Едва только мы встретились, О Чжун Хва просил поручить ему важное дело. Лицо его выглядело бескровным, болезненным, ему надо было подкрепиться еще на несколько месяцев, но он так убедительно просил, что мне не оставалось ничего больше, кроме как предложить ему превратить некоторые районы в окрестностях Гаяхэ в полупартизанские.

5-й участок, где работал О Чжун Хва, примыкал к таким важнейшим опорным пунктам карательной акции врага, как Ляншуйцюаньцзы, Тумынь, Яньцзи, Байцаогоу, Дадучуань, а в Гаяхэ свил свое гнездо даже филиал полицейского участка японского консульства. В начале января 1933 года Люцайгоу подвергался вражескому налету, а позже Сышуйпин — двухкратной карательной операции.

О Чжун Хва хотя иотбыл тюремное наказание, но за ним как тень следовал шпик. Он же не скрывал своей радости от нового задания.

Мы предложили ему превратить некоторые поселки в окрестностях Гаяхэ в полупартизанские потому, что эта местность находилась на довольно близком расстоянии от важнейших военных пунктов противника и являлась объектом для предстоящего вражеского наступления. Задание было трудным, сопровождающимся опасностью, но я верил в этого человека.

При первой встрече с ним, состоявшейся осенью 1930 года, он произвел на меня неизгладимое впечатление. Тогда у нас состоялась откровенная беседа в его доме. После беседы я вышел на улицу и видел: за изгородью стояли юноши-великаны, неся строгую охрану, и за околицей тоже прохаживалось несколько таких же дюжих парней. В этом я видел его способность и умение работать. Все это хорошо дополняло облик революционера, который произвел на меня глубокое впечатление. Деловые качества О Чжун Хва, его способности как революционера особенно проявлялись в работе по привлечению к делу масс.

Для превращения своего поселка в революционный О Чжун Хва достал машинку для стрижки волос, провозгласил создание общества «Ножницы», куда привлек чуть ли не всех жителей поселка. Тог да в парикмахерских за стрижку волос брали 15 чон, но О Чжун Хва брал всего 5 чон. Заэти деньги он покупал книги и помогал членам своего общества, как говорится, открывал им глаза. Жители за бесценок подстригались, могли читать книги, а в результате активно вовлекались в общество. Пользуясь этим случаем, О Чжун Хва воспитывал членов своего общества.

Пробуждая сознание сельчан с помощью своей организации, О Чжун Хва объединил общество выпускников одной школы, общество школьных друзей, общество дружбы и другие действовавшие ранее просветительные организации в Рендонское общество дружбы, которое было легальной организацией учащейся молодежи в Дуньхуа и в районах восточное Хаэрбалина — в Яньцзи, Хуньчуне, Хэлуне, Ванцине.

Для революционного воспитания жителей поселка О Чжун Хва часто организовывал театральные представления. Либретто писал он сам, в ролях выступали двоюродные братья и сестры. Их число было больше целого отделения. Они же сами готовили декорации, сами и режиссировали и показывали на сцене завершенное представление.

Таким образом, он влиял на массы, принимал в революционную организацию своих родных, а затем всех сельчан вовлекал в деятельность организации. В период до и после зимнего Минюегоуского совещания вместе с Кан Сан Чжуном, Чо Чхан Доком и Ю Сэ Рёном участвовал в операции по захвату оружия, которая проводилась в качестве одного из важнейших звеньев в цепи плана подготовки к созданию Антияпонской партизанской армии. Оружие, добытое ими с риском для жизни, служило большим подспорьем для вооружения отряда особого назначения, где состояли борцы Чвэ Ин Чжун, Хан Хын Гвон, Кап Сан Чжун, Ким Ын Сик. Идя навстречу нашей воле, О Чжун Хва превратил отдельные поселки 5-го участка, являвшиеся первым объектом для вражеского налета, в замечательный полупартизанский район. Добросовестно выполнял он и задание по созданию опорного пункта действия в контролируемом врагом районе. Так, типография «Чхонир» в Тумыне, созданная им как важнейший опорный пункт действия, выполняла роль ушей и глаз революционной армии.

О Чжун Хва и его родные были для врагов как бельмо на глазу. Они выжидали удобного момента, чтобы уничтожить всех его родственников. Весной 1933 года одна из партизанских групп захватила секретный документ, посылаемый Лунцзинским японским консульством Шисяньскому полицейскому участку. Это был приказ об уничтожении всей родни фамилии О.

Получив сведения об этом, мы немедленно подняли на ноги партизанский отряд и приняли меры для их спасения. Партизаны сразу же эвакуировали семью фамилии О — 31 человека в Шилипин.

Да, О Чжун Хва был человеком волевой натуры, с неутомимой страстью, всю жизнь спешил жить, словно спринтер. Летом 1933 года, к несчастью, он был арестован врагами на явочном пункте в Бэйфэнвудуне, был зверски убит во время ареста. Нет очевидцев того, как этот человек простился со своей последней минутой жизни и с каким видом он принял смерть. Враги же, убившие его и его друзей, исчезли с места преступления, сделав его вечной тайной.

Когда старик О Тхэ Хи, сжав кулаки, прибежал из Шилипина в Бэйфэнвудун, О Чжун Хва был весь в крови, лежал с открытыми глазами у пункта явки. В его зрачках, где еще не угас огонек жизни, отражалось синее небо над партизанским районом, на которое он при своей жизни часто взирал с большой любовью.

Но рот был зажат крепче, чем при жизни. Судя по этому, старик О Тхэ Хи хорошо понял, что его сын не обменял секрет организации на жизнь. Старик был горд этим и еще горше плакал. Сын его жил всего 34 года, но он прожил свою жизнь достойно. «Ведь жить дольше не значит наслаждаться большей радостью. Сынок мой, ты слишком рано ушел от отца. Если узнает об этом Полководец Ким Ир Сен, который так тебя любит, какое горькое горе охватит его!» — так приговаривал старик, обхватив руками труп своего сына.

Встретив весть о гибели О Чжун Хва, я не хотел верить в это. Меня сразу же обожгла мысль: «Неужели так потихоньку ушел он? Ведь в буднях жизни он так много говорил, так много исходил, так много оставил на земле добрых дел. Он жил так пламенно, словно огонь…»

Во время гибели О Чжун Хва рядом с ним никого не было. Он пал смертью храбрых, не успел вымолвить ни одного слова завещания. Если бы он мог выразить нам свою предсмертную волю, какое завещание он бы дал нам? Вероятно, он бы попросил дать ему новое задание, ибо завершилась работа по созданию полу партизанских районов.

Если бы он был жив, то я дал бы ему более важное задание. По логике революционера — давать больше заданий означает величайшую любовь и наивысшее доверие. Наша революция потеряла еще одного способного организатора, пропагандиста, окруженного любовью населения Цзяньдао, честного, стойкого и бесценного товарища — опору страны, который вселял в сердце людей чувство гордости, а на врага наводил ужас. Это была действительно невосполнимая утрата для нашей революции, стремительно продвигавшейся вперед в Восточной Маньчжурии.

Однако О Чжун Хва своей смертью — смертью храброго сына Родины пробуждал сознание масс, призывал их к новой борьбе. Хотя он пал, но в полупартизанских районах, созданных ценой его крови, росли, как грибы после дождя, новые хозяева революции, призванные вызвать великий подъем в антияпонской войне.

Левацкие тенденции в партизанском районе появлялись чаще всего при создании властных структур. Определенный перегиб нашел свое концентрированное выражение при выработке линии на создание совета, а затем и в ряде мероприятий, осуществляемых от его имени. Конечно, решение создать совет было своего рода результатом мелкобуржуазной поспешности тех, кто заражен был догматизмом, исповедовал низкопоклонство и проявлял склонность к авантюризму.

Вопрос о создании органов власти мы обсуждали раньше, с периода деятельности в Союзе свержения империализма. Это была важнейшая тема наших дискуссий, к ней никто не относился пренебрежительно. Были, конечно, люди, которые считали этот вопрос чисто теоретическим. Они утверждали, например, что для корейской молодежи вопрос о власти — проблема отдаленного будущего, которую следует ставить на повестку дня только после достижения независимости Кореи и к решению которой можно приступить лишь в условиях, когда восстанавливается государственность страны. Но мы не могли согласиться с такими взглядами. Мы говорили каждому: твое утверждение о форме власти непосредственно связано с тем, какого характера революцию ты хочешь осуществить! И это было выражением нашей позиции.