– Я не могу одна принять такое решение, – ответила амазонка, – мне нужно вынести этот вопрос на общее обсуждение.

– У нас не так много времени. Тот врач, который сбежал от меня, уже наверняка рассказал полиции, где вас искать. Скорее всего, они уже в пути. Если они решат атаковать вас, у нас уже не будет возможности их остановить. Тогда вы все окажетесь во власти абсолютного, неистового безумия, включая и тебя.

– Давайте послушаем, что скажут остальные. – И девушка направилась к дверям.

Джерико отметил, что впервые за все время они не держали его на прицеле. Значит, ему удалось добиться успеха, пусть и незначительного. Станут ли те, кто остался внизу, слушать его рассуждения?

Они спустились, их глазам открылась странная мизансцена – на столе посреди конюшни лежало распростертое тело; светлым пятном выделялась Таня в белом платье и с лампой в руках; свет лампы отражался в очках стоящего рядом с ней старого доктора с закатанными рукавами и стаканом виски в руке; вокруг них виднелись молодые лица, обрамленные длинными волосами; в свете лампы блестели бусы и стволы ружей. На переднем плане они увидели беременную с неизменной винтовкой в руках и сбившимися всклокоченными волосами – настоящий символ революции. «Юная мадам Дефарж, – подумал о ней Джерико, – и такая же беспощадная».

Амазонка поднялась над толпой, не дойдя до конца лестницы.

– Дэвид сказал правду, – объявила она. – Он там, его убили выстрелом в голову. Джерико считает, что кто-то сделал нас прикрытием для своих кровожадных целей.

Послышался одобрительный ропот, напоминающий ворчание своры собак.

– Врач, которого Джерико пытался привести сюда, собирается пойти в полицию, чтобы рассказать, где мы находимся, и вскоре они могут быть здесь. Они знают о Баумане и собираются обвинить нас в убийстве, так что нам будет непросто остановить их. – Она перевела взгляд на Конрада. – Как бы доктор Смоллвуд ни старался помочь Конраду, мы все равно должны доставить его туда, где он сможет получить настоящее лечение. Если его можно перевозить, то мы должны сделать это немедленно, пока не появились солдаты.

– Куда ты собираешься его везти? – требовательно спросила беременная.

– В больницу. Возможно, Дэвиду и доктору Смоллвуду это удастся.

– Мы можем превратить этот дом в крепость! – предложила беременная.

– Это будет самоубийством, – спокойно возразил Джерико. – Фарроу со своими людьми достаточно бросить в окно несколько гранат со слезоточивым газом. Для большинства из вас занавес на этом опустится. Самое большее, что вы можете сделать, – рассыпаться по местности. А переносить Конрада с места на место вы не сможете.

– Джерико считает, что сумеет их остановить, если мы согласимся дать ему такую возможность, – объяснила амазонка.

– Нет! – воскликнула беременная. – Пусть они приходят! Дайте нам Фарроу!

Послышались крики одобрения.

– Еще недавно я согласилась бы с тобой, Линда, – ответила амазонка. – Я не говорила, что Конрад вряд ли выкарабкается, но я так думала. Что вы скажете, доктор Смоллвуд? Если мы отвезем его в больницу в ближайшее время?

– Это будет лучше всего, – ответил доктор, отхлебнув виски.

– Если Джерико удастся их остановить, мы сможем присутствовать в суде, когда они будут судить Конрада, как собирались. Если попытка Джерико провалится, нам хуже уже не будет, но Конрад останется жив и сможет рассказать всему миру, что стало с нами.

– И мы с Таней сможем, – добавил Джерико.

Беременная угрожающе повела винтовкой.

– Вам наплевать на то, что с нами будет! – выкрикнула она.

– Неправда, – возразил Джерико, – если бы вы не были так поглощены своей войной, то знали бы, что и я боролся за ваше дело. Правда, на свой манер, причем задолго до того, как вы появились на свет. Убийство, которое здесь произошло, отбросит вас лет на десять назад. Вас будут проклинать за смерть Баумана, это потрясет всю страну, и все поверят в вашу виновность. Из-за вас будут приняты новые законы, ужесточены наказания. Дайте мне возможность выяснить правду. Я хочу вас спасти, и прошу вас мне верить.

Из толпы послышался чей-то голос:

– Давайте перенесем Конрада.

Джерико взглянул на говорившего и узнал в нем юношу, бросавшего гранаты в полицейские машины.

– Что бы ни случилось потом, я за то, чтобы дать Конраду шанс.

– Снаружи стоит грузовик, – добавил кто-то, – мы можем погрузить его в кузов.

– Таню мы не отпустим! – пронзительно крикнула беременная; она была близка к истерике. – Пока она у нас, Джерико действительно будет стараться.

– Отпустите ее, и она станет вашим лучшим свидетелем, когда придет время, – ответил Джерико.

По лицу беременной потоком хлынули слезы:

– Вы позволяете ему болтать, вместо того чтобы бороться! Из-за него вы забыли о Фарроу и о том, что он сделал с Элли! Из-за него ты стала нерешительной, Джан. Он превратил вас в предателей! – Она вскинула винтовку на плечо.

Кто-то вскрикнул. Амазонка стояла неподвижно, как статуя. Беременная выстрелила, но юноша, взрывавший машины, толкнул ствол винтовки, и пули улетели в потолок. Обе лошади бросились в глубину своих денников. Юноша забрал винтовку у беременной. Он передал ее стоящей рядом с ним девушке и обнял всхлипывающую Линду.

– Успокойся, детка, – сказал он. Продолжая сжимать девушку в объятиях, он обернулся к Джерико, и его светлые глаза фанатично засверкали. – Мы отпускаем вас не потому, что верим вам, Джерико, и не потому, что вы нам нравитесь. Таня останется у нас, и мы размозжим ей голову о ближайшую скалу, если здесь появится полиция. Вы сами понимаете, что ваши шансы не растут, как снежный ком. Но вы сделаете все, что в ваших силах, потому что в наших руках останется Таня.

– Я могу даже не успеть добраться до дома, до того как все начнется. Неужели вы не задумаетесь ни на минуту и не вспомните, что она помогала вам?

– Нам никто не помогает, – с горечью произнес взрывник. – Пока не заставишь. Иначе какого черта, по-вашему, мы в таком положении?

– Тебе лучше идти, Джерико, – обратилась к нему амазонка. – Времени почти не осталось. Дэвид, вы с доктором Смоллвудом сможете отвезти Конрада в больницу?

– Конечно, – ответил Дэвид. – Лучше устроить его на каких-нибудь носилках, ребята. Там, в кладовой, хранятся попоны. Если взять несколько досок…

Казалось, что необходимость действовать ослабила напряжение. Трясущийся Смоллвуд пытался влезть в свой жатый пиджак. Таня помогала ему. Ее лицо было бледным, смотреть на Джерико она избегала.

– Если вы увидите, что я возвращаюсь один, то знайте, что я справился со своей задачей, – сказал Джерико бомбометателю. – Держите вашу воинственную мамочку подальше от моей спины, пока я не крикну вам, что и как.

Глаза юноши были горячими и злыми.

– Девушка, которую убил Фарроу, была сестрой Линды. Пусть это поможет вам понять, почему для вас будет лучше, если вы не станете требовать неприкосновенности для Фарроу. Этот мерзавец не должен уйти. Так что помните об этом, когда вы вернетесь после ваших переговоров, если только вы вернетесь, конечно. Он все равно не уйдет, придет ли он за нами сегодня, или завтра, или на следующей неделе. Не рассчитывайте на это. Кто-нибудь из нас останется в живых, чтобы добраться до него.

– Тебе пора, Джерико, иначе ты рискуешь вообще не успеть, – сказала ему амазонка.

Джерико сделал несколько шагов, отделявших его от Тани. Он положил руки ей на плечи и почувствовал, как она дрожит.

– Не обнадеживайте меня, Джонни, – прошептала она. – Я могу расплакаться, а они этого не одобрят.

– Я хотел бы пообещать вам, что все получится.

– Идите, Джонни, пока я не попросила вас не покидать меня.

Пробежка по тенистому шоссе, от конюшни до дома, была незабываемой. Джерико не оборачивался. Ему не хотелось снова увидеть, как на Танином лице отражается ее борьба со страхом. Он не оборачивался еще и потому, что кто-нибудь мог истолковать это как проявление нерешительности. Контроль амазонки над отрядом был тонким, как ниточка, и любая мелочь грозила привести к взрыву. Даже крошечное сомнение близкого к истерике человека могло запустить механизм.