Вот это удача! Я начал орать и уговаривать ее. Потом успокоился. Чтобы не переусердствовать.

И не уговорить ее случайно. Но она первая повесила трубку. Странно.

Открылась дверь в кабинет, вошла Лена. В дверях, безразлично нажимая кнопки телефона, словно играя в тетрис, стоял Иваныч.

— Владимир Викторович! — Лена умоляюще сложила руки. — У меня у подруги день рождения! Ну зачем я вам там нужна?

Иваныч оторвался от телефона и посмотрел на меня. Снова уткнулся в телефон.

— Лен, а кто у нас руководитель предвыборного штаба? — спросил я. — Пришли мне этого человека, мне с ним по дороге в Кремль поболтать надо.

— Я руководитель.

— Да ладно!

— Ага.

— Ну, тогда погнали?

Она кивнула.

Мы выехали ровно в два.

— Аллоу… Аллоу! Лад? Ты плачешь?

— Угу.

— Что случилось, девочка моя?

— Я не могу больше так. Ты понимаешь, я не могу! Я не выдержу! С этой сигнализацией, понимаешь, я теперь через «Цезарь-Сателлит» всегда знаю, где он находится…

— И что?

— Он все время с девками в «Паласе», Ларчик, я же не железная!

— Бедная моя.

— Я не могу больше!…

— Но ты же любишь его!

— И что? Кому это нужно? Ему наплевать на меня, он мне ни на один праздник цветок не подарил! Он все время с девками, то с этой аспиранткой, то еще с кем-нибудь! Ларчик, что мне делать?

— Не плачь, пожалуйста.

— Не могу. Не могу больше.

— Да вы еще хорошо живете. Просто у него переходный возраст, знаешь, он стареет, а их всех, когда они стареют, на молодых девок тянет.

— Ларчик, я всю жизнь ему отдала, у меня из-за него детей нет, ты думаешь, он мне благодарен?

— Конечно. Он тоже тебя любит. У вас вон секс постоянно.

— Ну и что, секс? У него не со мной одной секс.

— Ты же сама знаешь, что это важно. Мы вон с моим два раза в месяц максимум. Да и то второй раз я ору для приличия.

— Притворяешься?

— Ага.

— Ужас.

— Конечно, ужас. А что делать — дети. И вообще.

— Дети…

— Ты успокойся, Лад. У вас еще все наладится.

— Не могу я больше.

— Потерпи. Все-таки мужиков нормальных знаешь как мало.

— Да ладно.

— Конечно. Одни уроды. И все женаты. А кто не женат, тот хочет молодую.

— Не могу я.

— Хочешь, ко мне приезжай.

— Сейчас подумаю, ладно? И перезвоню.

— Ну, я тебя целую.

— Целую. Спасибо.

Я несколько часов провел в прокуратуре. Подробно рассказывал, кто знал о моем пути следования, о том, в какой я буду машине.

Я рассказал о том, что должен был ехать с женой. Но она от меня ушла накануне.

Мой адвокат предупредил прокуратуру, что эта информация не должна попасть в прессу.

Я рассказал, что пригласил своего педагога, с которым я занимался речью. Дашу. Что в последний месяц из профессиональных интересов она всюду сопровождала меня. Что она не смогла поехать и предупредила меня только за полчаса.

Что моя сотрудница Лена практически случайно оказалась в моей машине.

Меня отпустили только вечером. На улице пришлось общаться с прессой. Отвечать на вопросы по поводу моих предположений, кто подстроил покушение.

— Владимир Викторович! Кому это выгодно?

— Тем, кому мы мешаем.

— Вы не боитесь повторного покушения?

— Кто была погибшая девушка?

— Почему стреляли в вас, а не в главу партии?

— Является ли проверка банка одним из звеньев в этой цепи мер, направленных против вас?

Я пришел домой и включил телевизор. По всем каналам — про неудачное покушение.

Через три дня будут похороны Лены. Мне придется идти.

Зазвонил домашний телефон.

Все свои мобильные я отключил еще несколько часов назад.

Лада.

— Влад, ты как?

— Нормально.

— Хочешь, я приеду?

— Хочу.

Когда она приехала, я спал на диване. Она села рядом и обняла меня.

Во сне я чувствовал ее теплые руки.

Я проснулся утром, на том же диване. Моя жена спала в кресле напротив, свернувшись калачиком.

Я долго смотрел на нее. Она очень красивая.

Я больше никуда ее не отпущу.

Я сам приготовил ей яичницу. Я люблю готовить. Раньше, лет десять назад, я делал для нее на завтрак блины «креп-сюзен».

Она пила чай и улыбалась.

— Не уезжай. Пожалуйста, — попросил я.

Она молчала.

— Я люблю тебя. И всегда любил. Просто это было такое тяжелое время. Но мы его пережили. Вместе. И теперь все будет хорошо. Я обещаю тебе.

Я подошел к ней и обнял.

— Не уезжай, — шепнул я ей на ухо.

Она снова улыбнулась.

— Мне надо поехать, как минимум, за вещами.

— Не надо! Мы купим тебе все новое. Мы же начинаем новую жизнь, и ее надо начинать в новых вещах.

— Давай поедем в Париж? На пару дней?

— Давай. Только выборы пройдут, и сразу поедем, договорились?

— Договорились. — Лада вздохнула. — А если не поедем, я уйду от тебя уже навсегда. И твои девки…

Я зажал ей рот рукой.

— Никаких девок. Забудь. Я люблю тебя.

Портрет Лены в черной рамке был вывешен в холле банка.

Вокруг стояли цветы.

С первых полос всех газет на меня смотрело мое собственное лицо.

Люди устраивали на улице митинги в поддержку нашей партии.

Новые члены пополнили ее ряды.

Паника по поводу закрытия счетов прекратилась.

Покушение вызвало широкий общественный резонанс. В результате мой рейтинг превзошел самые оптимистичные Ленины прогнозы.

Похоже, у нас снова появится шанс перешагнуть десятипроцентный порог на выборах.

— Почему нет Брежнева? — спросил я у Димки.

— У него депрессия.

— Пусть он примет участие в митингах. А депрессия — это даже нормально. У нас же несчастье.

Димка посмотрел на меня и отвел глаза.

— Несчастье, — повторил я.

— Да он рыдал вчера.

— Пусть только перед прессой не рыдает. А то с него станется.

Я отправил водителя домой с цветами. Велел купить самый огромный букет.

— Вся желтая пресса приписывает покушение на тебя Ильину, — сообщил Димка.

— Молодцы.

Звонили из прокуратуры.

Делились информацией о ходе следствия.

Им надо будет встретиться с Ладой и, скорее всего, с Дашей.

Иваныч сообщил мне, откуда Лада знала о моих передвижениях. Сигнализация «Цезарь-Сателлит». Тупой баран. Наверное, я при ней называл пароль. Чуть не потерял из-за этого жену.

Я позвонил Ладе:

— Что делаешь, дорогая?

— Перевариваю.

— Что конкретно?

— Твои цветы и твои блинчики.

— И как?

— Под впечатлением и того и другого.

— Это только начало.

— Ты меня пугаешь.

— Что мы делаем сегодня вечером?

— «Мы»?

— Конечно мы. К сожалению, из соображений политкорректности я не смогу пригласить тебя на ужин…

— Ничего страшного, я привыкла…

— …в ресторан. Но я приглашаю тебя на ужин домой. Со свечами. Причем ужин я приготовлю сам. Как раньше, помнишь?

— Влад, я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

— Я тебя больше.

— Договорились, ты — больше.

— Дурак.

— Конечно, дурак. Кто еще любит собственную жену спустя пятнадцать лет?

— У меня такое хорошее настроение…

— Тебе больше его никто не испортит.

Позвонили из издательства.

Вчера был Международный день детской книги.

Мы спонсировали отправку книг в шестьдесят детских домов по всей России.

Издательству исполняется десять лет, и они хотят провести грандиозную благотворительную акцию. С нашим участием.

Я приготовил на ужин ризотто с каракатицей. Лада сидела на кухонном столе и язвила.

Домработница каждые пять минут боязливо заглядывала в дверь.

— А на десерт? — громко интересовалась Лада. — Что я буду есть на десерт?