Итак, переговоры закончились провалом. Раскол эмиграции стал фактом. Золтан Пфейфер 10 июля 1957 года писал мне по этому поводу следующее:
«Дорогой друг!
Будучи осведомлен о твоей деятельности, я не могу себе представить, чтобы она не сказалась на результатах венских переговоров, когда ты с раннего утра и до позднего вечера дергал за ведущие к тебе нити. И хотя мы с тобой не находимся на одном фронте, я все же обращаюсь к тебе с просьбой просветить меня о событиях в Вене…
…В этой неразберихе помочь может только откровенность, и еще возможно навести порядок, если ситуация будет ясна полностью. Сейчас, когда я решился на такой шаг, мне хотелось бы получить от тебя объяснения политической концепции…
…Срочно ответь мне, чтобы не ввести меня в заблуждение.
С сердечным приветом.
Золтан Пфейфер».
«КОМИТЕТ ПЯТИ» ООН
Инициаторы предыдущих событий явились сторонниками созыва осенью 1957 года чрезвычайной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Эти попытки преследовали вполне определенные цели, над разработкой и претворением в жизнь которых работали лучшие головы ЦРУ: исключение Венгерской Народной Республики из этой авторитетной международной организации, осуждение Советского Союза, снижение притягательной силы социализма.
Вот что по этому поводу 9 сентября 1957 года писала влиятельная французская газета «Монд», поместившая статью видного публициста Тамаша Шрайбера:
«Доклад «комитета пяти» наносит серьезные обвинения правительству Кадара.
…Имре Хорват, министр иностранных дел правительства Кадара, будет лично присутствовать на сессии, о тем чтобы защитить заранее проигранное дело».
Следовательно, «комитет пяти» был главным оружием, которое враги использовали против нас. Среди всех органов ООН этот орган уже в течение нескольких месяцев создавал нам самое большое количество забот. Председателем этого комитета был избран датчанин Андерсен, который, будучи членом Социалистического интернационала, стоял близко к Кетли. Датчанином был и руководитель секретариата — Йенсен, о котором речь пойдет ниже.
За исключением одного представителя Цейлона, «комитет по Венгрии» нельзя было назвать беспристрастным. Члены этого комитета хорошо знали, чего они хотят. Ничто так точно не характеризует их стремления, как последствия, которые возникли на удивление быстро и о которых средства массовой информации раструбили на весь мир. Приведу лишь два отрывка из издававшейся в Мюнхене эмигрантской газеты «Уй Хунгария».
В номере от 1 мая 1957 года говорилось следующее:
«Первый доклад «комитета пяти» — не признавать правительства Кадара».
В номере от 28 июня 1957 года:
«Согласно докладу «комитета пяти» ООН правительство Кадара не представляет венгерской нации».
Учитывая то обстоятельство, что этот комитет был образован в середине января, а доклад, состоявший из 300 страниц, подготовлен лишь в конце августа, напрашивается однозначный вывод: до обнародования этого доклада комитет не имел права выносить обвинение.
В моем распоряжении нет данных о том, располагали ли органы разведки социалистической Венгрии какими-либо материалами о деятельности этого комитета в Америке и Западной Европе. Мне же такая возможность предоставилась только в 1957 году, когда я начал работать в Австрии, в самом крупном эмигрантском центре.
Моя «собственная» организация «Национальное представительство свободной Венгрии» в своем письме просила меня и еще нескольких видных эмигрантов о том, чтобы я оказал помощь «комитету пяти» в его работе, а точнее говоря, направил бы его деятельность в нужном направлении. Помимо меня в ряды «борцов» были включены Ференц Видович, Габор Хаваш (сотрудник международной организации свободных профсоюзов), бывший летчик старший лейтенант Эрвин Иклоди-Сабо и инженер Лайош Шипош.
Вот какое послание было разослано им:
«Дорогой друг!
Начиная с 1 марта в Европе продолжает работу специальный «комитет пяти», занимающийся положением в Венгрии, созданный по инициативе Генеральной Ассамблеи ООН. «Комитет пяти» желает установить, основываясь на показаниях очевидцев, обстоятельства советского вмешательства в дела Венгрии. Предварительным местом нахождения комитета выбрана Женева, однако члены комитета непременно побывают и в Австрии.
В связи с этим мы просим Вас оказать этому комитету всяческую помощь и поддержку с тем, чтобы его работа была более успешной.
Председатель Анна Кетли.
Вице-председатель Бела Кирай».
Австрийское правительство предоставило в распоряжение комитета ООН дворец, оборудованный по последнему слову техники. Секретарями, переводчиками, экспертами были венгры. Среди трех секретарей комитета находились д-р Тамаш Пастор, бывший депутат парламента, мой коллега по партии; граф Дьердь Сечени, вместе с которым мы несколько месяцев провели в заключении в одной тюрьме, а также Тибор Пастор, который после выезда за границу получал от меня помощь. В число экспертов попал инженер-строитель Ласло Берецки, один из основателей (одновременно и секретарей) вызванного мною к жизни «Института культуры венгерских эмигрантов».
Я сразу же вышел на связь с Центром. В ходе совместной консультации мы пришли к следующему мнению: во-первых, появилась возможность для проверки деятельности комитета; во-вторых, необходимо попытаться внести в его ряды сомнение или, в крайнем случае, замешательство; в-третьих, любой ценой, даже рискуя собственной жизнью, я должен достать доказательства, которые поставят под сомнение достоверность докладов, поступающих от комитета.
Короче говоря, заданий было много, и все они были тяжелыми. Ставка была огромной, но идти на это было необходимо.
Довольно скоро я получил из Будапешта доказательства того, что д-р Тамаш Пастор и граф Дьердь Сечени — самые обыкновенные доносчики. Центр, учтя все обстоятельства, принял решение: я должен скомпрометировать одного из них. Выбор пал на Тамаша Пастора, считавшегося более умным и опасным.
Но каким образом я обнародую разоблачающие материалы? Ответ на этот вопрос подсказало мне одно обстоятельство, доставившее столько беспокойства, бессонных ночей и мучений. Речь шла о документах министерства внутренних дел, которые попали в руки генерала Зако, агентов из «Свободной Европы» и западной разведки. Одна за другой появились публикации под громкими заголовками. Например, в газете «Уй Хунгария» 15 марта 1957 года была напечатана статья «Секреты оперативного отдела. Борец за свободу в министерстве». Исходя из этого, я мог спокойно утверждать, что все эти материалы принес мне прямо домой один незнакомый венгр эмигрант.
Выполнить полученное задание оказалось не так-то легко. Тамаш Пастор считал меня своим другом, мы с ним часто виделись, а бывая за границей, не забывали посылать друг другу открытки.
И тут мне пришло в голову, что Тамаш Пастор никогда не делал моральной проблемы из того, чтобы в погоне за лакомым куском не продать своих коллег. Как только я об этом вспомнил, задание уже не казалось мне таким сложным.
Я дождался того времени, когда добрая половина «свидетелей» уже была опрошена членами комитета. Это было важным моментом для будущего.
Однажды я пригласил к себе на квартиру Тамаша Пастора, а также Ивана Келемена, редактора газеты «Немзетер» и Габора Кочиша — одного из ведущих сотрудников этой же газеты.
Настроение у Тамаша Пастора всегда было отличное, улыбка не сходила с его лица. Это и неудивительно, ведь дела у него в ту пору шли хорошо. Он написал мемуары о годах, которые провел в заключении. Думаю, что в них Пастор ни словом не обмолвился о своих доносчиках. Книга эта в скором времени должна была выйти в одном парижском издательстве. Будучи секретарем комитета ООН, он получал хорошую зарплату, завел массу важных и полезных знакомств.
