- Что он, безымянный что ли? – улыбнулся Вингерфельдт, поразив своей простотой Николаса. – Всё к нему в третьем лице обращаемся. Как вас зовут, молодой человек?

                    Николас взглянул сначала на лицо Гая, затем перевёл взгляд на учёного, выглядевшего достаточно солидно чисто из-за умения держаться на людях. Взгляд из-под густых бровей буравил лицо насквозь, и сербу как-то неловко стало в душе, представляясь этому прекрасному господину:

 - Я Николас Фарейда. Серб. Из того маленького посёлка, что рядом с Госпичем.

 - Ах! Так мы земляки! Именно оттуда пошла наша компания. Нет ничего нелогичного… - Вингерфельдт закусил сигару, всматриваясь в лицо студента. – Говоришь, будешь на нас работать?

 - Мне бы очень хотелось этого, господин, - взгляд Николаса упал на землю.

                  Посмотрев тоже вниз, но не найдя там ничего привлекательного, Вингерфельдт вновь взглянул на узкое лицо человека с чёрными глазами. Внешность ему привлекательной не показалась, однако на это внимание не уместно обращать в первую очередь. Выждав определённую паузу, Вингерфельдт тихо сказал, обращаясь к Николасу:

 - Не надо меня называть господином… Я не люблю подобные фамильярности. Зови меня дядя Алекс. Гай, так в чём же проблема? Ради этого стоило устраивать такое событие с отрыванием меня от важных дел компании?

 - Но не могу же я без ведома главы компании вершить за спиной свои коварные замыслы. Куда мы возьмём его на работу? Вот о чём я думал всё это время…

 - Наверное, эти думы мешали тебе спать всю ночь, - уголки рта Вингерфельдта приподнялись в жестокой ухмылке, он был явно не в духе и несколько разозлённый на всё на свете. – В нашем коллективе ему будет нелегко. Хотя, посмотрим. Время должно нам будет показать, кто прав, а кто виноват, верно я говорю? Главное, чтобы ему удавалось прекрасно сочетать работу с учёбой, иначе отсутствие одного пагубно скажется на втором. Предлагаю сначала сделать из него инженера-электрика. Их у нас дефицит.  Работа пусть и однообразная, но поможет вжиться в наше русло, иначе мне бы очень не хотелось, что бы взлёт его карьеры был слишком резким и привёл к должности помощника руководителя. Вы, молодой человек, знаете ведь это дело?

 - Да, я этому учился когда-то…

 - Вот и прекрасно! – загорелись глаза Вингерфельдта, и учёный похлопал его по плечу. – Мне кажется, мы сработаемся. Все последующие мелочи, в частности, касающиеся работы, зарплаты, я думаю, можно решить на месте. Простите, Николас, а где вы живёте?

 - У меня, - вставил своё слово до сих пор молчащий Гай, причём ледяным и холодным тоном. Расспросы прекратились, и Вингерфельдт умолк на середине разговора.

                     Николас долго смотрел на этих двух людей с абсолютно разными характерами, но одержимыми одной идеей, и связанными судьбой друг с другом. Вингерфельдт потушил сигару и кинул её в стоящую специально для этого урну, после чего внимательно стал изучать взглядом свои починенные часы. Словно вспомнив что-то, он обратился к Гаю, вид которого по большей части напоминал бандитский, не смотря на интеллигентский костюм:

 - Да, извини друг, я погорячился, когда мы с тобой поссорились…

 - И ты извини, если от этого тебе станет легче на душе, - сказал скороговоркой Гай, сам нарываясь на неприятности. – Так когда мне можно приводить этого молодого человека в нашу банду пустоголовых лиходеев?

 - Я буду ждать его хоть с завтрашнего дня, - развёл руками Вингерфельдт и обернулся назад, словно увидел что-то. Но вслух ничего не сказал.

                            Гай подмигнул Николасу, после чего обратил свой взор по направлению, по которому смотрел учёный. Кто-то бежал им на встречу, и по мере приближения человека, серб догадался, что это та самая девушка, которая пела сегодня на концерте. Она подбежала к ним троим, причём от неё исходило светом и радостью, что вызвали лёгкое недоумение у стоящего в тени Гая.

 - Дядя Алекс! Дядя Алекс! – она оббежала его кругом, после чего повисла на шее, громко смеясь и улыбаясь. Вингерфельдт из магната, на которого он хотел быть похожим, сразу стал плюшевым медведем. – Меня взяли в их оркестр! Теперь я смогу продолжить свою мечту стать солисткой…

 - Ах, продолжила бы ты ещё и свою мечту закончить Медицинскую Академию, - улыбнулся Вингерфельдт, а девушка тут же смущённо спрятала лицо, но поспешила вновь показать его.

 - Ах, академия… Но у меня же есть работа, а таким, как я, образование лишнее будет лишним. Сам-то ты образования не имел никогда!

 - Но меня и замуж никто не возьмёт! – продолжил учёный, явно смотря на неё, как на родную дочь. – Такому гению, как мне образование уж точно не нужно. А вот ты не гений – воздух в голове гуляет… И что, собираешься всё на свете успеть?

 - Конечно же да, дядечка. Я всё-всё буду успевать! И всё с успехом… Неужели ты во мне сомневаешься? – она театрально подвела руки к лицу, для придания выражения «Какой ужас». – Только вот тут проблема есть одна. Денежная.

 - Ну, смотри у меня! – погрозил пальцем Вингерфельдт и послушно достал портмоне. – Скоро ты, мой зайчик, вытрясешь все последние деньги у своего богатого дядюшки на свои безделушки.

                         Даже такой великий человек, как наш учёный, был бессилен устоять перед таким штурмом. Странно было видеть того, кто начинает давить, можно сказать, всю Европу под себя, в таком беспомощном состоянии, как сейчас. Отсчитав крупную сумму из своего кошелька, он вручил их этой девушке и тяжело вздохнул, прекрасно зная об их участи и посему заранее сожалея о том, что им предназначено быть выброшенными на ветер.

                      Николас взглянул на эту девушку, так весело увивавшуюся вокруг спокойного и железного Александра Вингерфельдта. Рот был раскрыт в весёлой добродушной улыбке, лицо узкое, вытянутое, чуть ниже носа была памятная родинка – как принято говорить – «на удачу». Волосы мягко касались лица, закрученные и такого же, рыжеватого оттенка, как у дяди Алекса, но всё же больше золотистого цвета, они подчёркивали его форму, и до шеи были обрезаны. Внешне она чем-то отдалённо напоминала своего родного дядю, но профиль и тонкая натура были далеко не под стать гиганту электрического бизнеса. На шее красовался блестящий на солнце медальон, через плечо была перекинута простая сумка, напиханная до невозможности какими-то бумагами. Всё это создавало эффект светской красавицы, прыткой, юркой, непостоянной, которой она по сути дела и являлась.

 - Ах, Гай, я тебя сразу и не заметила! Здравствуй!

 - Не для того я укрывался в тени, чтобы меня замечали, - фыркнул в ответ Гезенфорд.

 - А кто это молодой и симпатичный человек рядом с тобой? Такой тихий и скромный. Уж не очередного ли ты Нерста нашёл, Гай?

 - Боюсь, у него свой, запоминающийся характер. Нерсту до него ещё дорасти надо, верно я говорю, Алекс? – подмигнул правым глазом Гай. – Мне кажется, мисс, вы сегодня были просто прекрасны! Однако, замечу, от ответственности это вас ещё пока не освобождает.

 - От  какой такой ответственности? – округлила она невинно глаза.

 - От убийственного… Пирога! – расхохотался Гай дьявольским смехом. – Я-то помню, как ты однажды заикнулась, что приготовишь его в честь праздника. Я всё помню! Не увильнёшь.

 - Пощадите, пощадите, господин! Мне ведь ещё жить надо! Я украшу его кровавыми… клюквами! Как вы прикажете, сэр! Как вы прикажете!

 - Ах, Мэриан, рано или поздно ты кого-нибудь доведёшь своими выкриками.

                  Гай опять растворился в темноте, поблёскивая глазами, и изредка напоминая о себе покашливанием, которое шло у него то и дело, словно бы простуда охватила его. Вингерфельдт, имевший привычку смотреть на часы, поспешно заметил, что ему уже пора, и, сунув портмоне обратно к себе за пазуху, пошёл вперёд, подхватив и Мэриан, что-то весело рассказывающую ему в приступе очередного вдохновения. Дождавшись их ухода, Гай отодвинул кепку от лица и взглянул на Николаса, сделав несколько шагов вперёд: