Въ концѣ мая 1917 г. и я ныѣхалъ пъ Россію. Какі. только я прибилъ въ Владивостокъ, первое, что меня поранило, ото нсе усиливающееся торжество максимализма. Опъ нсе болѣе и болѣе опутыналъ революцію но рукамъ и ногамъ и парализовалъ ея активность.
Легкость, съ которой удалось свергнуть царя, вскружила головы не только массамъ, но п нѣкоторымъ лидера» і. и ПіІІІ думали, ЧТО ДЛИ НИХЪ Нѣп. ничего невозможна! о.
Вмѣсто того, чтобы актпшюй поддержкой укрѣпить попу н» іиаеть, оіш не уставали предъявлять кт. нтоЙ власти, получившей отъ свергнутаго царскаго правительства пустые сундуки, невыполнимыя требованія. Они считали, что могутъ диктовать нм только своему правнтельетву, по и правительствамъ Антанты и Германіи гъ ея союзниками.
Большевики не нремнпу.ш иосіюльзоваться агнмн настроеніями и, но теряя времени, принялись за си ю рааі»уиіителыіую работу. Когда я іютъѣжалъ кь Петрограду (въ Вяткѣ, кажется), я прочелъ въ газетахь обі, іюльскомъ возстаиіп болыпевнковъ. Кипа я нріііхалъ і і. Петроградъ, оно было уже подавлено. но типу царствовало уплпе; всѣ чувствовали, что революціи нанесенъ тяжелый ударъ, отъ котораго она. можегъ быть, не онранит-си. Волытчшкп струсили и явію опѣшили. Ленинь скрылся, а оставшіяся мелкія сошки всѣ иерпімеіюіпли себя іп. *■*нптершіці(іпалт-т«ч»т." и па перебей \ вѣрили, что ото вплетаніе было стихійнымъ лктомь несознательныхъ массъ, не только не руководимыхъ большевиками.
но и не встрѣчавшимъ ихъ сочувствія и осуждаемымъ ими15;.
Троцкій въ это время еще не примкнулъ къ большевикамъ. Когда онъ пріѣхалъ въ Россію, Ленинъ, Мартовъ и другіе лидеры “интернаціоналистическихъ” фракцій давно были тамъ, и всѣ мѣста были заняты. Онъ таскался со своимъ “складнымъ стуломъ” и никакъ не могъ найти мѣста, гдѣ можно было бы его прочно поставить и эффектно усѣсться. Онъ пробовалъ было даже издавать свою газету “третьяго” направленія, но изъ этого ничего пе вышло.
Онъ, какъ и большевики, открещивался отъ іюльскаго возстанія. Однако онъ былъ скомпрометированъ настолько, что правительство нашло необходимымъ арестовать его. Онъ посылалъ изъ тюрьмы въ газеты негодующія письма противъ “соціалистическаго” правительства, позорно и неоправимо запятнавшаго себя, арестовавъ такого соціалиста, какъ Троцкій. Изъ тюрьмы же онъ впервые прислалъ въ газеты заявленіе, что еще до ареста присоединился къ большевикамъ, и, если до сихъ поръ не сотрудничалъ въ ихъ органѣ, то это было исключительно по мотивамъ “личнаго характера”.
Скоро Троцкій былъ освобожденъ. Такъ какъ Ленинъ и Зиновьевъ бѣжали, то онъ занялъ вакантное мѣсто и сталъ лидеромъ большевиковъ. Это было въ августѣ. Съ этого момента начинается его возвышеніе.
Въ сентябрѣ онъ былъ избранъ предсѣдателемъ Петроградскаго Совѣта Рабочихъ Депутатовъ, на мѣсто Чхеидзе, причемъ всю кампанію въ пользу его избранія велъ Павелъ Деконскій, лѣвый с.-р., незадолго до октябрьскаго большевистскаго переворота изобличенный въ провокаціи и въ томъ, что онъ служилъ въ царской охранкѣ.
Первымъ дѣломъ' новаго Совѣта подъ предсѣдательствомъ Троцкаго было организовать “военно-революціонный комитетъ”, послѣ чего большевики начали открыто готовиться къ возстанію.
При такихъ условіяхъ, въ открывшемся 7-го октября Совѣтѣ Россійской Республики (предъ-парламентѣ), въ которомъ большевики оказались въ меньшинствѣ, имъ. естественно, нечего было дѣлать.
На первомъ собраніи Предъпарламента Троцкій, въ качествѣ лидера Фракціи большевиковъ, выступилъ съ деклараціей, ііъ коюрой мотшшроиа.іъ ея уходъ. Онъ клеймилъ Временное Правительство, налипая его прапнтель-стиом'і» “народной измѣны”. Оіп, Оросаль ему обвиненіе въ томъ, что оно
“открыто держитъ кур« ъ на ко тдяную руку г л да, кот рая должна паду шить революцію н, въ первую о и родъ, 1 чредитедь-ноо Ссбраніс... Революція въ оиаеноітн. Г»ъ то время, какъ войска Вильгельма угрожаютъ Петрограду, нраытлыт о Керенскаго н Коновалова готовится бѣжать илъ Петриграла, чтобы превратить .Москву въ оплотъ контръ-революціи... Только іамъ народъ можетъ снасти себя н і трапу. Ми оГращаі ѵ. я къ народу: Да здравствуетъ немедленный честный демократическій миръ! Нея власть Совѣтамъ, в я емли народу! Іа драю т. у-етъ Учредительное Собраніе!" (Ггеіпгра<{ ячесьіА отчетъ а-сѣдапія предпарламеіпа. "Рѣчь", ч-го октября 1017 г.).
Въ ото время я Ошъ ни югѣ. Иь концѣ октября, по личнымъ дѣла мт., я опять пріѣхали ИЬ Петроі р.іД Ь. Не доѣзжая до Бологого (около гутикь ѣзды огь Петроі рада;, я прочелъ пъ газетахъ о Ішвершічііюмт. большевиками переворотѣ. Въ поѣздѣ произошла шишка. Почти псѣ ши-сажнры въ страхѣ высадились нъ Пологомъ. и я быль однимъ изъ немногихъ, рѣшившихся доѣхать то ІІетр< -града. Всюду на углахъ были расклеены огромные плакаты съ Лозунгами, возвѣщавшими цѣли перги »р"Ті: немедленный демократическій миръ. Безотложный созывъ Учредительнаго Собранія. Отмѣна смертной казни16) и т. Т-
Троцкій быстро сталь вхидить во вкуст, безотвѣтственнаго властителя. Уже 20-го октября на злсѣ16ннін нетроптскаго Совѣта Рабочихъ и (Ѵпітскнхь Д»16нум-топъ оіп. показалъ. кнкт. онъ попинаетъ отмѣну смертной казни, объявши, врагамъ болыневшма "безнпптную месть” п “безпощадный разстрѣлъ”. Слово "безш шпиый” отнынѣ стало однимъ и:п. наиболѣе излюбленныхъ пт. его лексиконѣ.
Вт. новомъ правительствѣ на долю Троцкаго, какъ комиссара но иностраннымъ тѣламъ, вышло осуществленіе “немедленнаго честнаго темократическаго мира”, который, — согласію тому, что большевики не устилали до переворота долбить, — полагалось заключить непосредственно съ народами воюющихъ странъ, “черезъ головы ихъ имперіалистическихъ правительствъ”, потому что мирные переговоры съ этими правительствами, если вѣрить Ленину, уже являются совершенно недопустимымъ “соглашательствомъ”.
Однако, какъ только, очутившись у власти, большевики стали лицомъ къ лицу съ необходимостью дѣлать реальную политику, они на первыхъ же шагахъ, вынуждены были съ облаковъ безотвѣтственной митинговой декламаціи спуститься въ болото преступнаго “соглашательства”.
Уже въ первый день упоенія достигнутой властью Ленинъ окатплъ своихъ приверженцевъ ушатомъ холодной воды, заявивъ, что нечего ожидать скораго заключенія демократическаго мира, чѣмъ вызвалъ ‘ропотъ среди солдатъ, для которыхъ такой поворотъ былъ совершенной неожиданностью.
Въ изданномъ въ первый же день переворота “декретѣ о мирѣ” новое правительство обращается не прямо къ народамъ воюющихъ странъ, а “къ правительствамъ и народамъ”.
Въ то же время по арміи Ленинымъ разсылается воззваніе, увѣщевающее солдатъ не дать “контръ-революціон-нымъ генераламъ сорвать великое дѣло мира” и предлагается имъ самостоятельно выбирать “тотчасъ-же уполномоченныхъ для формальнаго вступленія въ переговоры съ непріятелемъ. Совѣтъ Народныхъ Комиссаровъ даетъ вамъ право на это”.
Однако, то ли правительства воюющихъ державъ не передали своимъ народамъ большевистскаго “декрета о мирѣ”, по другой ли причинѣ, но народы этп убійственно безмолвствовали.
Что же касается правительствъ, то Антанта совершенно недвусмысленно дала понять, что на сепаратный миръ Россіи съ Германіей она смотрптъ, какъ на измѣну союзникамъ, н всякія попытки большевиковъ въ этомъ направленіи встрѣтятъ съ ея стороны должное возмездіе.
Германское же правительство молчало и совсѣмъ, повидимому, не торопилось откликнуться. Оно выжидало того неизбѣжнаго момента, когда, въ результатѣ вышеуказаннаго воззванія Ленина, русская армія станетъ совершенно небоеспособной.
Когда же ясно стало, что Россію уже можно брать голыми руками, германское правительство изъявило согласіе на переговоры о перемиріи.
