже энтого не хочет, ведь господин Конрад — его сын. А Роланд, этот страшный, точно разрубил бы его на куски!

Это была правда. Конрад из Нойенвальде был пятнадцати лет от роду и только прошел посвящение в рыцари, он ни при каких обстоятельствах не смог бы победить Роланда Орнемюнде.

— Господин Лоран хочет нажаловаться кайзеру или что-то еще… в общем, он уехал восвояси. А крепость в руках господина Роланда.

Плохие, но ожидаемые новости. Герлин вздохнула:

— Но какое отношение это все имеет к тебе, Ханзи? Ты ведь был счастлив возле лошадей.

Конюший относился к Ханзи как к собственному сыну, ему нравился этот смышленый мальчуган. Через время Ханзи мог бы получить хорошую должность в крепости и даже стать министериалом.

Ханзи попытался одновременно и кивнуть, и покачать головой. На его круглых карих глазах выступили слезы.

— Они сменили конюшего, — сообщил он. — И теперь… При господине Роланде им стал Одемар из Штайнбаха, оттуда, где моего отца схватили…

Герлин бросила на Соломона многозначительный взгляд. Вот, значит, почему из Штайнбаха никто не явился, чтобы принести присягу Дитмару…

— Господин Одемар хотел всех нас повесить. Но господин Дитрих, он только отца велел вздернуть, а других — лишь выпороть. А мой брат и я… — Ханзи теперь выглядел почти счастливым. Братья — по крайней мере, младший из них — считали Дитриха не врагом, а, наоборот, спасителем. — Он забрал моего брата и меня в крепость, и с тех пор у нас всегда полный живот и есть соломенный тюфяк, чтобы поспать!

Это, определенно, было неслыханной роскошью для детей грабителя.

— А теперь господин Роланд хочет выбросить вас на улицу? — удивилась Герлин.

— Это господин Одемар! Он увидел и узнал Франца, когда тот на кухне помогал… — Старший сын «повешенного Поджигателя», как теперь все называли этого грабителя, был назначен поваренком. — И он… — сейчас Ханзи чуть ли не плакал, его лицо исказила гримаса ужаса, — …вздернул он его! — шепотом закончил мальчик.

Герлин не верила своим ушам.

— Он, рыцарь? Рыцарь оттащил поваренка от печки и…

— Он и его оруженосцы. Они были пьяные… Они долго пировали, госпожа, выпили очень много вина…

Герлин провела рукой по волосам и потерла шею. Это было недостойным поступком, непростительным, несовместимым с честью рыцаря.

— Госпожа Герлин, речь идет о шайке разбойников, которые опустошали деревни епископа и портили наш урожай, — сказал Соломон. — Если они ради развлечения убивали крестьян, то что им стоило повесить ребенка? Поджигатель причинил много зла в Штайнбахе. Жители были недовольны приговором господина Дитриха. Кое-кто из грабителей присоединился к Роланду, а он не слишком-то считается с законом. Мне очень жаль, что ты потерял брата, Ханзи!

— Мы закажем по нему панихиду в Кронахе, — пообещала Герлин.

Соломон с укором посмотрел на нее и едва заметно покачал головой:

— В Кронахе, госпожа Герлин, вы будете еврейкой!

Однако еврейкой она будет или христианкой, ей придется взять Ханзи с собой, по крайней мере до Кронаха. Отправить его обратно в крепость она не могла, Ханзи ведь вынужден был убежать. Как он позже рассказал, дрожа и плача, он спрятался в конюшне, где бывший конюший нашел его и, недолго думая, снарядил в дорогу. Ханзи придавал большое значение этой части истории. Он не украл лошадь и мулицу!

Рюдигер и Соломон считали, что им прибавилось забот, а Герлин испытывала облегчение: теперь она могла ехать не на боевом коне, а на Сирене. Рюдигер взял себе Флоремона и пообещал как следует заботиться о лошади.

Ханзи не задерживал путешественников. Он не солгал, заявив, что умеет скакать. На самом деле его отец постоянно захватывал боевых коней — Курт Поджигатель и его банда часто нападали и на вооруженных рыцарей. Похоже, тогда Ханзи и научился ездить на лошадях и, к удивлению Рюдигера, оказался весьма полезным, когда юный рыцарь на рынке Кронаха стал продавать лошадей. Ханзи умел показать товар лицом и торговался так, как будто имел в этом деле большой опыт.