Диодор и Сфенкел собрались в дорогу, которая была непосильно трудной. Они шли конным путём по весенней поре, как раз когда наступала распутица, когда разваливались все проезжие дороги, когда ручейки становились бурными речками, а реки превращались в безбрежные водные просторы. И несмотря на это, преодолев многие тысячи стадиев пути по трём державам, Диодор и Сфенкел успели донести тайну княгини Ольги до Багрянородного задолго до её появления в Византии.

Как всегда, Багрянородный принимал служителей в секрете в Юстиниановой храмине. По-прежнему для них был накрыт стол, и было на нём все, чтобы выпить и закусить. А поскольку они явились в Магнавр с дальней дороги, во дворце им дали возможность помыться в бане и переодеться в чистую одежду. Прежде чем начать беседу, Багрянородный позволил им выпить вина и утолить голод. Когда они почувствовали наслаждение от проявленной о них заботы, Диодор встал, поклонился Багрянородному, который кормил в аквариуме рыбок, и сказал:

- Божественный, мы готовы держать перед тобой ответ.

- Я уже горю нетерпением. - Император сел в кресло и приготовился слушать.

Как обычно в таких случаях, беседу начал Диодор:

- Сейчас, Божественный, русская княгиня Ольга уже в пути. Она плывёт на десяти ладьях, и с нею сто сорок человек свиты. Они уже подошли к острову Еферия и не сегодня-завтра выйдут в Чёрное море. А суть её визита, Божественный, вот в чём… - Диодор задумался, потом тихо повёл речь, излагая тайные побуждения княгини.

Багрянородный слушал внимательно, и с каждым мгновением его лицо становилось оживлённее, порой он усмехался. А дослушав до конца, весело сказал:

- Ну и хитра же эта русская! А казалось бы, чего хитрить? Ведь за благами едет, и мы сотворим это благо для неё. Но…

Константин посмотрел по сторонам огромной, круглой Юстиниановой храмины, нет ли кого близко, не спрятался ли кто. Убедившись, что тут и мышке укрыться негде, он повёл речь. Глаза его в это время светились детской хитростью: дескать, подожди, гостья, раз ты хитришь, то и мы горазды на это.

- Но вот о чём я хочу просить, мои славные служители в секрете. Когда ладьи княгини Ольги появятся в бухте Золотой Рог, то я приму гостью не тотчас. Я хочу испытать, велико ли у неё терпение. Две недели её суда будут покоиться в бухте, пока я сочту возможным принять её. И, как русы станут вести себя эти две недели, я должен знать доподлинно. Потому прошу вас добыть все, что Ольга будет говорить по моему поводу. Надеюсь, что добудете много полезного и для меня.

- Божественный, а мы не обидим тем государыню русов? - заметил Диодор. - Она слишком гордая.

- Скорее всего обидим. Но если она твёрдо думает идти по тому пути, который избрала, то это ожидание пойдёт ей во благо.

Терпение порождает в нас крепость и открывает прекрасное за его порогом. И не переживай, славный Диодор, знаешь же, что русы терпеливый народ. Они ещё не успели растратить свои нервы.

- Мы всё поняли, Божественный, - внёс свою лепту в разговор Сфенкел. - Терпение - это наше оружие.

- А как же! Ну, Сфенкел, ты молчишь-молчишь, а как скажешь, так в самое яблочко попадёшь, - улыбнулся Багрянородный.

На том и расстался император со своими соратниками, которые, прослужили ему почти тридцать лет.

Прошло ещё несколько дней, когда в бухте Золотой Рог появились ладьи княгини Ольги. Их встретили чиновники береговой службы, среди которых был и Диодор. Каково же было его удивление, когда он увидел в свите Ольги священника Григория! Заметив, что священник узнал его, он вначале подумал, что ему здесь ничего не узнать об Ольге, потому что Григорий донесёт ей, кто этот Диодор. Но он напрасно усомнился в порядочности Григория, и, когда они сошлись, священник сказал:

- Я знаю, по какой причине ты здесь.

- Не буду отрицать, святой отец. Но у меня есть и другие причины, о которых ты узнаешь чуть позже.

В это время береговые чиновники принялись исполнять свои процедуры. С купцами оказалось всё просто. Им без проволочек разрешили доставлять свои грузы на берег или звать купцов на суда и торговать на них. К тому же всем купцам-русичам было указано место, где они могут расселиться. Их размещали в посаде близ монастыря Святого Мамы. Там для них имелись постоялые дворы. А то, что с княгиней Ольгой приплыла большая свита, чиновников Византии вовсе не интересовало. Княгиня Ольга, недоумевая, спросила Григория:

- Святой отец, почему о нас забыли? Я хочу видеть императора Багрянородного.

- Ты, матушка-княгиня, наберись терпения. В Царьграде не спешат принимать высоких гостей. Их месяцами держат вот так, как нас, на воде или на суше.

- Выходит, что это правда. Я слышала, будто император Багрянородный не видит равных себе величием среди европейских государей. Он называет себя земным солнцем. Не так ли?

- Тут есть доля правды, но я добавлю о нас. Скажу, матушка-княгиня, что скучать в ожидании приёма императором ты не будешь. Мы с тобой побываем в городе, и я покажу тебе многие чудеса. Мы посетим храм Иоанна Предтечи, в котором я прослужил многие годы.

- Спасибо, утешил, - отозвалась расстроенная Ольга.

Княгиня поняла, что всякие проволочки - суть византийской политики и дипломатии. Она с трудом смирилась с вынужденным ожиданием. Ольга подумала, что, если бы не крещение, которое она отважилась совершить в Царьграде, она дала бы себя знать не терпением, а по-иному, и царьградским послам не было бы места в Киеве, а только на судах в устье реки Почайны. К горечи, родившейся в день появления в бухте Золотой Рог, прибавилась новая, когда наконец на суда пожаловали императорские сановники во главе с логофетом дворца Ираклием. Он был предельно учтив, часто кланялся, но заявил при этом деловито и спокойно:

- Великая архонтиса[31], мы рады видеть тебя в нашей империи. Но будь милосердна к императору Константину Багрянородному. Он в плену чрезвычайно важных дел и пока не может принять тебя, государыня великого народа.

Ольга проявила твёрдость характера, спросила логофета Ираклия:

- Ты, близкий к императору вельможа, можешь сказать, сколько времени мне стоять у порога державы, как за милостыней?

- Я постараюсь, великая архонтиса, упросить Божественного сократить срок вашего пребывания в гавани. А чтобы дни ваши не протекали в маете и скуке, я оставлю вам моего служителя искусств Диодора и он каждый день будет показывать вам прелести нашей столицы, - сказал Ираклий и покинул ладью княгини Ольги.

В этот же день Диодор стал свидетелем беседы главного посла боярина Гудвина со своими подчинёнными:

- Завтра вы уйдёте в город с великой княгиней. Постарайтесь побывать в посаде близ монастыря Святого Мамы и добудьте все, что касается нарушений мирного договора от 944 года.

Священник Григорий по-своему готовился к выходу в город. Они вместе с Диодором пришли к мысли о том, что Ольге надо показать Царьград так, чтобы он очаровал её, чтобы она не осталась к нему равнодушной. Так и было. Княгиня Ольга была в изумлении от того, что увидела в «вечном» городе. Царьград и впрямь заворожил великую княгиню. Её поражало величие храмов, которые показал ей Григорий. Все они, к удивлению Ольги, были возведены в камне, со множеством скульптур, барельефов. Над ними всюду высились кресты, как пояснил Диодор, из чистого золота. Потом Диодор показал княгине дворцы на проспекте Ниттакий. Дворцы сановников потрясли Ольгу изяществом архитектуры и обилием мраморных скульптур на их фасадах. Диодор называл хозяев дворцов. Тут были императорские сановники, богатые вельможи, военные аристократы. Ольге понравились центральные площади столицы Августеон и Амастрийская и соединяющий их проспект Ниттакий. Другой же центральный проспект, Меса, связывающий площади Августеон и Тавр, поразил Ольгу множеством ремесленных мастерских, лавок и находящихся в них товаров самого изысканного вкуса. Здесь выставлялись лучшие изделия мастеров золотых дел и ювелирного искусства, резчиков по слоновой кости, произведения художников и скульпторов. Для Ольги это был волшебный мир.