— Как я дам вам знать, когда решу повидаться с мамой Моной? И потом, она запнулась, но продолжала:

— Что если Марко меня не отпустит? Вы же не захотите с ним ссориться?

Ее стратегия сработала: он принял важный вид и надулся, как петух, топорща перья.

— Ха, Марко! Об этом не беспокойся, детка. Не знаю, что у вас за отношения, да и не мое это дело, но если ты хочешь повидаться с матерью, а для меня она — великая и чистая любовь всей жизни, — Анджело быстро перекрестился, — тогда это мое дело. А чтобы показать, насколько я доверяю дочери Моны Чарльз, я открою тебе, как послать весточку… Сделай это, и я мигом примчусь.

Ночью у Сары голова пухла от планов и размышлений, хотя временами она не выдерживала и проваливалась в сон. Но и во сне она не ведала покоя и пробуждалась утомленная, не испытывая ни малейшего желания вставать. Мысль о новой конфронтации с ее мучителем, о предстоящей встрече жарким утром, когда все плавилось в розовом мареве, казалась невыносимой. Но, кажется, она обещала отправиться с ним на прогулку верхом?

— В одном интервью ты сказала, что испытываешь страх перед лошадьми. Так откуда эта новая фантазия? У меня нет времени давать уроки верховой езды боязливым старлеткам из Голливуда.

— Но… я хочу преодолеть страх. Может, это глупая фобия и стоит только попробовать? Конечно, если ты покажешь мне основные приемы… Я очень способная и быстро все усваиваю, честное слово!

Да, Саре пришлось долго просить, прежде чем он сдался. Но она видела его лошадей — все как на подбор, — и ею овладело страстное желание снова оказаться в седле и ощутить свою власть над своенравным животным. Труднее всего было убедить Марко, что она ни разу в жизни не садилась на лошадь просто по необъяснимой прихоти судьбы это заложено в ней от рождения!

Сара вздохнула и прищурилась, чтобы не видеть ярких лучей, в которых весело плясали пылинки. Странная штука судьба — хотя Сара и не верила в предопределение. Однако лишь благодаря необъяснимому предчувствию она очутилась здесь и этой ночью познакомилась со смышленым и общительным Анджело. Ведь недаром ее так сильно влекло на террасу и в сад: как будто она заранее предвидела нечто подобное… Сара нахмурилась. Не стоит обманывать себя. Если она кого-то и ждала, так только не Анджело.

— Прошу прощения, синьорина. — Сара не слышала, как вошла экономка, и с перепугу широко раскрыла глаза. — Герцог просил передать вам свои извинения за то, что он не сможет отправиться с вами на верховую прогулку. Его на несколько часов вызвали по делу. Хотите еще немного отдохнуть?

Интересно, подумала Сара, почему я так разочарована, хотя несколько минут назад почти подыскивала предлоги, чтобы увильнуть от этой прогулки?

— Вам что-нибудь нужно, синьорина?

За последние несколько дней Серафина заметно смягчилась, особенно когда убедилась, что герцог не посещает гостью по ночам. Она даже показала Саре фотографии Карло, когда он был маленьким, и Сара нежно поворковала над ними.

На одном снимке Карло был запечатлен рядом со старшим братом. Как оказалось, нынешняя угрюмость Марко, проявившаяся в крутом изломе бровей, сопутствовала и его юношеским годам.

Не желая портить себе утро воспоминаниями о стычках с герцогом Кавальери, Сара виновато улыбнулась экономке и вытянулась на кровати.

— Боюсь, что я еще не совсем проснулась. Вчера я долго не могла заснуть и, — она вспомнила ночное приключение и нервно захихикала, — не нашла в себе сил противиться искушению полюбоваться звездным небом.

В голосе пожилой женщины послышалась не свойственная ей резкость:

— Неужели вы выходили из дома, синьорина? — она напряженно, во все глаза смотрела на Сару в ожидании ответа.

Интересно, в чем тут дело? Неужели Серафине известно о посещениях Анджело?

Сара ответила, тщательно подбирая слова, чтобы не выдать молодого человека, предложившего ей свою помощь:

— Ну да. Только, пожалуйста, не волнуйтесь: я прошла всего несколько шагов, а потом сразу же вернулась и легла спать. Вот и все.

Серафина по-прежнему не сводила с нее глаз.

— И все? — с ударением повторила она. Потом, словно спохватившись, опустила глаза и произнесла безразличным тоном:

— Вы могли простудиться в этой легкой ночной рубашке. По ночам здесь довольно прохладно, особенно когда дует ветер с моря. И вообще ночью все не так, как днем. Вы могли заблудиться в саду.

Что все-таки подействовало на обычно невозмутимую экономку? Думала ли она об Анджело или о ком-то еще?

Сара примирительно улыбнулась.

— Честно говоря, я и не собиралась выходить ни в сад, ни даже на террасу.

Просто отдернула штору и увидела…

— Что, синьорина?

— Неописуемую красоту ночи. Вдохнула аромат цветов и соленый запах моря, почувствовала теплоту камней… Вы можете посчитать меня ненормальной, но я была просто не в состоянии отказаться от небольшой прогулки. У меня было такое чувство, словно что-то должно произойти. Правда, смешно?

— Нет-нет, не смешно! Матерь Пресвятая Богородица, значит, вы тоже это почувствовали? А ведь вы не член семьи… — Серафина нервно теребила бусины своих четок.

— Почувствовала — что? Пожалуйста, Серафина, я вижу, вы огорчены, и хочу понять причину.

Экономка упрямо поджала губы и замотала головой.

— Синьор герцог считает меня невежественной суеверной женщиной и грозится отказать мне от места.

— Обещаю ничего ему не говорить! Или вы не можете рассказать? Прямо сейчас! Иначе я умру от любопытства. Или воображу что-нибудь страшное.

Неужели кто-то сиганул со стены?

Сара села на кровати и обхватила руками колени.

— Нет-нет, что за бредовые мысли? — пробурчала Серафина. — Ничего подобного. — Она понизила голос и вздохнула. — Этот уголок связан скорее с чьей-то глупостью и недальновидностью, нежели с преступлением. Раз вы собираетесь выйти замуж за синьора Карло, вы все равно узнаете эту историю.

— Какую историю? — Сара вложила в этот вопрос все свое нетерпение. Пожалуйста, посвятите меня в нее! Кто совершил глупость и какое это имеет отношение к моим ощущениям минувшей ночи?

Серафина выпрямилась и кивнула.

— Ну, хорошо, придется рассказать. Но сначала, если не возражаете, я проверю, нет ли в галерее любопытных служанок.

— Она была очень молоденькой испанкой, настоящей красавицей и из хорошей семьи — иначе герцог не женился бы на ней. Помните, вы сразу обратили внимание на портрет и спросили, кто эта женщина. Вот в этих самых покоях она жила, здесь проводила время, когда герцог уезжал, — а его большей частью не было дома. Я и сама была тогда молода — одна из тех горничных, что убирали ее покои. Иногда она от скуки заговаривала со мной. — На лбу Серафины разгладилась жесткая складка, но уже в следующее мгновение уголки ее губ опустились. — Герцогиня боялась одиночества. Через год после свадьбы она родила сына, потому что такова была ее обязанность, но ухаживали за ребенком няньки, а муж постоянно находился в разъездах. Молодая герцогиня была подолгу предоставлена себе самой. Днем и ночью, отослав горничную и заперев дверь, она проводила долгие часы на террасе, потому что тоже любила звезды и ароматы ночи.

Серафина произнесла это довольно сухо и сделала многозначительную паузу.

Сару вдруг осенило. Любовник! Молодая одинокая герцогиня завела любовника и встречалась с ним по ночам, во время долгих отлучек мужа. Она была страстной, чувственной женщиной, тоскующей по любви, и оступилась, бедняжка!

— Бедняжка! — вслух произнесла Сара. — Сколько бессонных ночей, должно быть, она провела в ожидании сигнала от своего возлюбленного, и как же ей было страшно! Прямо как в опере!

Экономка как-то странно посмотрела на Сару и крепче сжала в руке четки.

— Значит, вам уже знакомо это состояние? Да, синьорина, она ждала его посвиста, подобного тому, каким подзывают друг друга птицы. Она спускалась к нему по ныне замурованной лестнице. Или он забирался к ней в спальню. В конце концов тайное стало явным. Сначала узнали слуги, потом…