Средний балл, полученным сербом, был равен 10, 9 – и Николас оказался в числе тех счастливчиков, которым суждено было попасть в престижнейший университет через такую маленькую лазейку. И сразу началось внушение, что они не имеют права позорить это заведение (впоследствии отчисления стали обычным и частым делом), и представляли собой элиту Европы. Статус надо было поддерживать…

                   Поэтому, чуть ли не каждый вечер в дома учащихся заглядывал специальный инспектор, и горе тому, кого он не заставал в согнутой позе над книгами. За гуляния тут же отчисляли, особо не церемонясь. А учили всё и по многому, причём на нескольких языках, что вскоре учащиеся могли бы запросто заменить любой справочник. На то он и был университет – не ворон ловить…

                   А из головы Николаса всё не выходило странное поведение Вингерфельдта. И Гая. Даже за книгами он пытался разгадать их сущность. Но не за книгами он этого добился.

                   На столе лежала книга об экономике Пруссии в восемнадцатом веке. Цифры, цифры… Но вскоре они перестали быть просто цифрами и приобрели особую мелодичность, стало интересно их изучать, а затем они мгновенно стали укладываться в голове, потесняя кучу другого хлама на полку. Стол был завален множеством зарубежной литературы, иногда, чтобы её привезти, Николас вызывал извозчика.

               Читал очень много. Время для сна приходилось вырывать. Главное – никогда нет оправданий, если ты что-то забыл прочитать. Все нужные книги хранились в библиотеке при университете, а если её нет на немецком, бери на иностранном – предполагается, что ты его знаешь, а иначе – зачем сюда поступать? Взгляд туманно скользил от строчки до строчки, а потом резко в комнату кто-то ворвался, захватив с собой порыв ветра.

                Пыль резко поднялась с полок, со стола и закружилась в воздухе. Человек, явно в весёлом расположении духа, чуть ли не подлетел к Николасу и захлопнул книгу, хотя тот даже слова не успел дочитать. В руке Гая пребывала гитара, и он несколько раз провел по ней рукой, громко  выкрикнув одно-единственное предложение, удивившее серба до глубины души:

 - А я сажаю алю-ми-ниевые-е огурцы-и на брезентовом поле-е-е!

                 Затем он резко убрал гитару, прислонив её к стулу, и улыбнулся широкой улыбкой, на которую было способно лишь его лицо. Николас всё своё внимание теперь решил уделить Гаю, который, наверное, за этим сюда и пришёл. Резко отбросив все книги в сторону, он вспомнил о своём давно назревшем вопросе и поспешил спросить полушёпотом:

 - Так я буду работать в вашей компании?

 - Будешь. У тебя выбора нет.

 - А как же Вингерфельдт? – поинтересовался Николас.

                  Гай, имевший аргументы на все случаи жизни, извлёк из внутреннего кармана своего пиджака два небольших куска бумаги, на которых что-то было напечатано. Прежде чем Николас протянул руку, чтоб их взять, Гезенфорд, предвидев это, убрал свою ладонь, предварительно показав рукой знак «стоп». Серб послушно замер, ожидая постепенного раскрытия всех карт, как это водилось у Гая.

 - Итак, мой друг, настало время посвящения  тебя в наши тайные глубины тайн. Хотя их статус тайности мы всё равно сохраним. Хотя бы ради приличия. Дядя Алекс для того и спрашивал тебя на экзамене – сразу засёк тебя…Бездельника!  Не знаю, как ему это удаётся – но нужных людей он чувствует за километры. И пользуется этим даром. Ты думаешь, ты удачно проскочил или хорошо сидел за книгами, сдавая экзамен?

 - Нет. Я уже давно так не думаю. После того самого рокового вопроса, заданного на экзамене.

 - Вот и правильно, не надо меня пугать. Компания, университет, - всё оно прекрасно и хорошо, самое главное, босс находит своё время на всё, как ни странно. Везде успевает. В этом ему можно позавидовать. Из-за того, что я надоумил тебя на путь истинный, оказался ты у нас и с работой, и с учёбой. Всё как нельзя лучше.

 - А знал ли сам Вингерфельдт о моём существовании до экзамена?

 - Догадывался… - неопределённо ответил Гай, переведя взгляд куда-то в сторону. – Впрочем, зачем мне о нём тебе рассказывать, когда у тебя и так появится возможность всё узнать без допросов моей личности.

                   Убедившись, что наступило подходящее время, Гай положил руку на стол, раскрыл её и положил на стол эти небольшие бумажечки. Николас, немного нахмурившись, наклонился над ними и принялся читать, что там написано.  Гезенфорд принялся выжидать реакции его. А написано там было вот что:

 «29 августа.

 Компания «Western Union», Национальный театр, г. Прага

 17:00. Состоится концерт по инициативе и при финансовой поддержке главной электротехнической компании Австро-Венгрии и всей Европы для узкого круга лиц, в частности, для встречи всех участников конкурирующих компаний в области электрического производства.

 Добро пожаловать!

 Билет № 657, место 13, ряд 7.»

                      Николас долго всматривался в эту бумажку, словно там что-то было ещё написано между строк. Так и не найдя таинственного шифра, он отложил эту бумажку в сторону, под первой оказалась ещё одна, в которой Николас расшифровал ещё билет на этот концерт. В важности этого мероприятия он не сомневался и полностью доверился Гаю. Последний молча выжидал реакции. Так её и не дождавшись, Гезенфорд решил начать разговор первым, видя что сильное впечатление это не произвело на Николаса и тот сам ожидает, что же будет дальше:

 - Ну надо же тебя как-то вводить в нашу компанию… Или я опять ошибаюсь? На сие мероприятие мы пойдём сегодня, этот же день можешь внести себе в биографию как начало карьеры в крупнейшей компании Европы. Я уверен, что тебя примут без отлагательств – тот же вступительный экзамен был авансом перед этим. Обрадовать тебя? Через 15 минут будет без четверти пять, а мы с тобой всё стоим и лясы точим. Не хочешь же ты упустить такую прекрасную возможность посмотреть на самого основателя могущественной компании? Люди о том, чтобы встретиться с Вингерфельдтом, всю жизнь мечтают. А тебе – за даром. Всё. Хватит, встал и давай собирайся! Довольно учёных книг читать!

 - Гай, объясни мне последнее – чем я тебе так нужен и необходим, что ты тратишь всё своё бесценное время на меня, словно заботливая мама о своём ребёнке? – задал в упор вопрос Николас, встав из-за стола и натягивая пиджак.

 - Ах, ну не всё же так сразу. Что за люди нетерпеливые пошли. Сегодня вечером я посвящу тебя в свои коварные планы, если меня не опередит Алекс, причём в последнем я почти не сомневаюсь – у него это особенность характера…

                   Когда они вышли из дома, на улице было ещё довольно светло, что со временем обязательно должно было измениться. Не в лучшую сторону. Быстрым шагом, не давая даже Николасу опомниться, Гай повёл его от одного дворика к другому, постоянно сворачивая во все стороны, и серб несколько раз чуть не успел потеряться, однако с ним церемониться не стали бы – в первую очередь это нужно было не столько Гаю, сколько ему самому. Гезенфорд спешил, и явно решил установить очередной рекорд в быстрой ходьбе, как его нагнал серб и в изнеможении крикнул уставшим голосом:

 - Прекрати бежать, я ж не поспеваю за тобой!

 - Я не могу бежать!!! – крикнул Гай, мастерски делая из себя гениального актёра. – На часах без пяти минут пять. Пред нами здание Национального Театра. Николас, ты меня ещё слышишь? Мы, уже пришли. Я уже постарался сделать всё пунктуальным...

                 Николас наконец-то смог отдышаться и решил всё-таки посмотреть, куда его завёл Гай, знавший Прагу, как свои пять пальцев. Широкая площадь и театр, величественно возвышавшийся на ней. К зданию со всех концов стекались люди, наверняка тоже спешащие сюда, на концерт. А справа от здания виднелась набережная и перекинутый мост с коваными фонарями. Николас быстро обозрел окрестности и поспешил оставить их в памяти, на что мгновенно отреагировал Гай: