Девочка настежь распахнула дверь.

Шалаби вошел в темное помещение, куда слабый луч света проникал лишь сквозь небольшое окно в стене. Затем девочка проводила его в гостиную. Это была маленькая комнатка, вымощенная разбитыми каменными плитками и застланная куском потертого ковра.

Шалаби оставил палку в углу у двери и направился к креслу, которое показалось ему соответствующим его достоинству. Он сел, подкручивая усы и поправляя чалму.

Через некоторое время раздался звон браслетов и появилась Умм аль-Хайр — дородная женщина с морщинистым лицом, на котором никакие косметические средства не могли уже скрыть того, что сделало время.

Она вошла, улыбаясь, ритмично постукивая, как кастаньетами, цветными башмаками с деревянными подошвами.

Поздоровавшись, Умм аль-Хайр села подле гостя и спросила:

— Что означает твое отсутствие, Шалаби? Разве можно так надолго покидать нас? Ты не интересуешься своей приятельницей Умм аль-Хайр?

— Я всегда имею сведения о тебе. Я знаю, что у тебя, слава аллаху, все благополучно.

— Клянусь аллахом, ты осчастливил меня своим приходом. Как ты поживаешь? Как поживают твои славные приятели?

— Дела идут успешно, лучшего и желать нельзя. Все хорошо.

Они помолчали немного, затем Умм аль-Хайр сказала:

— У меня в гостях девушки, они только что пили кофе.

Она подмигнула ему. Шалаби понял значение этого. Понижая голос, он спросил:

— Среди них есть подходящая для меня невеста?

Умм аль-Хайр рассмеялась.

— Клянусь аллахом, это доброе намерение, Шалаби.

— Она красива?

— Как луна.

— Молода?

— Ей нет еще и семнадцати.

— А можно ее увидеть?

— Если ты этого хочешь.

— Аллах благословит тебя, Умм аль-Хайр, ты достойна своего имени[5].

— Хочешь знать правду? Ты жадный человек. Ведь у тебя две жены — Джалила и Закия.

— Их нет уже.

— Как так?

— Джалила служит кормилицей в доме Факри-бека, а Закию я отправил обратно. Она бездетна.

Умм аль-Хайр наклонилась к Шалаби и спросила:

— Ты хочешь сейчас увидеть невесту?

— Очень хочу, но согласится ли она показаться мне?

— Нет, ты увидишь ее, когда она будет выходить, Спрячься за дверью.

— Ладно, с меня хватит и этого.

Затем они стали торговаться и расстались, придя к соглашению.

Шалаби женился на Фарх и, как только она родила дочку, стал искать дом, где Фарх могла бы служить кормилицей. Наконец он нашел богатого пашу, который согласился дать Фарх немалую плату. Паша был щедр на подарки Шалаби, и тот считал дом паши богатой добычей, которую необходимо сберечь во что бы то ни стало.

Фарх не хотела оставлять свою дочку, но была вынуждена сделать это из страха перед свирепым мужем.

Кормилица попросила хозяйку разрешить ей раз в месяц навещать свою дочь и, когда кончился первый месяц службы, Фарх отправилась домой.

Какова же была ее печаль, когда Фарх увидела свою девочку худенькой и бледной. Она с тоской прижала ребенка к груди, ласкала и забавляла его. Как бы ей хотелось остаться с дочкой!

Шалаби вошел, когда она держала девочку на коленях, нежно лаская ее. Он накричал на жену и приказал ей немедленно уйти. Она покорно подчинилась и покинула девочку, но сердце ее разрывалось от боли…

Прошел второй месяц, и Фарх снова отправилась навестить свою малютку. Она нашла ее в еще худшем состоянии, чем прежде, и решила остаться с ней, чем бы это ей ни угрожало. Шалаби рассвирепел, оторвал девочку от груди матери, зло и грубо приказал Фарх возвратиться в дом паши. Фарх отказалась. Тогда он стал бить ее и вынудил подчиниться. Фарх ушла, плача от обиды и унижения.

Прошло несколько дней, прежде чем она смогла попросить у хозяйки разрешения навестить своего больного ребенка. Едва получив разрешение, она побежала домой.

Фарх бросилась к дочке, разглядывала и ласкала ее, обнимала находившегося уже при смерти ребенка. Когда ей стало ясно, что ребенок умирает, она зарыдала.

Пришел Шалаби. Он покачал головой, с презрением глядя на эту картину.

Фарх взглянула на мужа, поднялась и крикнула ему в лицо:

— Ты убил моего ребенка!

— Разве это только твой ребенок? Разве не мой также?

— Но ты, изверг, убил его.

— Не суйся, куда тебе не положено. Все, что касается этого ребенка, — мое дело.

И он своей тяжелой рукой ударил Фарх в висок. Она зашаталась и, рыдая, упала.

Шалаби закричал, чтобы она немедленно уходила, и потащил ее к двери. Фарх вырвалась из его рук, пытаясь взять девочку, но он вытолкал ее и закрыл дверь. Фарх стучала в дверь, плакала, просила, но все было напрасно. Сердце ее разрывалось на части…

На следующий день Фарх тайком пришла повидать ребенка. Шалаби не было дома. Мать бросилась искать ребенка, но он бесследно исчез. Она пыталась расспрашивать соседей, но те ничего не знали. Фарх устала от бесплодных усилий и села на пороге, ожидая возвращения мужа. Это было долгое, мучительное ожидание. Наконец он появился в компании приятелей. Они распевали песни и хлопали в ладоши. Фарх бросилась к нему, расспрашивая о ребенке. Ее охватила тревога.

Шалаби посмотрел на нее злобным взглядом и спросил:

— Что тебя привело, о женщина? Разве я не приказал тебе не показываться здесь?

Она ответила сдавленным голосом:

— Где моя дочь?

Он не удостоил ее ответом и повернулся к приятелям:

— Что вы скажете об этой глупой женщине, которая хочет испортить мне настроение в такое время?

Все посмотрели на нее, затем послышались насмешки и издевательства. Фарх смело приблизилась к мужу и стала колотить по его груди обеими руками.

— Где моя дочь? Верни мне мою дочь!

Шалаби рассвирепел, грубо схватил ее и бросил на землю, приговаривая:

— Ангел смерти похитил твою дочь минувшей ночью, а теперь он готов и тебя принять из моих рук.

Никто из приятелей даже и не подумал остановить негодяя.

Прошла неделя.

Шалаби лежал, растянувшись на постели в своей комнате. Сон начал смыкать его веки. Было два часа дня, и он испытывал потребность в отдыхе после утомительной бессонной ночи. Вдруг раздался стук в дверь.

Шалаби сначала не обратил на него никакого внимания, но стук продолжался. Тогда он поднял голову и закричал:

— Кто там?

В ответ послышался слабый прерывистый голос:

— Я.

— Ты?.. Кто ты?

— Я… Я, Фарх.

— Фарх?.. Фарх?..

Он вскочил в ярости, открыл дверь и закричал:

— Как ты посмела покинуть дом паши, когда я тебе строго наказывал оставаться там?

Женщина наклонила голову и ничего не ответила.

Шалаби повторил свой вопрос с угрозой в голосе.

Тогда она сказала:

— Меня прогнали.

— Прогнали?.. Почему?..

— У меня пропало молоко…

— Пропало? Пропало?.. Это то, чего я боялся и от чего тебя предостерегал… Я много раз говорил, что твоя глупая тоска отразится на тебе… Ты меня не слушала.

— Это не от меня зависит.

— Ты упрямая, взбалмошная женщина, вечно тебя что-то беспокоит. И после всего этого тебе не стыдно появляться передо мною?

— Разве я виновата?

— Ты мое несчастье. Из-за тебя пропал доход.

Он приблизился к ней и замахнулся, чтоб ударить, но вдруг остановился:

— Не стоит и бить тебя… Уходи, я развожусь с тобой…

Она не пошевелилась и не издала ни звука… Тогда Шалаби далеко отшвырнул ее и запер дверь.

На следующий день Шалаби отправился, как обычно, в кофейню, встретился там со своими приятелями… На нем была новая одежда, на голове чистая чалма, изящно и тщательно повязанная. Не забыл он подкрутить усы и надушиться розовой водой.