— Да, но…

— Мы едем дальше, — раздраженно рявкнул я. — Давай не будем терять время на дискуссии, у нас его просто нет.

Дел ничего не ответила. Она сжала колени и кобыла пошла дальше на Юг.

Время растекалось. Я сидел на жеребце и чувствовал, как раздраженно он дергает повод: ему хотелось идти за кобылой, а я удерживал его.

Сам не понимая почему.

Дел, уехавшая вперед, обернулась и нахмурилась.

— Что случилось?

Я хотел сказать ей «ничего», но это был неподходящий ответ.

— Тигр?

Я дрожал и не мог пошевелиться.

Дел развернула кобылу и поехала ко мне.

— С тобой все в порядке? — непривычно резко спросила она.

Нет. Я чувствовал себя — плотным. Отяжелевшим. Кожа припухла и болела.

Мысленно я спросил: это ты, Чоса?

Он хихикнул.

Аиды, солнце выжигало мне глаза.

Не подъезжая близко к жеребцу, Дел остановила кобылу и внимательно осмотрела меня.

— В чем дело?

Что-то холодное пробежало по позвоночнику.

— Пусть она уйдет, — потребовал Чоса. — Она тебе не нужна.

— Я не… — я покачал головой. — Ничего. Просто устал.

Дел выругалась сквозь зубы.

— Думаешь я слепая? Посмотри на себя. Уже непонятно, где кончается один синяк и начинается другой.

— Пусть она уйдет, — не унимался Чоса. — Сейчас мне нужен только ты.

Я подумал, не стоит ли действительно отослать Дел. Когда-то Чоса очень ясно давал понять, что она нужна ему. Он хотел забрать и магию из ее меча, и саму Дел. Я понимал, что ей лучше было уехать в безопасное место, подальше от Чоса Деи.

Но как ей это объяснить?

— Ты же можешь все исправить, Тигр, — голос Дел звоном отдавался в ушах. — Ты можешь снова вызвать магию…

Нет, баска, я не рискну.

— Глупо не воспользоваться такой возможностью исцелить себя. Зачем поворачиваться спиной к дару? — она помолчала и безжалостно добавила: — Иначе ты навсегда останешься в Пендже.

Я скрипнул зубами.

— Я же сказал, что просто устал. У меня все болит. Это пройдет, Дел. Мне доставалось и похуже.

— Тогда почему ты сидишь здесь?

Я выдавил кривую усмешку.

— Потому что это легче всего.

— Я тебе не верю. Совсем, — отрезала она.

— Тебе же хуже, — усмехнулся я.

Глаза сверкнули, губы сжались.

— Если ты хочешь быть таким дураком… ну ладно. Но если тебе нужно остановиться, так и скажи. Оазис недалеко.

Я поежился. Мне казалось, что я начинал… раздуваться.

— Тогда поехали дальше.

— Пусть она уедет, — прошипел Чоса. — Я начинаю терять терпение.

Я сжал бока жеребца и послал его за кобылой.

— Ты совершаешь ошибку, — предупредил Чоса, — а я очень не люблю ошибок.

Я снова поежился, но не остановил гнедого.

Ноги Дел приблизились, остановились передо мной. Я видел их до колен. Выше смотреть было слишком больно. Я сидел сгорбившись на одеяле.

— И что дальше? — натянуто спросила она. Песчинки из-под упавшей фляги присыпали мою руку, на которую я опирался, чтобы совсем не упасть. — Прошло уже два дня после танца с Незбетом, три после засады людей Умира, а тебе все хуже и хуже.

Гораздо хуже.

— Не знаю, — промямлил я.

От страха и растерянности Дел становилась агрессивной.

— Ты не можешь даже сесть на лошадь, Тигр! Как мы уйдем от погони, которая, по твоим словам, дышит нам в спины, если ты не можешь ехать?

Я запрокинул голову, сжимая зубы от боли.

— Что, в аиды, ты предлагаешь мне делать? Молиться? Это пройдет, Дел. Просто меня отделали сильнее, чем я думал. Все пройдет.

Скрывавшийся внутри меня Чоса злорадствовал.

— Пройдет? — она присела на корточки. Лицо у нее было бледное и испуганное, но говорила она резко. — Синяки только расплываются. Ты уже весь черно-синий. Наверняка это из-за множества внутренних кровотечений и они не останавливаются. Внутренние органы тоже повреждены — думаешь я не замечаю, что ты постоянно сплевываешь кровь?

— Ну, может ребро треснуло… — я попытался пошевелиться. — Послушай, баска…

— Нет это ты послушай! — рявкнула она. — Если и дальше так пойдет, ты можешь умереть. Этого ты добиваешься? Повторить судьбу Искандара, чтобы убедить весь мир, что ты действительно джихади?

— Мне нужно время, чтобы отдохнуть и отлежаться, а все эти бега… — я не закончил, собирая силы для попытки подняться. — Ладно… я отдохну еще минуту и…

От одного звука голоса Дел можно было замерзнуть. Она говорила так только от злости или испуга.

— Тебе отбили почки, думаешь я не вижу?

Мне удалось подняться и я застыл, чтобы утихла боль, вызванная движением.

— Никто мне ничего не отбивал. Просто несколько раз ударили, и может быть недалеко от почек, вот и последствия, — выдохнул я. — А чего, в аиды, ты ожидала?

— Я видела, как человек с такими последствиями умер.

Я перестал дышать.

— Что?

— Я видела как от этого человек умер.

Вспыхнувший гнев забрал все оставшиеся силы.

— Я ничего не могу поделать!

— Можешь, — отрезала она. — Ты владеешь магией. Воспользуйся ею.

— Я объяснил тебе, почему я не буду этого делать, — устало протянул я.

— Нет, не объяснил. Ты просто сказал, что не будешь и на этом разговор был окончен, — Дел стояла передо мной, побледневшая и злая. — Знаешь, мне кажется, что ты сдался. По-моему, ты хочешь умереть.

Я пошатнулся.

— Во имя…

— Ты хочешь умереть как джихади и хотя бы так доказать свое превосходство над Аббу.

— Что?

— Ну как же, он всего лишь танцор меча, а ты — джихади.

Нет же, баска, нет — мне просто плохо.

Но зачем ей это говорить?

— Дел…

— Если ты не можешь победить его в круге, ты победишь его своей смертью.

Я издал смешок.

— У тебя песчаная болезнь.

— Разве?

— Ты всерьез думаешь, что я хочу умереть, чтобы доказать, что я лучше?

— Выше, — горько сказала она. — Чтобы доказать, что ты выше его.

— Песчаная болезнь, — констатировал я. Аиды, неужели эта женщина не понимала, что мне всего лишь нужно отдохнуть? Снова прилечь, поспать, чтобы тело могло спокойно заняться самолечением.

— Пусть она уйдет, — не унимался Чоса. — Сейчас мне нужен только ты. Она придет позже.

Подчиниться ему было таким облегчением.

— Ты можешь ехать вперед, — прохрипел я, — если хочешь… мне нужно отдохнуть. Уезжай, встретимся в оазисе.

Дел удивилась.

— Я не хочу. Мы вместе…

— Уезжай. Ты. Одна.

— Но оазис совсем рядом. Ты отдохнешь и мы поедем вместе.

— Езжай одна. Я догоню.

— Если бы ты только воспользовался магией… — прошипела она. — Ты отказываешься из-за того, что так ее ненавидишь. Ты не хочешь признавать, что она тебе нужнее чем ты сам.

Я хохотнул. Очень осторожно опустился на одеяло, согнул колени и прижался к ним лбом.

— Ты ничего не понимаешь. Ты даже не представляешь, какой дани требует магия…

Дел сорвалась.

— Да, потом тебе плохо, — рявкнула она. — Ну и что? После акиви тебе тоже плохо, но ты же не бросаешь пить?

Я пробормотал что-то в бедра.

Она выругалась, потом я услышал как зашелестел песок под ногами. Что-то бормоча, она отошла от меня и вернулась.

— Я уезжаю, — объявила она. Наполовину угроза, наполовину мольба, и окончательный приговор, который заставил меня похолодеть.

Я поднял голову. Апатия сменилась страхом.

Черты ее лица оледенели, голубые глаза сверкали. Она выплюнула все слова сразу, как непрерывную песню, со страстью в каждом звуке.

— Ты предложил мне уехать, что ж, я согласна. Но вот что я тебе скажу на прощанье: если ты ничего не сделаешь — если ты даже не попытаешься — я не вернусь, чтобы посмотреть как ты будешь умирать. Джихади умрет без свидетелей. И его тело поглотит Пенджа, а потом очистит кости и через много лет они рассыпятся в пыль… и ничего не останется. Ни джихади. Ни танцора меча. И никто не вспомнит Песчаного Тигра.