— Никакого беспокойства.

— Я адвокат.

— Так-так, — заметила она.

Это прозвучало с некоей долей юмора. Губы по-прежнему улыбаются, а глаза скрыты темными очками.

— Я ищу одного человека по поручению моего клиента, — солгал он.

Девушка продолжала разглядывать его все с той же усмешкой.

— К сожалению, у меня нет фотографии, — сказал он, — но это девушка лет двадцати двух или трех, длинные светлые волосы, голубые глаза, очень привлекательна. Она, возможно, живет здесь, в «Башнях Кэмелота». Вам она не знакома по описанию?

— Нет. — Небольшая пауза. — А как ее имя?

— Она пользуется несколькими именами.

— Да? Ее разыскивает полиция или?..

— Нет-нет.

— Да, правильно, вы же сказали, что ищете ее по поручению клиента. Какие у нее имена?

— Дженни Санторо…

Девушка покачала головой.

— Мелисса Блэйр…

Тот же самый жест.

— Джоди Кармоди… Анжела Уэст… Мэри Джейн Хопкинс…

— Множество имен.

— Какие-то из них вам знакомы?

— Извините, нет.

— И вы не знаете никого, кто подходил бы под описание?

— К сожалению, нет.

— Встречали при входе в дом или, наоборот, при выходе из него?

— Нет.

— В лифте?

— Да нет же! — Она снова качает головой. — Извините.

— Вы живете здесь? — спросил он.

— Я в гостях у моего друга.

— Она дома?

— Он. Нет, его сейчас нет.

— Видите ли, я подумал…

— Да?

— Может быть, он встречал особу, которую я ищу.

— Этого я, конечно, не знаю. Спрошу его, хотите?

— О, пожалуйста! Вот моя визитная карточка… — Мэтью долго рылся в бумажнике, черт побери эти карточки, ни одной не найдешь, когда надо! Наконец-то! — Он может позвонить мне, если думает, что знаком с ней или видел где-то.

Она взяла карточку и посмотрела на нее.

— Я ему скажу.

— Спасибо.

— Не за что, — ответила она и закрыла дверь.

На табличке стояла фамилия Холлистер.

Она застала Мартина Клемента только в шесть вечера. Звонила раньше в этот его ресторан «Весна» — неподходящее название для ресторана, скорее годится для питомника, где торгуют саженцами, — ей сказали, что Клемент появится в обеденное время. Она спросила, какое время считать обеденным. Разные люди в разное время обедают. Заносчивая и грубая девчонка, которая ответила на телефонный звонок, смилостивилась и сообщила, что они начинают обслуживать с шести тридцати.

Дженни решила попробовать еще раз в шесть — терять нечего, может, и повезет.

Когда Клемент подошел к телефону, она сказала:

— Вам звонит Сэнди Дженнингс, я сегодня слышала от моей подруги Мэрили Джеймс интересную историю про двух испанских джентльменов.

— В самом деле?

В вопросе, заданном по-британски сдержанно и вежливо, звучала настороженность.

— Мне кажется, я могла бы им помочь, — продолжала она.

— Я вам перезвоню, — предложил Клемент.

— Нет, это я вам перезвоню. Что вы намерены делать? Связаться с Мэрили?

— Если вы не возражаете.

— Я перезвоню вам через полчаса. — Дженни повесила трубку.

Она никому не могла дать этот номер телефона. Ни единой живой душе. Ни этого, ни того, который в отеле. Она не хотела, чтобы Клемент или его приятели-спики — вообще кто бы то ни было — разнюхали о кокаине больше, чем следует.

Когда же Винсент явится домой?

Утром она говорила с ним по телефону, и он сказал, что последний клиент у него назначен на два тридцать, значит, дома он будет в половине четвертого. Она пришла сразу после встречи с Мэрили, надеясь, что он уже дома. Постучала — не достучалась, пришлось открывать своим ключом. Позвонила в «Единорог», там сказали, что он уже ушел. Где его черти носят? Уже шесть часов. До зарезу нужно сообщить ему о том, что она узнала от Мэрили, первая хорошая новость с тех пор, как они приехали в Калузу.

Сидишь тут на четырех проклятых мешках с кокаином и ждешь у моря погоды. Покупатель не вылезет, как таракан, из кухонного шкафчика.

В газету объявление не дашь, мол, продаю четыре кило девяностопроцентного кокаина, звоните по такому-то номеру…

Просто безвыходное положение.

Держишь ушки на макушке, прислушиваешься, но не можешь ни с кем поделиться своей тайной. В штате Флорида ты можешь быстро очутиться на самом дне океана, если кто-нибудь догадается, что у тебя есть четыре килограмма кокаина. Держи свои карты поближе к себе, чтобы никто в них не заглянул. Пока сидишь, накрывшись хвостом, успеваешь узнать, что цена — семьдесят, а то и семьдесят пять за кило. Но ты не можешь обратить свой проклятый товар в наличность.

Да где же запропастился Винсент, так его и перетак!

Когда постучался адвокат, она подумала, что это наконец Винсент.

С какого бока законник влез в это дело?

Если он действительно тот, за кого себя выдавал.

Прямо какой-то рок ее преследует.

Но ведь он дал ей свою визитную карточку, значит, и вправду адвокат.

«Саммервилл и Хоуп».

Поддавшись внезапному импульсу, она набрала номер.

— Добрый вечер, «Саммервилл и Хоуп»!

И сразу повесила трубку.

Кто нанял этого адвоката?

Снова Ларкин. Уж ни в коем случае не сделал этого толстяк Луи из Майами. Если вы сопрете у кого-нибудь кокаин, пострадавший не станет обращаться к помощи закона. Должно быть, все-таки Ларкин. Тот первый тип шастал тут по квартирам с ее фотографией. Расспрашивал: вам не знакома эта девушка? Винсент потом описал ей фотографию. Она снята в том самом платье, которое в первый раз надела для встречи с Амаросом, а во второй уже здесь, на бал Джакаранды. Пошла туда с девушкой, с которой познакомилась в «Шератоне». Она не рассказала Винсенту о ночи, проведенной с Ларкином. И о том, что утащила «Ролекс». Не хотела слушать бабий визг разозленного педераста. Зачем его доводить, педики — они злые, как змеюки.

Она молча смотрела на него, когда он ей рассказывал про сыщика.

— Это Амарос, — решил он.

Но она-то знала, что не Амарос, а Ларкин.

Ларкин хочет разделаться с ней за то, чем она его наградила.

Дорожка ведет к Амаросу.

Маленький приятный подарок от этой сволочи.

И она молчала.

Пожалуй, четыре кило кокаина стоят герпеса.

Может быть.

— Где он тебя сфотографировал? — спросил Винсент.

— Не помню.

— А ты вспомни, очень советую! Разве не понимаешь, что он выследил нас здесь?

Голос высокий и резкий. Винсент нервничает. Начал ходить взад и вперед по комнате, кусая губы, как в ту пятницу пару недель назад. Нервный, как кошка. И глаза горят.

— Я не помню, — повторила она.

Дура она, что ли, рассказывать ему про Ларкина и «роллекс», а потом слушать бешеные вопли ошалелого пидера.

Потому она и нервничала сама перед разговором с Клементом; ей необходимо было сначала все обсудить с Винсентом, но она боялась нового припадка. Истерика у педераста — это, я вам скажу, нечто трудновыносимое. А вдруг это реальные покупатели…

Адвокат… Верно ли, что он от Ларкина?

Знает все ее имена, даже то, какое она взяла в шестнадцать лет!

Она посмотрела на часы. Хоть бы Винсент явился до того, как ей надо будет снова звонить Клементу.

В шесть тридцать его не было, и она начала беспокоиться. Может, авария с машиной или еще что-нибудь такое? Последний клиент в два тридцать, теперь уже половина седьмого, где же он?

Она набрала номер ресторана «Весна».

— Попросите, пожалуйста, мистера Клемента.

— Кто его спрашивает?

Та же самая зараза, что и днем. Кто спрашивает, скажи на милость!

— Сэнди Дженнингс.

Перевертыш из Дженни Санторо, так она на этот раз придумала себе имя.

— Хэлло! — Голос Клемента.

— Вы связались с Мэрили? Она подтвердила, что я существую?

— Когда мы можем встретиться? — спросил Клемент.

— Никогда, — ответила Дженни. — Вы мне скажете, какой берете процент, а потом дадите номер телефона. Вот таким образом.