Прячась за кустами, матросы подползают с боков все ближе. Залегают — чтобы лучше прицелиться. Толстяк вскидывает голову и глядит вверх. Круглое, белое облачко остановилось прямо над ним. Он кивает ему головой и горестно усмехается.

Еще разок затягивается непотухшей папиросой. Потом приставляет дуло к виску и нажимает курок.

Вскарабкавшись по крутому откосу и пробежав через поросль молодых елей и березок, Мартынь останавливается на опушке.

Выстрелы внизу стихли. Только неясно доносятся перекликающиеся сердитые голоса. Он понимает и, горестно усмехаясь, кивает головой — точь-в-точь, как Толстяк там, в яме.

Волна боли и тоски набегает и, кажется, вот-вот захлестнет его. Но закаленная выдержка и сила воли резко захлопывают перед ней железные ворота. Восторженность и расслабленность — самые злейшие враги.

Мартынь круто поворачивает и быстро углубляется в лес. До вечера надо уйти далеко. Он не заблудится. Ему по пути с солнцем.