Продолжив путь, караван в конце мая прибыл в Дижон, столицу Бургундии. Город предстал перед путешественниками во всем своем великолепии. Губернатор, старинный приятель Екатерины, маршал Таванн, обеспечивал спокойствие и порядок. Сохранив вкусы и привычки своей боевой молодости, времен Франциска I, маршал устроил турнир и потешный бой. Четыре большие пушки обстреливали крепость с таким грохотом, что Екатерине почудилось, будто она вновь оказалась у стен Руана, которые крушила ее артиллерия. Гораздо спокойнее прошло дефиле под гирляндами и триумфальными арками, за которым последовали торжественно-хвалебные речи и обмен подарками.
Макон, следующий этап на пути королевского кортежа, готовил ему иную, нежели Дижон, встречу. В этом католическом городе остановилась королева Наваррская Жанна д’Альбре, возвращавшаяся из Женевы, где она была на похоронах незадолго перед тем скончавшегося Кальвина. Уже стало правилом, что скандалы следовали за этой женщиной по пятам. Не обошлось без инцидента и на сей раз. Она позволила себе вступить в город в сопровождении двенадцати кальвинистских пасторов, тем самым грубо нарушив условия эдикта. Екатерина потребовала немедленно удалить пасторов из города, заодно напомнив Жанне о необходимости более терпимого отношения к католикам, которые в ее владениях подвергались притеснениям. Однако на этом неприятности не закончились. Гугеноты из свиты королевы Наваррской позволили себе хамские выходки в отношении участников католической процессии во главе с кардиналом Бурбоном. Дело едва не дошло до кровавой потасовки, после которой гугенотская пропаганда опять завопила бы о резне, устроенной католиками. По приказу короля его люди быстро навели порядок, а спустя три дня по совету матери он велел повторить процессию в порядке искупительной жертвы, причем гугенотам Жанны пришлось встать на колени и поклониться Святым Дарам, на которые они накануне возводили святотатственную хулу. Но самым примечательным в этой повторной процессии было то, что в ней по указанию Екатерины приняли участие дети, двигавшиеся попарно, католик с протестантом — лучшая иллюстрация того, что Карл IX является королем всех французов, без различия веры. Испанский посол изумленно взирал на это религиозное умиротворение, не веря глазам своим.
После этого Жанна поспешила отправиться в Наварру. Екатерина, уставшая от бесконечных препирательств, не удерживала ее, правда, потребовав, чтобы она оставила при французском дворе своего сына, юного Генриха Наваррского. Жанна, пересилив себя, согласилась, Генрих же с радостью возвратился туда, где ранее провел несколько счастливых лет и где чувствовал себя как дома.
Продолжив движение к югу, королевский кортеж вступил в области, где сильно было влияние Реформации: сказывалась близость Женевы. Двумя годами ранее Лион стал ареной невообразимых событий: кальвинисты изгнали из города католиков. Направляясь в этот город, Екатерина испытывала некоторое беспокойство: как-то примут ее там? Подобного рода путешествие, определенно, требовало мужества, не говоря уже о физических нагрузках. Королеве доложили, что кальвинисты Лиона готовят восстание, намереваясь устроить расправу с королевским семейством. Однако она отнеслась к этому сообщению как к безосновательному слуху, каким оно в действительности и оказалось. Еще год назад она приняла меры по обеспечению порядка в Лионе, назначив его губернатором энергичного человека, маршала Вьельвиля. Он должен был восстановить в правах изгнанных и ограбленных католиков. И все же, несмотря на принятые меры, кальвинистская община в городе была настолько многочисленной и влиятельной, что осмелилась потребовать от Екатерины новых уступок, на что та ответила запретом на проведение каких бы то ни было кальвинистских собраний в радиусе четырех миль от города, в котором в данный момент находится король.
Поворчав, гугеноты смирились, поскольку, в сущности, были не меньше католиков заинтересованы в налаживании мирной жизни. Это проявилось и в приеме, какой был оказан в Лионе королю и коро-леве-матери. Никаких протестов, напротив, и здесь была устроена процессия, в которой вновь бок о бок прошли дети католиков и протестантов — очередной успех миротворческих усилий Екатерины. Как и всегда, когда в Лионе принимали короля, город украсился триумфальными арками, аллегорическими колоннами и льстивыми приветствиями. Тут и там рядом с королевским гербом красовались «пилюли» рода Медичи. Поскольку все же не обошлось без выходок отдельных ревностных гугенотов, Екатерина, покидая замиренный город, оставила на подмогу маршалу Вьельвилю довольно значительный вооруженный отряд, способный внушить потенциальным мятежникам уважение к законной власти.
Настоящим центром кальвинизма и очагом мятежа стало княжество Оранж, население которого почти в полном составе обратилось в новую веру, так что даже движение по его территории было сопряжено с реальным риском для королевского двора. Губернатор Крюссоль, назначенный Екатериной с заданием обеспечить в этом регионе мир, худобедно справился со своей задачей, однако водворившееся спокойствие было столь хрупким, что королевский кортеж предпочел пройти через столицу княжества, город Оранж, без остановок, не выслушав даже обычных приветственных речей. Такова была тактика Екатерины Медичи: она демонстрировала силу, но при этом делала всё, чтобы не пришлось ее применять. Если бы двор задержался в Оранже, многочисленные здесь агрессивные гугеноты не удержались бы от нападения на конвой, королевская армия ответила бы, и учиненная в итоге резня не пошла бы на пользу ни королю, ни реформатам.
Сочтя за благо как можно скорее миновать опасный участок пути, королевский кортеж в конце сентября прибыл в Авиньон, где и удалось перевести дух. Суверенам и их свите был устроен пышный прием папским нунцием, ибо город все еще считался владением римского понтифика. Улицы были расцвечены флагами, дома богато декорированы, традиционные триумфальные арки отмечали путь королевского кортежа. Аллегорические фигуры, символизировавшие Добродетель, Истину и Справедливость, приветствовали короля и королеву-мать. В этом католическом городе они сполна насладились всем, чего не получили в Оранже. В город прибыли, дабы приветствовать французский двор, герцоги Савойский и Лотарингский, а также герцог Феррары. Их присутствие дополнительно придало торжественность собранию капитула королевского ордена Святого Михаила, которое состоялось под председательством Карла IX. Город, и без того потратившийся на подготовку встречи королевского семейства, преподнес ему еще и ценные подарки.
После торжеств, послуживших прелюдией к главному, Екатерина занялась делом. Посадив рядом с собой юного короля, она от его имени начала с папским нунцием переговоры о судьбе протестантов в Авиньоне, начисто лишенных тех прав, которые декларировались ее эдиктом. При этом Карл IX объявил себя защитником реформатов в городе, находившемся под папской юрисдикцией. Нунций обязался амнистировать протестантов, осужденных за веру, но не замешанных в мятеже, и возвратить им отнятое у них имущество. Екатерина добилась также восстановления торговых отношений Авиньона со злополучным Оранжем — торговля смягчает нравы. Со своей стороны она пообещала, что королевская армия защитит авиньонцев от нападений гугенотов Оранжа. Тем самым королева-мать не только продолжила свою миротворческую миссию, но и утвердила права французской короны на Авиньон, лишь формально принадлежавший папе.
