Весьма впечатляющим был этот рассказ. Когда он говорил о Ким Ок Сун, сама она проливала горькие слезы. Да и я в то время чуть было не прослезился, настолько трагичными были события, которые произошли с ней, жившей всего только 13 лет.

Ким Ок Сун не исполнилось еще и десяти лет, когда она была помолвлена с сыном помещика, которому перевалило уже за двадцать. Помолвка была явным мошенничеством, так как о ней не знали ни сама девочка, ни ее родители. То было время, когда парень в свои 20 лет уже считался старым холостяком, а его родители беспокоились о его будущей семье и обращались к свахам с настоятельной просьбой найти невесту.

Помещик не успел женить сына до того, как ему стукнуло 20 лет, а поэтому впопыхах фальсифицировал помолвку обманным путем. Он просто-напросто напоил до одури отца девочки вином, а затем его же пальцем сделал отпечаток в документе. Судя по всему, парень-то, вероятно, был с каким-то изъяном и ему трудно было жениться, если не прибегнуть кстоль необычному методу.

Состряпанный документ гласил, что Ким Ок Сун должна была официально выйти заму ж за богача в 15 лет. А отец даже не знал, что в документе содержится такое несправедливое условие, потому что он, пьяный, два дня лежал без сознания, и его привезли домой.

Когда отец невесты пришел в себя, он горько рыдал, найдя в своем кармане документ о помолвке, на котором был сделан отпечаток пальца, да еще деньги — 80 вон, попавшие невесть откуда. Видимо, это был задаток от помещика, довольного заключенной сделкой.

Узнав об этом, Ок Сун все дни проводила в слезах. А сам ее отец Ким Чжэ Ман, одним «документом» решивший судьбу своей дочери, тоже не терял времени. На полученные 80 вон вскоре купил избу с огородом, вола и свинью, жил молчаливой жизнью. Полагал: слабый должен подчиниться сильному, а какой толк, если начнешь сопротивляться? Он, видимо, решил превратить беду в счастье, используя полученные деньги.

Когда дочь плакала, думая о своем будущем, Ким Чжэ Ман как мог утешал ее словами:

— Перестань же, доченька. Пойми, что эти 80 вон спасли нашу семью. Без них нам грозило бы полное разорение. Все-таки лучше жить, чем умереть с голоду. Этой помолвкой ты спасла родителей, братьев и сестер от вероятной смерти. Подумай об этом, надеюсь, у тебя утихнет печаль.

Невежественный, простой крестьянин был слишком наивен, не понимая, что такое революция. Он думал, что можно вырваться из нищеты и стать даже миллионером, если усердно работать, и, естественно, питал иллюзии в отношении мироедапомещика, который эксплуатирует его самого. Тот помещик иногда давал будущему свату продовольствие, и тот уверовал, что на свете нет такого благодетеля, как этот богатей. Както раз Ок Сун услышала речь подпольщика во дворе школы. Тогда Ким Чжэ Ман связал свою дочь веревками в коровнике и беспощадно избил — все тело девочки было в синяках. Отец очень опасался, как бы его дочь не включилась в революционное дело.

У Ким Чжэ Мана классовое сознание пробу лилось довольно поздно, лишь тогда, когда село было превращено в пепелище после пятикратных погромов, учиненных оккупантами. Семья Ок Сун тоже лишилась крова над головой и рабочего скота. А некоторые из ближайших соседей просто сгорели в огне.

— Слушай, Ок Сун, доченька моя! — сказал после этого отец. — Теперь дело у нас критическое. Погибнем или же будем уничтожать их. Твой отец слишком мало знал о мирских делах. Теперь вы, дети мои, должны идти в революцию, чтобы расправиться с этими иродами.

Все это Ким Чжэ Ман произнес вечером, провожая дочь в Ванъюйгоуский партизанский район. Там девочку устроили в доме Ким Гым Сун, что был в селе Сунлиньдун. Ходила она вместе с подругой в Бэйдунскую школу Детского отряда, где участвовала в массово-просветительной работе в составе участковой и уездной художественной агитбригады.

Корейским детям даже в таком юном, как Ок Сун, возрасте, когда они еще являются баловнями и клянчат у родителей, пришлось задыхаться в повседневных буднях каторжной жизни, ведя трудную борьбу за существование. Жизненные невзгоды не отличали взрослых от несовершеннолетних.

Наша детвора встала на стезю борьбы против столь жестокого мира, который не щадил даже детей и взваливал на их слабые плечи такое же тяжкое бремя, что и на плечи взрослых. Корейские подростки Цзяньдао создали повсюду революционные организации — Детский отряд, Детский авангард, Детскую экспедицию. Они включились в борьбу организованными силами. Жизнь в революционных организациях воспитывала и закаляла наших мальчиков и девочек. Каждый из юных борцов стал исправным винтиком, своего рода шестеренкой в огромном механизме антияпонской революции. Такими частицами огромной махины были Ким Ок Сун и Ким Гым Сун.

Выслушав биографию Ким Ок Сун, я испытал горячее сочувствие к ней. Несчастье, выпавшее на долю этой маленькой девочки, в миниатюре было судьбой многих миллионов детей Кореи.

Молодцы, девочки! Как велика и славна их решимость и воля! Ведь они оставили родной дом в столь юном возрасте и пришли на опорную партизанскую базу для участия в революции. Как отблагодарить их? И сегодня пришли сюда, в Сяованцин, чтобы помочь нам. Пешком преодолели путь в сотни ли по маршруту Ванъюйгоу — Дахуанвэй — Яоингоу — Мацунь.

Мне казались весьма дерзновенными и славными эти две девочки, которые с риском для жизни пришли в Сяованцин, надев на ноги рабочую обувь для взрослых, взвалив на плечи тяжелые вещмешки, пробиваясь сквозь заросли с тростями в руках.

— Кто послал вас в Сяованцин? — спросил я, думая о том, как бы заменить им рабочую обувь парусиновыми или резиновыми тапочками.

— Учитель Юн Бен До, — ответили девочки громко, приложив пальчики к краям своих юбчонок. Их глаза блестели, как звездочки, а голоса звенели так ясно и нежно, словно музыка.

Я был очень доволен. Собственно, дружба с детьми являлась большим счастьем на протяжении всей моей жизни. Детские улыбки и смех, можно сказать, всегда были своего рода высокоэффективным средством, снимающим боль и мучения в наших душах. Впрочем, попробуйте погрузиться в детский мир вместе с ребятишками, и вы несомненно почувствуете неуемную страсть к жизни. Будете всем естеством ощущать, как эти малыши делают прелестнее и красочнее жизнь человечества, убедитесь в том, что ваша священная миссия — охранять светлые идеалы, светящиеся в их миленьких глазенках, делать все, чтобы расцветали их надежды.

Было очень жаль Гым Сун, на лице и на ногах которой было много царапин. И я тогда спросил:

— Вам, наверно, трудно было пройти столь долгий путь. Как вы перешли через множество крупных перевалов?

— На ступнях появились волдыри, было очень больно. Но мы делали вид, будто нам не трудно. Иначе вернул бы нас обратно в Ванъюйгоу наш проводник.

— А не лучше ли вам было остаться дома, у родителей?

— Да, лучше, конечно. Но это значит сидеть и ждать, когда мы повзрослеем. Ведь вожатый Детского отряда сказал, что надо перебороть много трудностей, прежде чем стать взрослым… Хочу пережить все трудности и скорее стать взрослой.

— А зачем тебе нужно так быстро повзрослеть?

— Чтобы сделать Корею независимой. Прошу вас, командир Ким, не отправляйте меня домой! Ни в коем случае!

Я не переставал удивляться образу мышления Гым Сун, напоминающему взгляды взрослой женщины. Несмотря на то, что она была малолеткой, меня удивляли ее идейная убежденность, решимость посвятить всюсвою жизнь борьбе за независимость Кореи.

— Ладно, не беспокойся об этом. Почему я должен возвращать вас? Ведь к нам пожаловали такие юные таланты, которых в Цзяньдао можно пересчитать по пальцам. Отныне будете жить вместе с партизанами в Ванцине. Неплохо вам будет здесь в Детском отряде.

Выслушав меня, Гым Сун захлопала в ладошки от радости. Я попросил руководителей уездной и участковой комсомольских организаций зачислить обеих девочек в Мацуньскую школу Детского отряда, помочь им продолжить деятельность в этой детской организации и устроить их в домах добрых людей, чтобы они и без родительского присмотра могли со спокойной душой проживать на чужбине.