-- Брат, а я это,…-- растерянно залепетал Мнимозина. – Так внезапно и незаметно… Машина чужая… Голос. – Он всмотрелся в лицо приезжего, попятился и глухо выдохнул. – Обломок!

 -- Пока Обломок, -- значительно скрежетнул голосом удивительно похожий на Коляна вампир. –- А скрипучим голоском наградил брат-близнец, неосторожно пнув ногой по горлу в драке за лидерство. Колян родился на пять минут раньше и с тех пор гордо называет себя старшим.

 -- Он не называет. Он считает себя единственным, -- Мнимозина уже понял, как действовать, чтобы остаться в живых: "Умение говорить "нет" дано не каждому --  смелость нужна, поэтому будем говорить "да". –- Он не знает о твоем существовании.

 -- До семнадцати лет знал...

 -- А потом стал вампиром и не догадывался, что ты тоже.

 -- Вот как? – приезжий неподдельно удивился и задумался, а его морда  расплылась и обвисла в совершенной обескураженности, и Мнимозина не смог сдержать довольной ухмылки: "Съел, придурок?"  – Прокол. Получается, я воевал с тенью. Постой, когда я стрельнул в Милорадовича, а повесили вашу команду… Когда я швырнул бомбу в царя, а повесили вас. Ну да, кроме тебя – ты раньше поторопился умереть  молодым литературным критиком от гражданской скорби.

 --  Просто печень не выдержала, а мне нравилось рассуждать по  пьяни о судьбе угнетенного народа. Колян не догадывался. Близкие всегда узнают дурное последними. – Мнимозина, доказав свою нужность, успокоился и закурил. – И когда ты распустил Учредительное Собрание, а в честь мертвого Коляна назвали бронепоезд, мы тоже не стали ему говорить, чьих рук это дело.

              Обломок достал из внутреннего кармана пиджака Макаров с глушителем, выщелкнул и продемонстрировал Мнимозине тусклыми зеркальцами блеснувшие головки пуль в обойме.

 -- Серебряные. Девятьсот девяносто девятой пробы. Вампиры не могут убивать друг друга, но у меня лицензия на отстрел ненужных и тупых. Тебе придется доказать свою умную необходимость.  Я долго согревался мыслью, что Колян знает о моих невинных проделках и корчится, злиться, мучается. Я надеялся, а вы скрывали от него мое имя. Ты в громадном долгу. Для начала напомни ему убийство любимца Партии, за которое Колян невинно сгинул в застенках НКВД. Кстати, как он выбрался тогда?

 -- Легко. Организовал массовый побег и первым бросился на колючку. Его первым и застрелили, точнее, застрелили тело, а Колян переселился в другое, потом в третье. До свободы добрался один из двухсот, в нем и был Колян.

 -- Вот и напомни братцу, -- радостно расплылся Обломок. -- Кто определил его в лагерную мясорубку.

 -- Я сделаю, как ты сказал, -- Мнимозина, желая скорее закончить разговор, готов был обещать, но побежденным оставаться не хотел. -- Я с удовольствием помогу тебе, заставлю грызть землю твоего брата. -- Продолжая говорить, Мнимозина придвинулся к Обломку. В нос шибануло запахом валерьянки. -- Мы заставим корчиться Гульфика, а надменную Джульетту научим жрать траву и ползать меж корней деревьев, ворошить старые листья посиневшими от голода руками...

           Он вонзил зубы   в  шею Обломка, и тут же почувствовал, как его артерию проткнули чужие клыки. Вампиры урчали и пыхтели, пытаясь хлебать с большей скоростью, чем противник, и вскоре отвалились в изнеможении.

 -- Это похоже на кровный союз, -- с трудом шевеля губами, выговорил Мнимозина.

 -- Кровавый, -- усмехнулся Обломок. -- А членский билет о вступлении в мою партию получишь несколько позже.

 -- Корочка, надеюсь, красного цвета? -- Мнимозина шуткой пытался приукрасить поражение.

          Отправить поскорее завистливого упыря,  бедолагу и, по сути, неудачника, которого семьсот лет преследует комплексы младшего брата  и собственной неполноценности. Но сейчас Обломок силен, и нужно осторожно думать, выбирая сторону вероятного победителя. 

  -- Насущный вопрос и красиво спрошено. Красного. Огненно-красного, и попробуй в последнюю минуту отказаться, -- ржавым скрежетом захохотал Обломок, под его ногами взвыл придавленный кот. -- Паскуда, откуда вас приносит? --  Обломок  захлопнул дверцу Нисана и нажал газ.

           Мнимозина приоткрыл дверь, заглянул и протиснулся в кабинет:

 -- Приветик, братья, -- глянул на сидящую в кресле Джульетту, -- и сестры. -- Вампир умостился на краешке стула, подобрав  ноги и сдвинув колени. -- На улице теплое и зеленое, замечательное лето.  Совсем замучились его портить. Джульетта, как тебе моя новая внешность?

 -- Если б не знала о твоей двуствольности, захотела бы переспать.

 -- Очень приятна такая скупая, но необыкновенно емкая, как едва уловимая улыбка Джоконды, похвала.

 -- Заткнись и сядь.

               Многоопытный Гульфик тяжело посмотрел на Мнимозину, и мгновенно, будто по щелчку выключателя,  сменил выражение лица на добродушную усмешливую лепешку. Людей, а, тем более, братьев-вампиров Гульфик «прочитывал», как букварь, легко и безошибочно. Принужденное веселье Мнимозины отложило в мозгу четкое «Опа!»,  и   нога Гульфика слегка придавила носок туфли Джульетты.

 -- Так что с Обломком? Все подробно, и не останавливайся.

 -- После «Часа страха» я повез Никитенку на речку,  приводить в чувство – искупать и охладить, а на берегу  Москвичонок, машина такая,  и рыбак внутри кемарит. Обломок такую хитрую маскировку себе придумал. Я  разглядел его сразу, но не смог остановить Лесничего. Он навалился на мужичка по обычной программе: избил, унизил, оштрафовал. Я сидел тихо и дрожал, как кролик. Думаю, Обломок меня не узнал.

 --  Будем надеяться, но Коляну рассказать придется, -- Гульфик обернулся к Джульетте, едва заметно подмигнул. – Извини, придется раскрыть твой грех, иначе этого имбицила не одолеем. Последнее человеческое обличье Обломка – фрейлина Брунгильда, весьма похотливая и активная бабешка.  Наглотавшись секса по самые уши, Обломок расстригся в бестелесные, полез в  Верхнюю Палату Ордена, с идеей очищения рядов от бесполезных и тупых.

            Мнимозина загипнотизированный словами и плавными жестами Гульфика, сидел истуканом, наполовину прикрыв глаза. Джульетта медленно поднялась из-за стола, нацелилась и плавно вонзила клык в шею Мнимозины между воротником и ухом. Втянула сладковатую жидкость, причмокнула и сложила большой и указательный пальчики левой руки -- О,кей.

 -- Кирюха  оказался ходячим компроматом, -- продолжал Гульфик, как ни в чем не бывало, --  за что и поплатился.  К сожалению, у Обломка нашлось не мало сторонников.  А попутно сучонок взялся целенаправленно и настойчиво вредить Коляну. За Джульетту,  за успех,  за ум… Это как у России с Украиной. -- Гульфик ухмыльнулся собственному остроумию и кивнул Джульетте "Заканчивай". -- Каких только смешных претензий не выдвигают братья-славяне, а все сводится к одному: «Почему Россия Великая, а Украина, всего лишь, Малая?»  Обломок не может забыть, что он младший брат, и оттого все его беды.  Патологический комплекс младшего брата – зависть и злоба.

 -- Ты тоже был влюблен в Джульетту, -- осторожно выговорил Мнимозина.

 -- Какой ты сегодня несуразный, -- Джульетта, уже переместившаяся на место, покраснела, незаметно облизнула запунцовевшие губы, и начала нервно перекладывать папки на столе. – Мог бы и промолчать…  вежливо.

 -- Сижу и молчу в расслабленной обвислости, нежный и глупый, как мягкая игрушка.

 -- Сиди, сиди,  интересно, что высидишь?