Мы ехали на заднем сиденье Ритиной машины, когда позвонил Влад.

— Ты где? — спросил он. Очень нежно.

— По магазинам, — ответила я. — Мы с Ритой решили, что нам нужно купить что-нибудь из одежды. Или… не знаю… обувь…

— Да? — Влад был очень удивлен.

— Ну да. А что?

— Нет, ничего… Конечно… Тебе деньги нужны?

— Деньги? — В моем голосе было нарочитое презрение. — У меня есть.

Я немного помолчала и решила добавить все-таки:

— Спасибо.

— Позвонишь, когда освободишься?

— Конечно! — Я улыбнулась. Шикарно оденусь и встречусь с ним. — Позвоню.

Мы зашли в тот же магазин, в котором я была с Владом.

Рита мучила продавщицу вопросом: «Что мне можно носить, когда появится животик?» А я мерила то, что казалось мне симпатичным. Симпатичным мне казалось почти все.

Продавщица бегала вокруг меня, расточая улыбки и комплименты. Оказывается, у меня фигура, на которую все идет. К каждому костюму мы подбирали сумочки, или платки, или бусы. Часа через два я испугалась, что может не хватить денег, и решила остановиться.

— Значит, что мы оставляем из этого? — Продавщица держала в руках целый ворох одежды.

Я оставила два костюма, один свитер (из зимней коллекции, скидка 30%), две пары туфель, одну вечернюю сумку и одну на каждый день, шелковый платок, набор бижутерии из черных камней, смешную шапочку (тоже скидка 30%), двое колготок и одни чулки (никогда не носила — померяю).

Пока я стояла у кассы, Рита выбрала еще два платья.

— Хватит! — решила она. — Зайдем теперь вон в тот магазин, напротив.

— Вы будете в рублях платить? — вежливо поинтересовалась продавщица.

— В долларах! — гордо ответила я.

— Девять тысяч шестьсот сорок долларов.

У меня было две тысячи четыреста восемьдесят.

Наверное, так чувствуют себя немые. Хочешь что-то сказать, но не можешь.

Улыбающаяся Рита взяла меня за руку.

— Тебе записать или запомнишь? — спросила она меня и, не дожидаясь ответа, обратилась к продавщице: — Запишите ей цифру, пожалуйста. А то она забудет. И мы пришлем за всем этим водителя.

— Конечно, — улыбнулась продавщица. — На чье имя?

— Даша.

Моя подруга купила платье и просторный кардиган. За свои вещи она расплатилась с такой же лучезарной улыбкой, какой ее награждали продавщицы.

— Ты что, на ценники не смотрела? — прошептала Рита, когда мы вышли.

— Да я пробовала, но там столько цифр и все такие огромные… Я ничего не поняла…

Владу я звонить не стала. Зато Рита позвонила Косте и сказала, что на эту ночь она останется со мной.

Мы заехали в супермаркет. Купили Рите несколько видов соленых помидоров, Терминатору — новый ошейник и косточку, а мне — вареники с творогом. Я их очень люблю. Пока Рита выбирала зубную пасту, я купила еще пармскую ветчину и половинку небольшой дыни. Это меня Влад приучил есть ветчину с дыней. Совершенно необычный вкус.

Он во всех ресторанах заказывает это блюдо. «Потому что, — говорит он, — его испортить невозможно».

Странно было зайти в офис Влада и сказать «Привет!» вместо обычного «Живы?».

— Я принесла стихи. Тарковский. Знаешь?

Влад внимательно смотрел на меня. Не отвечая.

— Мало говорить правильно. Надо еще говорить от души. Тогда люди будут слышать. И слушать. И верить.

Я открыла книгу и положила ее на стол перед Владом.

— Ты ведь хочешь, чтобы тебе верили?

— Хочу. Но мне обычно верят. Потому что я никого не обманываю.

— Да?

— Да.

— Отлично. Прочитай, пожалуйста, это стихотворение. С интонацией. С чувством.

Влад взял книгу, улыбнулся и начал читать. Тихим голосом, явно стесняясь, как и все, кто не привык декламировать стихи вслух.

— Влад! Я не верю. Ты не переживаешь это. Это не от души, и поэтому мне не понятно, о чем ты хочешь сказать.

Я сделала ударение на словах «каждое мгновенье». Очень эмоционально прочитала следующее четверостишие:

— Повтори, пожалуйста.

Влад повторил.

— Неплохо. Чувствуешь разницу?

— Я думаю, научить меня этому можешь только ты.

— В конце концов, за это ты мне и платишь.

Влад снова внимательно посмотрел на меня, вздохнул. Пробежал глазами строчки на соседней странице.

— Давай я другое прочитаю.

— Давай. Только от души.

Стихотворение не было про любовь, как я надеялась. Но прочел он его от души. Сочно, громко и очень красиво. Я верила каждому слову.

— Даш, что случилось? — спросил Влад, как только закончил.

— Ничего. — Я пожала плечами. И даже улыбнулась.

Он подошел ко мне. Как всегда, немного приподнял мое лицо за подбородок. Чтобы я посмотрела на него.

— Это ничего не значит, понимаешь? Абсолютно ничего.

— Понимаю. — Я кивнула.

— Это моя жизнь. Она была у меня много лет. До тебя. Понимаешь? Нужно время. Мы со всем разберемся. Ты мне веришь? Или ты веришь только этим дурацким стихам?

Я молчала.

— Даша! — Он потянул меня за руку, я встала. — Ну, хочешь, я целый день буду тебе стихи читать? Хочешь?

Я хотела, чтобы он поцеловал меня. И он, конечно, поцеловал меня.

— Мир? — прошептал Влад мне в ухо.

— Мир. — Я кивнула.

— Ужинаем с шампанским? — Я снова кивнула.

— Тогда ты сейчас домой, и в семь я присылаю машину. Да?

— Нет. Сегодня пятница — мне надо в детдом. Я приеду прямо оттуда.

— Тогда бери машину с водителем себе. Он будет тебя возить. А я буду ему завидовать — он целый день с моей Дашей!

Это «моей» было очень приятно слышать. Еще какое-то время мы никак не могли расстаться.

— Ну что, — спросил Влад тоном капризного ребенка, — мне отменить совещание?

— Нет. — Я рассмеялась. — Иди и совещайся. А у меня тоже дела. Причем не маникюр.

Влад громко вздохнул и закатил глаза.

Я пожалела, что расстроила его. Вечно я все испорчу!

Водитель остановил машину около палатки с игрушками.

Я с удовольствием выбирала кукол, собачек, непонятных зверюшек, которые пищали, рычали и даже иногда разговаривали. Как приятно иметь деньги! Я купила голубого плюшевого мишку специально для мальчика Миши, которому нельзя сладкое.

Дети встретили меня восторженными криками. Занятия прошли легко и весело. Все старались заслужить игрушку. Кто-нибудь из детишек постоянно подходил, чтобы обнять меня. Перебивая друг друга, они выкрикивали пословицы и поговорки, которые в прошлый раз всего лишь застенчиво шептали. Даже маленький Миша отчетливо произнес: «Гуси-гуси: га-га-га». За это сразу же получил голубого медвежонка.

— А банан? — спросил он, крепко прижимая игрушку к груди.

— Разве тебе не нравится твой мишка?

— А банан? — На глазах у ребенка показались слезы.

Я обняла его.

— А бананы и конфеты я привезу через десять минут. Кто умеет считать до десяти?

Дети начали считать хором, перескакивая с трех на девять и с семи на два, а я уже мчалась по улице, высматривая магазин. Как хорошо, что у меня оказалась машина с водителем!