– Он действительно так хорош?

– Только благодаря ему через несколько лет мы достигнем туманности Андромеды. Только он сумел придумать защиту от молекулярного взрыва. А если тебе в руки попадет маленький приборчик, который позволяет видеть сквозь каменные стены, так это тоже его изобретение. Военные хотели засекретить его, но Эйнштейн, пусть он никогда не видел обнаженной женщины, решил, что нельзя оставлять без таких игрушек одиноких, сексуально озабоченных и абсолютно беспринципных мужчин… вроде меня.

Катастрофа Бейкер долго смотрел на Эйнштейна.

– Будь я проклят! Чтобы слепой недомерок столько напридумывал!

– У каждого из нас есть свои таланты, – заметил Аргиль, который ранее держался в отдалении.

– Твой проявляется более явственно. – Бейкер повернулся к инопланетянину, который постоянно менял цвет.

– Это не талант, – ответил Аргиль, из ярко-красного став ослепительно желтым, а потом светло-синим. – Защитный механизм.

– Похоже, он скорее привлекает хищников, чем убеждает их, что ты дерево или скала.

– Все зависит от вида хищника. На моей планете они – пожиратели падали. Умерев, я перестаю менять цвета. Поэтому, пока я переливаюсь ими, хищники знают, что я – живой, а не гниющий труп. Они едят исключительно мясо c душком.

– А в чем твой талант?

– Я очень ловко манипулирую цифрами. Раньше работал в одном из крупнейших банков звездного скопления Альбион.

– И?

– Теперь, как видишь, не работаю.

– Любопытная клиентура в этом заведении, – изрек Бейкер.

– У всех бывают проблемы. – Могильщик Гейнс, как всегда, был весь в черном. – Помнишь меня?

– Как я могу тебя забыть? – воскликнул Катастрофа Бейкер. – Ты же чуть не убил меня на Серебристой Синеве Внешнем Пограничье.

– Такая работа. Я же был охотником за головами.

– Эти чертовы собаки все еще с тобой?

– Они – не собаки, – ответил Могильщик. – Ночные летуны. С Бодина V.

– Кем бы они ни были, они дьявольски быстры и в три раза злее. – Тут Бейкер напрягся и положил руку на перламутровую рукоятку лучевика. – Ты по-прежнему охотишься за нарушителями закона?

Могильщик покачал головой.

– Мои ночные летуны сдохли, а мне не хотелось тратить десять лет на дрессировку новой своры.

– А кто сказал, что они тебе нужны?

– Какой бы высокой ни была награда, без них нет смысла выходить против таких, как ты или Ураган Смит. На моем счету сорок голов. Неплохой результат для двенадцатилетней карьеры.

– Да, я вижу, что ты цел и невредим, – кивнул Бейкер. – Могло быть и хуже, пусть тебе и помогали эти чертовы псы.

– Цел и невредим? – Могильщик рассмеялся. Поднял правую руку. – Она с Делуроса VIII. Левая нога с Поллукса IV. Правый глаз и девятнадцать зубов с Гринвельдта. Уж не помню, откуда правая ступня. И у меня чужие почка и селезенка, спасибо Дженни Мечу. Я решил отойти от дел до того, как во мне не останется ничего своего.

– Похоже, ты можешь рассказать много интересного, – хмыкнул Бейкер. – Похоже, у каждого есть немало любопытных историй.

– Есть, – признал Могильщик, – но мы их все слышали. А вот такая знаменитость, как Катастрофа Бейкер, тоже может кое-что рассказать.

– Могу, – согласился Бейкер. Он повернулся ко мне. – Но сначала я хочу заказать по бутылке для каждого, кто сейчас в зале. Дай им, что они пожелают. Когда человеку улыбается удача, ему хочется поделиться ею с другими.

– Тебе это обойдется в кругленькую сумму, приятель, – сказал я.

– Денег у меня нет, – ответил он, но, прежде чем я успел достать из-под стойки глушак, сунул руку в карман и вытащил огромный рубин. Таких видеть мне еще не доводилось. – Думаю, это достойная замена.

Я не могу пожаловаться на недостаток роста, ширины плеч или размера кулаков, но, положив рубин на ладонь, я не смог обхватить его пальцами.

– Где ты это взял? – спросил Макс Три Ствола.

– Это, по моему разумению, очень любопытная история, а по собственному опыту я знаю, что рассказывать истории – нелегкий труд, в горле пересыхает, так что сначала надо хорошо смазать голосовые смазки. Томагавк, пусть Регги отыщет мне бутылку сигнианского коньяка. И если ему меньше лет, чем мне, пусть поставит на место и возьмет другую.

Вилли Бард достал блокнот, он не признает ни диктофонов, ни компьютеров, Регги поставил на полку бутылку коньяка двухсотлетней выдержки (конечно, это был коньяк тринадцатилетней выдержки, который налили в бутылку, изготовленную 212 лет тому назад, но кто мог это определить), Бейкер вытащил пробку, отхлебнул из горла, одобрительно кивнул и начал рассказ.

Два года тому назад (начал Бейкер) я находился в Спиральном Рукаве, старательствовал в астероидном поясе Парнаса.

Не то чтобы сам что-то рыл и взрывал, черт, я же не отличу самородный плутоний от свежего мяса, но болтался в маленьком Трейдтауне, который построили на Парнасе II. С таверной, похожей на этот бар, только размером поменьше и без произведения искусства над стойкой, и номерами. У меня, правда, тогда с деньгами было туго, так что ночевал я на корабле. Как и в любом Трейдтауне, там была скупка. Я сделал логичный вывод: если старатель идет прямиком в скупку, минуя таверну, значит, он нашел что-то очень ценное, и намеревался позаимствовать его добычу до того, как она попадет к скупщику.

Вот так у меня оказалось тридцать фунтов расщепляющегося материала. Об атомных делах я, само собой, не имел ни малейшего понятия, но знал, что хранить плутоний положено в свинцовых контейнерах, а не в карманах, и держаться от него подальше. С учетом того, что в Монархии плутоний был в цене, я прикинул, что канфориты, сетты и домарийцы заплатят за него еще больше. В Спиральном Рукаве меня достаточно хорошо знали, причиной тому стали досадные недоразумения, ни в одном из которых моей вины не было, поэтому все старатели сразу откликались на мои просьбы, отдавали то, что несли в скупку, и вдруг вспоминали, что у них. срочные дела в другом месте. Все, кроме одного, но в таких вопросах неправильное решение чревато самыми неприятными последствиями.

Загрузив добычу в трюм корабля, я полетел во Внешнее Пограничье, где собирался устроить небольшой неформальный аукцион. Мне пришлось остановиться на космической станции, вращающейся вокруг Беллабонды IX, чтобы дозаправиться, и когда я сидел в тамошнем баре, дегустируя с десяток бренди, мне в спину уперся глушак. Я уже хотел повернуться, чтобы сказать пару теплых слов грубияну, который держался за рукоятку глушака, когда обнаружил в дюйме от своего носа ствол лучевика. Бросил взгляд направо, налево, и не увидел ничего такого, что могло порадовать глаз.

Тип, что стоял передо мной, практически не уступал мне в росте, а это большая редкость, во всяком случае, в этой Вселенной, но за другие я говорить не могу. Он косил, во рту сверкала пара золотых зубов, в последний раз брился он достаточно давно, а мылся еще раньше.

– Катастрофа Бейкер, ты взял то, что тебе не принадлежит, – прорычал он.

– Я брал многое из того, что мне не принадлежало, – ответил я. – На то и живу.

– Да, но то, что ты взял на этот раз, принадлежит Королеве Драконов, и она послала меня сообщить тебе, что сердится на тебя.

– Хорошо, ты сообщил, – кивнул я. – А теперь отвали и не мешай мне дегустировать бренди.

Мужчина с золотыми зубами нахмурился.

– Вроде как ты меня не понимаешь. Ты украл у нее тридцать фунтов чистого плутония и она хочет получить их назад.

– Должно быть, произошла какая-то ошибка, – ответил я. – Я украл мой плутоний у пяти старателей в Спиральном Рукаве.

– Возможно, плутоний нашли они, но она – их хозяйка.

Я размышлял над его словами с минуту.

– Как мне представляется, нехорошо владеть и людьми, и расщепляющимися материалами. Передай ей, что людей она может оставить себе, кроме одного, отправленного мною к праотцам, а плутоний я увезу с собой.