Развеселившись, отправился искать  Джульетту.   Почти перед каждым кабинетом толпился народ. Мимо, уткнув глаза в бумажку, а то и в две, деловито сновали чиновнички-упырики, еще не получившие права отсасывать кровь  посетителей, сидя за персональным столом.

               Повеяло холодком от группы просителей перед дверью Центра Занятости Населения. Гульфик заинтересовался, прошел мимо еще раз. Точно, могильный холод. Вгляделся в лица – пустые глаза. Весь мир пытается отделаться от ежедневной обязанности трудиться, мечтает жить в праздности, а эти  удивительные люди – не могут найти работу и уже ощущают себя наполовину мертвыми.

 -- Хотел втиснуться в программу самозанятости, -- двое парней беседовали у окна в коридоре. -– Шестьдесят тысяч на развитие своего дела. Третий месяц бегаю, кучу бумаг собрал, и ни с места. Государство будто заинтересовано в вымирании неимущих как вида.

 -- Наше государство к людям не лицом, ну, и мы к нему, чаще всего, оскалом. Защитная реакция. Ненормальные отношения создают соответствующие судьбы. Отрицательная демография в стране -- яркое тому подтверждение. Принеси десять кусков начальнице наличными, и в тот же день получишь свои деньги.

 -- Хороший совет, -- парень грустно улыбнулся. – Остается найти десять тысяч, жаль  в долг взяточники не верят.

               Гульфик усмехнулся. Иногда полезно побродить инкогнито среди народа. Несколько штрихов, и картина добросовестной работы Непряхинской администрации, как на ладони. Грамотно, разумно ведут дело. Держать население в подвешенном состоянии,  создавать чувство неуверенности в завтрашнем дне,  виновности за собственную  необустроенность, неразворотливость;  зависимости от всесилия  владельцев кабинетов в этом здании. И люди сами несут свои деньги и свою кровь чиновникам и радуются, когда те соглашаются взять.

             В налоговой инспекции было не протолкаться. Возбужденные предприниматели  переругивались, выясняя очередность. Представители национальных диаспор, нагло цокая каблуками, входили в кабинеты мимо очереди. "Молодцы ребята, -- отметил Гульфик. -- Скупают местный истэблишмент оптом, и годовой абонемент на любые аферы в кармане."

           Наметанный глаз Гульфика легко выделял мелких торговцев с пакетами и свертками, и опытных дельцов с папочками в руках. Мелочевка пытается отделаться шоколадками и коробками конфет, некоторые по наивности несут банки со сметаной и медом,  у одного в авоське свиная нога прорисовывается – взяткодатели, мать их, куры ощипанные.

              Не коррупция, а черт знает что. В стране такие традиции:  в детский сад ребенок устраивается за взятку -- это начало пути. А дальше больше:  ребятенок первого сентября несет в школу букет, не дай бог дешевый, -- учитель уже никогда не полюбит такого ученика. По накатанной несет мальчик подарок на день рождения и к Восьмому марта; потом в институт несет: за поступление и учебу, за курсовую и за диплом, в честь начала учебного года и в честь конца. "Хорошо сказалось: "в честь конца". Если верить Фрейду, все в этом мире делается "в честь Конца", даже коррупция цветет, в его честь. Деньгами надо "давать," Цыплята вы мои мороженые, а чиновник сам разберется, куда их потратить. Может быть, гуся купит!"   Зубры бизнеса «дают» деньгами, лучше иностранными, оттого и дела их катятся, как по рельсам.

              Перед табличкой «Начальник налоговой инспекции Кипяткова Е.А.»  Гульфик помедлил, припоминая имя-отчество Джульетты «в миру", так и не вспомнив, открыл дверь.  Джульетта, склонясь над посетителем, метнула на Гульфика свирепый взгляд, но, узнав, смягчилась. Вытащила клык из ранки на артерии, слизнула  капельку с краю:

 -- И когда все соберете, милости прошу прямо ко мне, -- посетитель кое-как попихал в папку бумаги и, шатаясь, вышел в коридор.

 -- Гульфик, если б зашел на  минуту раньше – убила бы. Твое счастье, что я уже заканчивала, – Джульетта улыбнулась довольно и сыто, – обсасывать это быдло.

 --  Никого не надо считать быдлом. Взгляни глубже. Поведение, образ жизни, низкий социальный статус и отсутствие денег не превращает автоматически человека в скота, равно, как должность и полные карманы наворованного бабла, не переводят в разряд людей.

 -- Прикалываешься? -- Джульетта глянула удивленно. – На десерт кусок морали. Сердца в тебе нет. Давай-ка о делах и побыстрее. Мне еще Коляна сегодня вытаскивать.

  --   С Коляном не спеши, там он в безопасности... пока. А вот у нас все паскудно, девушка. Мне позвонил Мнимозина, едет сюда. И сказал слово «Обломок»

 Джульетта вскочила, пристально глянула на Гульфика и медленно опустилась в кресло.

 -- Это ведь он поджег нас тогда на чердаке...

 -- Знаю.

 -- Я была молодая и глупая. Не знала о своем умении дарить бессмертие.

 -- Всего лишь раздвинув ноги. Блюла бы себя, как подружки-девственницы.

 -- Они прежде дуры и только потом девственницы, а вы, мужики, козлы.

 -- Скажи мне, в чем моя вина? -- дурашливо пропел Гульфик. -- Если бы не ты, как минимум, три козла умерли бы естественной смертью лет шестьсот пятьдесят назад.

            Мнимозина гнал проселком и наслаждался великолепной удобной машиной.  «Шестисотый» мягко притормаживал, плавно перекатывался через препятствия. Неощутимо прокатывался по мелким неровностям.  Стремительно набирал скорость на ровных участках.

           Эйфория от победы над Никитенко радостным волнением разливалась по телу бывшего Никитенко, и дарила перспективы успешного дальнейшего движения вверх и вширь.

 -- Я прирожденный «Серый кардинал», -- Мнимозина не заметил, как заговорил вслух. – Умен, хитер, а теперь, благодаря телу Никитенко, еще и красив. Получать  от жизни все, не отвечая ни за что. Управлять всем и всеми, оставаясь в тени, -- вот мое истинное предназначение. Протолкну Андрюху в начальники и зашагаю в светлое будущее рядом. Светла и вкусна у парня кровушка, и пусть кастрат,  моей активности хватит на двоих. Я мыслитель и получаю удовольствие от процесса мышления, как рыбак от рыбалки, -- Мнимозина захохотал, радуясь своему остроумию. -- Бывают "пустые" дни: мыслишь-мыслишь, а результат нулевой, а бывает только забросишь, и сразу такая мыслища...

           Он вздрогнул и оглянулся.  Опасная мысль, мелькнувшая в голове, напугала и озадачила неожиданностью. Мнимозина остановил машину, вышел, осматриваясь и тихо произнес:

 -- А мои товарищи на этом этапе лишние.

 Закрыл глаза и втянул голову в плечи Ничего не произошло. Мнимозина выдохнул и радостно повторил:

 -- А мои товарищи на этом этапе лишние!

                Чувствуя радостное освобождение от обязательств, накладываемых дружбой,  и возбуждение от предстоящего предательства, продолжал себя убеждать:

  – Девственность мне не свойственна. Закладываем вираж, и к новым вершинам, другой дорогой. Они все еще считают меня младшим братом на побегушках, а я уже против, я уже вырос. Я скрытый, беспощадный враг! «Каждый сам за себя» -- я только выполняю закон.

               Мнимозина радостно засмеялся красиво оправдывающей формулировке:

 -- Я только выполняю закон!

 -- Что характеризует тебя как разумную особь… -- скрежетнул голос сзади.

               Мнимозина присел, метнулся за машину и, перекатившись несколько раз, встал и, конфузясь, отряхнул брюки. Привалясь к заднику зеленого Нисана, смотрел, язвительно улыбаясь, Колян. У его ног крутился, терся о брюки здоровенный рыжий котяра.