Тахл ринулся к Кир, но то ли засомневался, то ли в первый раз за всю свою жизнь оказался недостаточно быстр. Кир выпустила в Сюзанну всю обойму. Пули вырвали куски пергаментной кожи, осколки костей, пропитанные кровью обрывки темной ткани из живота, груди, плеч и бедер старухи: все они были настоящими, а не серебряными. Сюзанна согнулась, но быстро выпрямилась, даже не упав, несмотря на артрит. Ошметки ее тела застыли в воздухе, как только покинули хозяина, и теперь неподвижно парили в белом свете. Женщина походила на взорвавшуюся голограмму и улыбалась.

— А почему ты просто не выстрелила мне в лицо?

Кир не смогла ответить, не смогла даже пошевелить головой. Когти Тахла микроманипуляторами сомкнулись вокруг шеи стрелка, почти вонзаясь в кожу. Как только Кир выронила оружие, шахранин втянул их и отпустил ее.

— Это, в общем-то, неважно, — сказала Сюзанна. — Я уже закончила. Увидимся через шестьдесят лет. Будущее неизменно. Твоя жизнь будет длинной и бессмысленной. Я знаю. Я ее прожила.

Кир упала на колени. Тахл все еще стоял позади. Он протянул руку, попытался дотронуться до ее плеча, но она отшатнулась, хотя когти шахранин не выпустил.

Тело Сюзанны опустело. Когда вырванные куски вернулись обратно, оно смыло с себя все черты, утратило индивидуальность, выпрямилось, вновь превратившись в чистый лист.

— Призрак будущего Рождества, — прошипела Кир. Она встретилась взглядом с Фурдом. Странно, но оба не чувствовали смущения.

— А вы действительно так делаете? В уединении?

— Да.

— Почему?

— Привычка.

Тахл посмотрел сначала на одну, потом на другого. Он лишь отчасти понимал человеческую сексуальную динамику, но прекрасно разбирался в нюансах речи и чувствовал то, что оставалось несказанным.

— Каанг, — сказал Фурд, — уводите нас отсюда. Лево руля, восемьдесят процентов. Возможно, сигнал ослабнет с расстоянием.

Та подчинилась, хотя и не поверила ему. Никто не поверил.

Они обратились в бегство. «Вера» не пыталась их преследовать, но белый свет по-прежнему заливал мостик, и всем было холодно.

В первый раз со смерти Джосера в отсеке находилось шестеро членов экипажа, а не пятеро, только шестой был пустым, неподвижным и чистым. Кир прекрасно знала, насколько важно сохранять видимость спокойствия, а потому нашла достаточно злорадный выход, решив назвать полую фигуру Джосером. После того как исчезла Сюзанна, а Фурд приказал бежать, Кир неуверенно встала на ноги и ткнула пальцем в сторону сияющего объекта. С беспечностью, которая далась ей немалым трудом, она спросила Тахла:

— Кто из нас заполнит Джосера следующим? Вы?

Когда тот не ответил, Кир продолжила уже со всей серьезностью:

— Не забывайте, что моя реакция оказалась для вас слишком быстрой. И, пожалуйста, верните мне управление орудиями.

Шахранин взглянул на Фурда, тот кивнул.

Кир, не сводя глаз с Тахла, заметила:

— Он не приказывал вам взять управление на себя. И чтобы передать его обратно, вам также не нужны его распоряжения.

— Ваш контроль над орудийными системами восстановлен.

— Спасибо.

— Я бы ни за что не убил вас, Кир.

— Знаю. Но вы пытались остановить меня и не дать сделать то, что я хочу.

«Аутсайдер» по-прежнему летел прочь от «Веры», на мостике воцарилась деловитая тишина, прерываемая лишь по необходимости, но тут Кир повернулась к Фурду и спросила:

— А Джосер все еще твердый? Или уже начинает превращаться в пар?

Судя по данным на экране, противник находился в сотнях миль от «Чарльза Мэнсона»; скоро сотни могли превратиться в тысячи. Теперь «Вера» больше походила на точку. В отсутствие приказов экран не счел целесообразным увеличивать изображение.

— Я серьезно, коммандер. Приглядитесь. По краям. Разве не видите?

Фурд оторвал взгляд от Кир и снова посмотрел на пустую фигуру посредине отсека. Спустя всего несколько секунд он заметил, что та стала менее отчетливой и начала покачиваться. Ее ноги оставались неподвижными, но вот голова словно подрагивала, и от колебаний с верхней части тела в разные стороны разлетались похожие на перхоть хлопья, растворявшиеся в белоснежном сиянии. Объект истекал кровью, словно процесс, благодаря которому он появился на свет, обратился вспять.

— А сигнал действительно ослабевает с расстоянием! — воскликнул Фурд.

Датчики на экране говорили, что до «Веры» уже несколько тысяч миль. Фигура на мостике сохранила форму, но на глазах теряла вещественность, снова превращаясь в решетку, заполненную паром. В первый раз после ухода Сюзанны Кир пустое тело сделало осознанный жест, схватив себя тем, что некогда было руками, за горло. Оно словно задыхалось, но его очертания уже настолько размылись, что сказать наверняка было сложно.

«Вера» находилась в десятках тысяч миль, превратилась в почти неразличимое пятно. В этот момент экран решил дать увеличение, словно Она по-прежнему была всего в шестнадцати сотнях футов от них. А та именно в этот момент решила использовать еще одну миллионную долю материала из кратера в миделе. В глубине пробоины снова произошел взрыв, она снова вспыхнула не имеющим названия цветом; но в этот раз, когда Ее закрутило от ударной волны, что-то пошло не так. «Вера» перевернулась, одновременно закачалась взад-вперед, выписывая неуклюжую «восьмерку», и с трудом взяла себя под контроль. «Ее действия никогда не бывают неуклюжими, — подумал Фурд. — У Нее проблемы».

Пока «Вера» вращалась, члены экипажа смогли мельком разглядеть Ее правый борт, верхние и нижние части корпуса. Забили маневровые двигатели, корректируя движение, и переворот закончился прежде, чем левый борт вновь оказался на виду; затем все пошло в противоположном направлении, от верха через правый борт к низу. Снова забили маневровые двигатели, корректируя движение, затем опять, исправляя уже корректировку, но компенсация получилась избыточной. «Вера» перевернулась в третий раз — дно, правый борт, верхняя часть корпуса, левый борт — и неуверенно остановилась. Команда «Чарльза Мэнсона» воззрилась на Нее, преодолевая взглядом расстояние в тысячи миль и шестнадцать сотен футов. Возможно, подумали все, эти проекции наносят Ей внутренние повреждения.

От такой мысли Кир, обрадовавшись, ударила по консоли, а потом злобно выругалась, подумав о том, как будет выглядеть, если ненароком нажмет на какую-нибудь важную кнопку, — мысль о том, какой вред может причинить такая случайность, даже не пришла ей в голову. Фурд и Тахл по-прежнему следили за экраном.

— Кир… — начал Фурд.

— Да, коммандер, Она по-прежнему находится в зоне поражения лучей.

Тот кивнул и посмотрел на кратер в миделе, который сиял, как прежде, монотонно и неутомимо. Этот переливающийся свет тоже мог быть экраном, изображением какой-то иной вселенной. Забормотали сирены.

Пустое тело на мостике обрело личность.

Элизабет Каанг стояла в холодном свете, дыхание клубами вырывалось из ее рта. Она оглядела всех на мостике, пока не нашла Каанг.

— Чего не хватает? — спросила та.

— Думаю, все на месте, — сказала Элизабет. — Я такая же, как ты.

Другим она действительно казалась точной копией пилота: пухлой блондинкой с приятным, но совершенно непримечательным лицом и дряблым телом, напоминавшим тесто.

— Извини, — ответила Каанг, — но чего-то не хватает.

— А, это. Там, — Элизабет ткнула в экран, где безмолвным контрапунктом их обыденному разговору висела «Вера», — сказали, что ты сразу заметишь. Я разницы не чувствую. Во мне этого никогда не было.

— Там. Кто они?

— Не знаю. Мне не дают вспомнить.

— Как они выглядят?

— Не знаю. Мне не дают вспомнить. Слушай, на самом деле я — полное ничто. Мое поручение займет буквально пару секунд, другим больше времени понадобилось, а потом я уйду… У этого корабля есть только два преимущества над ними. Во-первых, корпускулярные лучи «аутсайдера» сильнее лучей «Веры», но это лишь тактическое превосходство.