- Так не нападают, - повернулся Род спиной.

- У тебя рубаха вся в крови, - остановил его Нечай.

Сняв рубаху, обнаружили, что в одном месте чуть поджившая кожа все-таки лопнула от натуги при схватке с Огарышем.

- Все равно поедешь к Северскому князю, - пробубнил Огур, - там сейчас силачи нужны.

- Что? - не слишком-то расслышал Род.

- Шипит под нос, как блинный подмаз! - поддержал его однорукий Вторыш Зырян, не зависимый от княжеского кликуна.

- Он не нашего села. Чужак. На излечении, - объяснил староста Огарышу. - Изготовили ему в половецком плену биток во весь бок…

- Что за дело? - оборвал Васяту злопамятный держатель повеленной грамоты. - А, ты ведь суздалец? - взглянул он мстительно на Рода, словно раненный клыком медведь на вепря. - А Гюргий, князь ваш, северскому Святославу пособник. Чуть не ежедень к нам шлёт послов. Вот я и передам ему: боярин Жилотуг в твоём поможье не участник.

Род закусил губу. Он сразу вспомнил битву с новгородцами… Где?.. У Ждановой горы много лет назад. Гюргий подколенников скликал на эту битву. А Гюрята Жилотуг сказался нетчиком. С того началась ужасная судьба его семьи.

- Я еду, - твёрдо сказал Род и, отвернувшись, пошёл прочь.

Агница настигла его у своих ворот:

- Ты что?.. Куда тебе?.. Сдурел?

Род молча вошёл в избу и лёг животом вниз на лавку.

Хозяйка спешно заметала, замывала следы недавних гостей в своём жилище, потом бросила голик и тряпку, остановилась над подопечным и заявила:

- Не отпущу!

Род сел, благодарно посмотрел на молодую женщину:

- Помозибо, Агна, за уход, за ласку, за хлеб-соль. Есть у меня важная причина слушаться этого дурачливого быка. На слово поверь.

Хозяйка вышла подоить ревущую корову. Потом повечеряли парным молоком. Она не спрашивала больше ничего, до полной темноты пекла в дорогу пироги и опять улеглась молча на голбце. Род берег спину, лёжа на боку, и горько думал о несбывшейся мечте скакать на север через реки, сквозь леса, туда, где Старо-Русская дорога приводит к Красным сёлам, где в тереме Улита, а в лесу Букал - две близкие души, кто его ждёт, кого он любит.

Внезапно ощутил он губы Агницы на своих губах.

- Подвинься… ещё чуть-чуть… Не хочешь? - звучал дрожащий шёпот над его лицом, - Ускачешь на войну, старуха там сойдёт за молодуху… Возьми меня хотя бы на любок[242]… А, вот как, значит? Боярин не желает кровь мешать с мужичкой, так? - Приникла вихрем, вихрем поднялась, - Ой, прости, забыла! Как тебе меня в нелюбках не держать? Я же совсем рябая! Не с моей же рожей к такому-то красавцу… - Наступила тишина. Потом сквозь всхлипывания Род различил слова: - Митроша приговаривал, что повечер я, как русалка, хороша. При светце моих рябин не видно. Теперь же вовсе темь кромешная… Дверь на заложке… Поутру расстанемся на веки вечные… Я пшено на молоке варила, смотрела, как кипит, гадание у нас такое… Все у тебя будет хорошо. И с суженой своею встретишься, с боярышней… Молчишь, не отвечаешь… Неужто излюбилcя[243] весь? Ведь голоус ещё!

Род в темноте нащупал её руку.

- Не излюбился я, дуравка. И не боярством я кичусь. И вижу красоту твою не только на лице - в душе. Не будь её, мне не было бы исцеленья.

- Так что же? Что же? - перехватила его руку Агна.

- Помнишь, любопытничал, как замуж шла? - Род перевёл дыхание. - Я тоже так хочу: с вечера - парень, с полуночи - мужик, с утра - хозяин. Чтоб моей первой была суженая… Ты прости!

Агна отняла руку. Помолчала. Он ощутил на щеке сестринский горячий поцелуй… Немного погодя скрипнула приступка на голбце…

С рассветом отряд конников, вооружённых палицами, сулицами, булавами, выстроился за околицей.

- Ну, паличное воинство, дубинники, ослопники, будет от вас князю толк? - спрашивал староста Васята.

- Будет, коли нас сделаете лучниками, копейщиками, пращниками, - отвечал кузнец Нечай.

- Помолодцуемся! - кричал Орлай, потряхивая старым бердышом.

Лишь Род один сидел в доспехах, при оружии - подарке прозорливого Чекмана.

- Небо замолаживает![244] - волновалась Агна возле его стремени, глядя в набухающие тучи.

- А вожак у вас отменный! - любовался Родом староста Васята. - Поручаю тебе, добрый молодец, своих селян. - И махнул рукой: - Ну, с Богом!

Что тут началось! Бабы, девки завопили. Исказив прекрасное лицо, Апрось бежала за Орлаем, причитая во весь голос:

- Вот тебе плачевопльствие! Всамделишное, не вчерашнее, - истиха произнёс Нечай Вашковец, едучи рядом с Родом.

Юноша невольно подумал, что Огур Огарыш с тем же плачевопльствием набирает сейчас отряды в Свен чаковичах, Гостиничах, Крутовражье…

- Ведом ли тебе верный путь на Новгород-Северский? - спросил он Нечая.

- Орлаю ведом, - отвечал Вашковец. - У него там дядька держит мучной лабаз.

Род обернулся, когда кони перешли на рысь, и напоследок увидел плачущее лицо Агницы. Страшную судьбу накануне повечер прочёл он в любящих её очах, да ничего не высказал. Не смог. Теперь сжималось сердце: не такова ли судьба всего, враз обессиленного, Долгощелья?

На пятом поприще притомились и кони, и люди. Неведрие питало серостью и надежды, и помыслы. Кузёмка Ортемов с Корзой Рябым перестали вспоминать Долгощелье и замолчали. Погрузился в невесёлые мысли и Нечай Вашковец, а Род потерял толкового собеседника. Один Орлай молодцевал впереди отряда, то и дело оборачиваясь, сверкая жемчугами зубов.

- Штой-то за загадка: што под яйцами гладко? - орал он завидным голосом.

- Вот оскомыга![245] - покачивал головой Нечай, - Башка битком дурью утолочена.

- Ха! Сковородка! - не унимался Орлай. И тут же огорошил загадкою поядрёней: - С кончику залупись, красным девкам полюбись. А?

- Засад тебе в горло! - выругался Нечай.

- Да это ж орех! - выдал Орлай ответ на свою загадку. И вдруг застыл, вглядываясь вдаль.

Род невольно повёл глазами вслед и увидел парящего степного орла.

- Свой свояка узрит издалека? - шутливо поддразнил он Орлая.

- Я не стервятник! - обиделся добрый молодец. И тут же указал пальцем в небо: - Вон ещё один… вон ещё…

Род знал степных орлов, но плохо различал их. Стало быть, эти из тех могильников, жрущих стерво, которым обрекала его мстительная Текуса.

Уже все долгощельцы видели черных орлов. Мощные тяжёлые птицы стремились явно к одному месту и снижались неподалёку.

- Орлы мух не ловят. Должно быть, конь пал, - предположил Корза.

- Не слишком ли много на одного коня? - возразил Кузёмка. - Тут, должно быть, еда полакомее.

- А я вон на тот опупок подымусь. Оттуда - как на ладони! - И Орлай устремил скакуна к единственному взгорку в обозримой степи. На его макушке он застыл, как памятник.

Отряд тронулся дальше.

- Дого-о-онишь! - закричал в сторону опупка Нечай.

- Там челове-е-ек! - услышали долгощельцы ответ Орлая. И ещё более удивились его следующему сообщению: - Живо-о-ой!

- Откуда ведомо, что живой? - съехавшись с ним, спросил Нечай.