Неужели он в самом деле считает… Сару бросило в жар.

— Это все из-за тебя! Ты сам настаивал на встрече, и уж во всяком случае, я не нуждаюсь в рекламе такого рода. — Она вспомнила о взятой на себя роли и постаралась успокоиться. — Послушай, у меня ревнивый жених, если он поверит этой гнусной сплетне, он убьет нас обоих.

— Ах, пресловутый Карло! Постараюсь привести его в чувство, как здесь выражаются, пусть только обратится ко мне! Возможно, я дам ему совет не покидать надолго столь очаровательную невесту.

Его голос, даже сильно смягченный, резал ей слух, но она вновь взяла себя в руки.

— Тебя это не касается. А если ты не в восторге от газетной пачкотни, почему бы тебе не послать опровержение? Ты просто международный плейбой и не можешь понять, насколько мне претят подобного рода игры.

Последовало долгое молчание. Не зашла ли она слишком далеко? Сара услышала, как ее кольца выбивают нервную дрожь на телефонной трубке. Он что, так ничего и не скажет?

К ее изумлению, герцог ответил мягким, приятным мурлыканьем — словно огромная дикая кошка. Она так и подпрыгнула.

— Потому что не ты устанавливаешь правила, да? Ничего, Дилайт, иногда нужно рискнуть.

— Я и так постоянно рискую. Но в данном случае… Я не потерплю, чтобы на меня клеветали!

— Вот как! — неожиданно усталым голосом произнес герцог. — Да, кстати, я больше не пользуюсь гостеприимством мистера Колера: я вернулся в свой отель.

Предлагаю встретиться, чтобы обсудить, как положить конец всем этим слухам.

Может, ты позвонишь и скажешь, когда тебе удобно?

Почему она согласилась принять его приглашение, пошла навстречу просьбе, больше похожей на приказ? У нее И в мыслях не было снова встречаться с этим человеком и вновь открывать в себе пугающую слабость. Дилайт не позволила бы себя запугать, однако Сара умирала от страха. Он и отталкивал, и притягивал ее — как бы она ни отрицала.

Мотылек летит на огонь свечи и гибнет, опалив крылышки. Как бы она ни корчила из себя Дилайт, в душе она оставалась Сарой, и все это происходило с Сарой, было ее собственным приключением. Никто, кроме нее самой, не позаботится о том, чтобы она не сгорела в этом огне.

Поездка к дяде Тео дала Саре возможность все обдумать. Во что это она снова собирается вляпаться? Однако, судя по обращению охранников, она все еще была желанной гостьей и находилась в полной безопасности, даже если дядя Тео и заблуждается насчет характера ее отношений с герцогом.

— Почему бы вам не встретиться здесь? Вам никто не помешает. Полагаю, ты знаешь, что делаешь: ты провела уже достаточно времени в этом городе. Жаль, что раньше не обратилась ко мне.

Дядюшка Тео был ворчлив, но надежен, и Сара порывисто обняла его.

— Прости, дядя Тео, я хотела сама. И потом, я же понятия не имела, что ты живешь поблизости.

— Теперь имеешь. Так что на будущее у тебя нет никаких отговорок.

Нет, дядя Тео — просто прелесть! А как ей охарактеризовать Риккардо, герцога Кавальери?

Думая об этом, Сара готовилась к встрече и сама не понимала, чего ради она так старается. Немного туши для ресниц, малость румян и блеска для губ, чтобы подчеркнуть их форму…

Сара взглянула в зеркало. Определенно, ей нечего стыдиться! И все-таки у нее не было полной уверенности. Однако она начала входить во вкус; двусмысленность ситуации приятно щекотала нервы. Пусть он считает, что она Дилайт, а все-таки бешеную страсть в нем вызвала именно Сара — эта мысль доставила ей массу удовольствия!

Она надела шелковое платье, облегавшее ее, точно вторая кожа. Корсаж запахивался спереди таким образом, что видна была выемка между грудей. Это было ее собственное платье, и она задним числом хвалила себя за то, что перед поездкой в Нью-Йорк совершила коммерческое турне по модным магазинам Европы. Сара влезла в туфли на высоченных каблуках, с ремешками из тонкой кожи, которые подчеркивали высокий подъем, и позолоченными пряжками. В эту минуту она больше, чем когда-либо, походила на Мону. Сделанный недавно перманент слегка развился. Она не то чтобы представляла из себя Дилайт, но не была уже и полностью Сарой — правильной, благовоспитанной особой, девственницей до мозга костей.

«Будь осторожна, Сара!» — с этим напутствием самой себе она покинула комнату и, пройдя по галерее с колоннами, сплошь увитыми виноградными лозами, очутилась в небольшом испанском дворике, откуда можно было выйти к бассейну. Именно здесь должна была состояться встреча — благодаря романтической натуре дядюшки Тео.

На столе, покрытом белоснежной, без единого пятнышка скатертью, горели свечи в хрустальных подсвечниках; в хрустальной вазе благоухали розы. Пламя свечей отражалось в столовом серебре, и это очень гармонировало с великолепным фарфором и хрустальными бокалами. На заднем фоне бесшумно суетились официанты в белых куртках; мягко наигрывал на гитаре заезжий музыкант.

Сара подавила в себе желание разразиться истерическим хохотом. Что замыслил дядюшка Тео? Это напомнило ей эпизод с участием Одри Хепберн; сможет ли она, Сара, так же успешно справиться с ролью?

Она, конечно же, намеренно опоздала. Риккардо уже видел ее и не показал виду, что сердится, а встал, приветствуя ее. Вздернув, по привычке, одну бровь, он поднял свой бокал.

— За Радость! Дилайт, вы сегодня просто обворожительны!

— Спасибо.

Она предпочла проигнорировать его дерзкий, раздевающий взгляд, напомнив себе, что должна следить за собой. Если она и приняла его приглашение, так только затем, чтобы доказать, что ему не удалось вывести ее из душевного равновесия.

Официант отодвинул для нее кресло, и она попросила окал «перье». Гитарист тихонько подпевал в такт мелодии: это была старинная, сентиментальная итальянская песенка. Пожалуй, дядя Тео перебрал. Или он просто не мог вспомнить ничего более современного?

— Ее противник сидел, откинувшись на спинку кресла и мечтательно прикрыл глаза.

— Тебе нравится эта музыка? Хотя, помнится, я где-то читал, что ты признаешь только рок-н-ролл… панк-рок.

— Не следует верить всему, что пишут. — Сара подняла свой бокал и пригубила вино. Затем продолжила, ободренная его задумчивым молчанием:

— Мы ведь собирались обсудить, как заставить клеветников замолчать. Может, тебе и вправду обратиться в суд? Тебе это удобнее, чем мне.

Он пожал могучими плечами под облегающей курткой.

— Это лишь подогреет слухи, и нам не избежать новой огласки, — он говорил нарочито безразличным тоном, но его цепкий взгляд не отпускал Сару, и это вызвало румянец у нее на щеках.

Она осторожно поставила бокал на стол.

— Что же ты предлагаешь?

— Ты в самом деле хочешь знать? Так вот, я скажу тебе. С какой стати обращать внимание на сплетни? Отрицать — только усиливать подозрения. В конце концов, мы-то знаем, как обстоят дела. Если жених тебе доверяет, то, я убежден, не возникнет никаких проблем. Он тебе доверяет?

— Естественно. Мы очень любим друг друга.

— Ах, да. Любовь. Вы обожаете друг друга, он тебе верит, но… где же он?

Почему не спешит защищать тебя от клеветников?

— Ему пришлось уехать по делам. Но он скоро вернется. Вернее, я сама поеду к нему, и мы обвенчаемся.

— Ты уже говорила.

На стол поставили тарелки с едой, и Сара приступила к салату, деликатно нанизывая на вилку кусочки овощей. На этот раз ему не одержать над ней верх.

Он преследует ее, потому что она являет собой вызов его типу наглого, заносчивого самца, никак не могущего смириться с фактом существования женщины, которая устояла бы перед его мужской неотразимостью. Ха!

— Прошу прощения?

Неужели она произнесла это вслух?

Сара широко распахнула глаза и продолжила нанизывать на вилку кусочки еды.

— Я ничего не говорила. Правда, салат восхитителен?

— Ты же ничего не пробовала, кроме вина.

— Это делает честь твоей наблюдательности. Может, перестанешь глазеть?

— На тебя или на салат?

— И на то, и на другое. — Она поднесла вилку ко рту. Кажется, ей удалось поставить его на место. Главное, не обращать внимания.