— В чем дело, господин Флорис? Почему вы считаете, что мой будущий супруг недостоин посвящения в рыцари?

Флорис прикусил губу.

— Дело не во мне, госпожа. Я бы назначил церемонию хоть на завтрашний день. Однако это проблема положения. Господин Роланд происходит из более знатного рода, чем я: его предки — Орнемюнде по линии Тюрингов. И это несмотря на то, что он всего лишь младший сын. На самом деле он странствующий рыцарь, который воспользовался возможностью обосноваться в теплой крепости. Поскольку он родственник господина Дитриха, ему принадлежит честь посвятить его в рыцари. К сожалению, он постоянно откладывает церемонию.

— Есть ли у него веские причины или это только пустые отговорки? — спросила Герлин.

Флорис потер лоб.

— Фройляйн Герлин, рыцарю не подобает судачить о хозяевах крепости, где он служит. И тем более о вдове рыцаря, которому он был предан. Пожалуйста, не вынуждайте меня. Вы сами увидите, что происходит между госпожой Лютгарт, господином Роландом и Дитрихом — причем последний, как я уже говорил, является человеком чрезвычайно простодушным…

Герлин кивнула. На самом деле Флорис сказал достаточно. Господин Роланд и госпожа Лютгарт, мачеха ее будущего супруга, точно не были простаками. Род этих отношений она также могла себе представить. Молодая вдова, родственник покойного… Если бы не Дитрих, кайзер давно бы уже получил прошение передать владения Лауэнштайн господину Роланду. Герлин спрашивала себя, каким будет ее положение в крепости до того, как Дитрих наконец пройдет посвящение в рыцари. Однако, по крайней мере пока, рыцари оставались верными своему юному господину.

В первый же день поездки верхом возникли сложности. Дождь не прекращался, и когда группа всадников наконец добралась до дороги, ведущей к Редвицу, где обзор был намного лучше, чем на лесных тропах, ветер швырял капли дождя прямо им в лица. Уже было далеко за полдень, когда Флорис распорядился сделать привал. Они как раз проезжали через новое поселение, мужчины вспахивали поля второй раз и заменяли полуразвалившиеся хижины крепкими крестьянскими домиками. Деревня принадлежала Фалькенбергам, и большая часть молодых людей, которые здесь поселились, радостно приветствовали господ. Перегрин навещал новое поселение в прошлом году, когда поля вспахивали первый раз, и теперь крестьянам не терпелось продемонстрировать свои успехи. Герлин поручила Рюдигеру осмотреть поселение и резко отчитала юношу, когда он не проявил ни малейшего желания этим заниматься. Да, все они вымокли и продрогли, однако придет время, и Рюдигер станет господином над этими людьми, так что он должен был выказать им свою благосклонность.

Наконец Рюдигер, ворча, удалился в сопровождении гораздо более дипломатичного Флориса, а Герлин с благодарностью присоединилась к крестьянкам, которые отвели ее в первый достроенный дом. Подкрепляясь похлебкой и молоком, она с некоторым беспокойством думала о будущем Рюдигера. Юноше, похоже, больше подходил образ рыцаря, чем роль управляющего владениями, а вот младший брат Вольфганг был более хозяйственным. Иногда судьба оказывалась несправедливой, определяя порядок наследования. Однако Герлин прогнала эти мысли и вместо этого с восхищением стала наблюдать за женщинами за ткацкими станками и мужчинами, строящими дом. Между тем она не знала, радоваться ей теплу и сухости или же опасаться, что уже не сможет избавиться от куриных блох, которых она здесь наверняка нахваталась. В помещении было полно всякой живности, а курам крестьянка бросала зерно прямо на пол.

— На дворе их унесет лиса! — объяснила она извиняющимся тоном.

Герлин попыталась выдавить понимающую улыбку.

Перед отъездом путники щедро одарили крестьян — вручили пару монет, Рюдигер заверил их в благосклонности господина, а Герлин пообещала, что и в этом году их освободят от всех налогов и повинностей. Так обыкновенно поступали, пока деревня строилась. В этом отношении Перегрин из Фалькенберга не был чересчур строгим господином.

Между Фалькенбергом и Лауэнштайном не было крупных городов, и теперь дорога все время шла через густой лес. Но вечером им на пути встретился монастырь, где рыцарям и даме предложили переночевать. Флорис настаивал на раннем отправлении утром, поскольку в этот день им нужно было преодолеть самый длинный отрезок пути.

— Я бы не хотел устраивать следующий ночлег в лесу, — заявил рыцарь. — Лучше проехать без остановки до владений Лауэнштайна, а там нас примет ленник вашего будущего супруга.

Герлин кивнула, но была немного удивлена. Разумеется, Дитрих граф, и, конечно же, он должен наделять своих подчиненных землей. Ее отец был прав, выдавая ее замуж за человека высокого происхождения, и он ни за что не смог бы отказаться от такой чести.

Дорога и на этом отрезке пути были труднопроходимой, и Флорис велел членам группы держаться кучнее, как в первый день. Вперед он пустил рыцарей, на которых было не так много доспехов, и настоял, чтобы Герлин и Рюдигер скакали в середине отряда, хотя Рюдигер и заявил, что способен постоять за себя при нападении, тем более что по пути не было крепостей рыцарей-разбойников, а слабо вооруженные и не имеющие боевого опыта грабители не осмелились бы напасть на отряд рыцарей. Путешествие проходило достаточно однообразно. Герлин скучала, хотя Флорис пытался развлекать ее шутками и лестными высказываниями.

Путники здесь, в стороне от больших дорог, ведущих к дальним городам, встречались очень редко. Только однажды в полдень они натолкнулись на группу торговцев из Хофа, чьи товары защищали полдюжины вооруженных до зубов всадников. Рыцари сразу же нашли общий язык и в итоге вместе сделали привал.

Герлин устроилась у огня, однако Флорис де Трилльон собой отгораживал ее от торговцев, поэтому она снова скучала. В этот день наконец прекратился дождь, и дороги становились все лучше по мере приближения к Лауэнштайну. И поскольку Герлин не имела ничего против быстрой езды, они достигли пункта назначения еще до наступления темноты. Небольшое поместье, где их поджидали, стало для Герлин приятной неожиданностью. Хозяйка имения приготовила ей горячую ванну и составила очень приятную компанию у камина в спальне, пока хозяин устраивал рыцарям прием в большом зале.

— Какая же вы красивая! — льстила госпожа Гертруда своей будущей хозяйке. — А ведь ходили слухи, что господина Дитриха женят на какой-то старой вдове — мне даже стало его жаль, ведь он такой красивый и хороший юноша!

Герлин улыбнулась. Господин Соломон наверняка выбирал для своего подопечного не старую вдову, скорее имелась в виду опытная женщина, которая, возможно, уже произвела на свет детей. Однако она отметила сказанное о своем будущем супруге.

— Так вы знаете господина Дитриха? — спросила она и жадно принялась за хлеб и холодное жаркое, которое ей принесла госпожа Гертруда.

На столе также стояло пряное вино. После продолжительной езды верхом Герлин чувствовала себя здесь на седьмом небе.

Хозяйка кивнула.

— Да, хоть и не так уж хорошо. Однако отец брал его с собой, когда в прошлом году объезжал владения. Оба ночевали здесь, у нас, и господин Дитрих произвел на всех исключительно положительное впечатление. Такой скромный, спокойный и… хороший господин. Наш сын воспитывается вместе с ним в Лауэнштайне, а теперь там будет и ваш брат. Сын нахваливает его, говорит, что господин Дитрих друг всем оруженосцам и пример для подражания. Во многом…

Последние слова она сказала несколько неуверенно. Похоже, что и сын этих ленников уже выбивал своего господина из седла. Да и у господина Роланда должен ведь быть какой-то повод не посвящать Дитриха в рыцари. Возможно, он был не самым сильным среди оруженосцев. Герлин надеялась, что по крайней мере он уже сформировался как мужчина.

В конце концов она крепко заснула как раз в той комнате, в которой год назад ночевал ее будущий супруг, — госпожа Гертруда сообщила ей об этом со смущенной улыбкой. На следующий день путники должны были добраться до крепости Лауэнштайн. Герлин было любопытно, сразу ли она увидит Дитриха.