Он подумал, что у него есть неплохой шанс на быструю победу. Лишь немногие фехтовальщики могли разгадать этот обманный маневр, а раненая нога должна была помешать бандиту избежать атаки, просто отступив назад.

Но не помешала. Он сделал шаг, и клинок Барериса просвистел в пальце от его тела. А затем здоровяк повернул лезвие своего меча плашмя и контратаковал.

Клинок стремительно рассек воздух. Бард понял – с той холодной уверенностью, что знакома каждому фехтовальщику – что удар достигнет цели. Он был все ещё увлечен инерцией своего неудавшегося удара, а враг, наверное, использовал магию, чтобы ускорить свои движения…

Даже если его сознание пребывало в оцепенении, рефлексы, отточенные в бесчисленных битвах, не подвели. Барерис быстро отступил. Меч соперника все равно достал бы его, но это дало барду немного времени, чтобы попытаться парировать. Он повернул свой клинок плашмя, защищая поясницу, и каким-то образом все-таки сумел перехватить оружие своего соперника. Раздался звон стали, и рукоять меча отдачей почти выбило из его руки, но юноша все же не дал отравленному лезвию коснуться своего тела.

Сверкая глазами поверх шарфа, здоровяк рванулся вперед. Они оказались так близко друг от друга, что оба их меча стали бесполезны. Очевидно, головорез, ослепленный болью от раны в ноге, рассчитывал своим весом заставить Барериса упасть на спину.

Впрочем, тут он совершил огромную ошибку. Он совсем забыл про кинжал в его левой руке.

Барерис напомнил ему об его существовании, вонзив лезвие глубоко в его почки и кишечник. А затем притворявшаяся ребенком тварь схватила его сзади за ноги и вонзила зубы в икру.

Хорошо, что его поножи были сделаны из той же добротной укрепленной кожи, что и доспех! Барерис резко повернулся, освобождаясь из объятий чудовища. Изящным танцевальным движением юноша швырнул монстра во второго бандита. Сбитый с ног головорез рухнул на своего омерзительного маленького помощника, и до того, как они могли бы попытаться подняться вновь, Барерис принялся безостановочно рубить их мечом. Оба его врага прекратили шевелиться до того, как сумели высвободиться из объятий друг друга.

Внезапно Барерису показалось, что его меч потяжелел на целую тонну. Он стоял перед телами, пытаясь отдышаться. Его охватил запоздалый страх, который он не мог позволить себе во время боя, и юноша задрожал. Во время этой схватки он побывал на краю гибели. Хуже того, она породила слишком много вопросов.

Кто был этот закутанный в шарф великан и что за тварью оказался его помощник? Что ещё более важно, почему они пытались убить Барериса?

Впрочем, это как раз понятно. Когда Барерис бродил по городу, задавая свои вопросы, он не раз намекал, что может заплатить за информацию. Неудивительно, что воры избрали его своей целью. Главным заводилой был этот здоровяк в шарфе, а что касается этой мелкой твари… что ж, Тэй полон самых разнообразных монстров. Красные Волшебники создают их во время своих экспериментов. Возможно, один из них сбежал из лаборатории своего хозяина, а затем, чтобы выжить на улицах, объединился с этим преступником.

Ну конечно, так все и было. Барерис по опыту знал, что самое простое объяснение обычно и оказывается правильным.

В любом случае, все осталось позади. Раздумья над произошедшим не приблизят его к Таммит. Вытерев клинки об одежду своих противников, юноша засунул их в ножны и направился к выходу из аллеи.

И тогда он почувствовал укол боли в шее. Подняв руку к воротнику, бард нащупал прогрызенную насквозь кожу доспеха и кровь, сочащуюся из раны на шее. В конце-концов этой твари удалось-таки его достать. Всего лишь царапина, но, вспомнив грязный рот того создания, юноша содрогнулся и при первой же возможности промыл рану алкоголем. Затем он продолжил свою охоту.

До самого рассвета юноша Барерис по улицам, опрашивая людей, и наконец ему повезло. Сутенер в высокой, украшенной перьями шляпе и безвкусном разноцветном наряде рассказал ему то, что он хотел узнать. Не это он надеялся услышать!

Барерис молил богов, чтобы Таммит все ещё оставалась в Туратиросе. Но оказалось, что некроманты вывели купленных ими рабов прочь из города. Они направлялись к северу – на Высокую Дорогу, тот самый торговый путь, которым он прибыл в Безантур.

Юноша убедил себя, что новость эта не была уж слишком плохой. В конце-концов он знал направление, а толпа пеших рабов не могла двигаться так же быстро, как всадник.

Он сомневался, что конь, на котором он прибыл с побережья, выдержит ещё одну подобную поездку. Ему придется купить дру…

Слабость навалилась на него и, потеряв равновесие, бард привалился плечом к стене. Его тело неожиданно охватил леденящий холод, настолько сильный, что зубы его застучали. Он понял, что заболел.

Тсагот вместе с другими демонами и дьяволами еще издали услышал раздававшиеся из-за двери крики рабов. Смертные колотили по обратной стороне двери, рыдая и умоляя кого-нибудь их выпустить.

Их тревога была понятна. Азнар Трул оказался достаточно гостеприимен к тем стражам, что обеспечили ему Красные Волшебники Вызывания. Приказав своим человеческим слугам определить вкусовые предпочтения каждого из новоприбывших, он снабдил их всем необходимым.

Некоторые из низших демонов были счастливы довольствоваться той же пищей, что и смертные обитатели дома. Другие жаждали свежей плоти и крови, особенно если честь совершить убийство принадлежала им. Кое-кто даже требовал человечины. Тсагот ошивался среди последних, пока те готовились к ужину.

Да, с горечью подумал он, каждый получает все, что хочет. Каждый, кроме него. Сосущее чувство голода в животе, равно как и боль от отметины над бровью, выматывали все больше и больше.

Просторы низших миров населяли самые разнообразные существа. Даже демоны не могли узнать всех других демонов, а дьяволы – дьяволов; таким образом, никто так и не понял, что за созданием Тсагот был на самом деле. Но, объявив, чем он действительно предпочитает питаться, кровавый изверг точно бы себя выдал.

Хезроу – демон размером с человека, похожий на жабу с шипастым гребнем на спине и руками вместо передних лап, повернул рычаг и распахнул дверь. Рабы закричали и отшатнулись назад.

Хезроу прыгнул к мужчине, глубоко погрузив когти в его тело, и разорвал его грудную клетку. Остальные расправлялись со своей добычей с подобной же яростью. Некоторые, однако, предпочитали действовать с более утонченной жестокостью и смаковали ужас своих жертв, медленно оттесняя их к стене. Эриния, дьяволица с телом прекрасной женщины, сияющими алыми глазами, алебастровой кожей и украшенными перьями крыльями, зачаровала выбранного ею мужчину. Пока она скользила к нему, он стоял и дрожал, не в силах двинуться с места. На его лице отражалась борьба вожделения и страха.

Тсагот не хотел раскрывать силу своих собственных ментальных способностей. Черный юмор этой ситуации был в том, что ему не было ни малейшего интереса мучить смертных. Поэтому, как жабоподобный демон и его сородичи, он просто схватил женщину и впился в её горло.

Рабыня обмякла. Её слабая кровь слегка смягчила сухость в глотке и боль в животе – но только слегка. Он наблюдал за эриннией, которая склонилась над своей добычей и пожирала кусочки плоти, отрывая их от тела. Как бы просто сейчас было наброситься на неё сзади…

Да, просто и самоубийственно. Он с усилием оторвал от неё взгляд.

После кормежки демоны и дьяволы разошлись кто куда. Большинство вернулось к своим повседневным обязанностям, а остальные разбрелись в поисках продолжения потехи. Тсагот отправился бродить по коридорам и покоям замка, пытаясь придумать способ, который позволит ему достичь цели.

Темные силы знали, ему и правда нужна была какая-нибудь идея! Дворец Азнара Трула оказался полон секретов, потайных ходов, магических стражей и слуг, которые, если это не касалось их непосредственных обязанностей, не знали и знать не хотели ни о чем из дел зулкиров. И как тогда Тсаготу отыскать ту информацию, которая поможет ему выполнить свою задачу?