– Он может тебя найти.

– Он гораздо лучше тебя! – воскликнула она.

– Черт, да мы все лучше Макса, – засмеялся Бейкер. – Но это не означает, что Странник Джонс – мистер Совершенство.

– Я создала мистера Совершенство. – Золушка на мгновение замолчала. – А теперь отдала бы предпочтение Страннику Джонсу.

– Ты хотела сказать, что встречала мистера Совершенство, – поправил ее Макс.

– Я сказала то, что хотела сказать.

– Ты понимаешь, что теперь тебе придется все нам рассказать и в подробностях.

– Почему нет? – ответила она после недолгого раздумья. – Кто знает? Может, вы чему-то и научитесь, хотя я в этом сомневаюсь.

Меня воспитали куртизанкой (начала Золушка). Обучили тантрическим искусствам, умению соблазняюще двигаться и одеваться. Я овладела всеми доступными способами, какими женщина могла ублажить мужчину, знала, чего не следует делать и говорить в их присутствии.

В шестнадцать лет я начала работать на Ксанаду, планете наслаждений в звездном скоплении Белиал. В число моих клиентов входили самые известные в галактике люди. Однажды со мной провел неделю Ланс Стерлинг, после того как освободил народ Гасиенды III.

Мне были открыты все тайны удовольствий, в вопросах секса я была непревзойденным экспертом. Поэтому ко мне записывались в очередь, а Мать Земля даже хотела выкупить мой контракт, чтобы я перешла в ее заведение на Прасепе III, но, разумеется, мой работодатель не пожелал расстаться со мной.

Однажды, мне уже исполнилось двадцать лет, я шла по длинному коридору на встречу с очередным клиентом. И из-за каждой двери до меня доносились удовлетворенные стоны и крики, но исключительно те, что вырывались из мужских глоток. Вот тогда мне и открылась истина: Ксанаду – планета наслаждений для половины человечества. Женщины предоставляют его мужчинам, но сами ничего не получают.

Вот я и решила взять свои сбережения, сами понимаете, на Ксанаду женщина не могла потратить ни гроша, и положить начало индустрии, ориентированной на женщин, призванной дарить наслаждение им, а не мужчинам.

Я понимала, что для этого потребуются мужчины, которые умеют ублажить женщину не хуже, чем они – мужчину, и следующий год встречалась с тысячью тех, кто прислал лучшие резюме. И хотя, признаюсь, год этот я провела не без пользы для себя, в каждом я находила какие-то недостатки, у кого мелкие, у кого – существенные.

Именно тогда я пришла к выводу, что единственный способ найти идеального любовника – создать с нуля. Переговорила со многими женщинами, попросила их перечислить физические данные и поведенческие характеристики их идеального мужчины, а потом наняла Беллини, известнейшего в Монархии конструктора андроидов, и усадила его за работу.

Женщины никак не могли определиться с идеальным цветом глаз, поэтому мы решили, что при одном освещении глаза будут синие, при другом – серые, при третьем – карие.

Не сработало. Женщины, которых я приглашала на инспекцию нашего прототипа, нашли, что переменчивость цвета глаз им не по душе.

Та же проблема возникла и с длиной волос. Мы пробовали короткие волосы, длинные, даже их отсутствие, но к консенсусу так и не пришли.

Ситуация усугубилась, когда мы перешли к более важным частям мужского организма. Поскольку создавался идеальный мужчина, превосходящий всех остальных, мы снабдили его пятнадцатидюймовым фаллосом. Первые три женщины, увидевшие его, с криком выбежали из демонстрационного зала. Четвертая его выкрала, и мы больше не видели ни ее, ни андроида.

Другой проблемой стала мускулатура. Кого следовало взять за образец – Геракла или Аполлона? Начали мы с Геракла. Но наш андроид сломал ребра первой женщине, которую обнял. Тогда мы обратились к стройному нежному Аполлону. Двое из трех его сексуальных партнерш в порыве страсти сломали ребра ему.

И с речью возникли трудности. Большая часть опрошенных нами женщин утверждала, что мужчины не могут сказать ничего интересного, что говорить они могут только о себе. Но другая, меньшая половина, настаивала на том, чтобы наш прототип умел говорить, потому что хотели слышать комплименты, дабы перед тем, как улечься в постель, создалась романтическая атмосфера.

Мы учли это пожелание, и день или два все вроде бы шло хорошо. Потом начались жалобы: несколько комплиментов, которые шепчут на ушко перед горящим камином, – это хорошо, но сорок восемь часов комплиментов – уже перебор, создается ощущение запрограммированности. А основа романтика – это спонтанность.

В результате мы вновь взялись за работу и вложили в электронный мозг нашего прототипа знания пятнадцати магистров. Теперь он мог поддерживать разговор практически на любую тему, а собственного эго мы его лишили напрочь, иначе он бы говорил только о себе.

Мне, конечно, следовало заранее просчитать, к чему это приведет. Теперь я в основном слышала следующее: «Если б я хотела переспать с моим профессором в колледже, я бы так и сделала». Один комментарий мне особенно запомнился: «Ты хоть представляешь себе, сколь быстро анализ годовой динамики поступления налогов на Сириусе V может погасить всякое сексуальное желание?» Аналогичные проблемы возникли с музыкальными и художественными вкусами прототипа, даже с выбором женщин. Каждая хотела думать, что для него она – единственная, то есть всякий раз речь шла о перепрограммировании. Поэтому в полдень он любил стройных блондинок, в два часа дня – пухлых рыженьких, в четыре – пьяных брюнеток.

У меня практически закончились деньги, но ни одна из женщин, добровольно принимавших участие в эксперименте, не согласилась с тем, что я создала мистера Совершенство. Потом мне сообщили, что Ланс Стерлинг хочет провести со мной еще одну неделю, я отдала андроида первой же женщине, которая обратилась ко мне с такой просьбой (потом она оскопила его мясницким ножом), и вернулась к прежней жизни, убежденная, что мистер Совершенство – такая же недостижимая мечта, как и Идеальная Женщина.

Так что не смотрите на Странника Джонса свысока. Такая любовь значит для женщины куда больше, чем многое из того, что я заложила в мистера Совершенство.

* * *

– В действительности во Вселенной девятнадцать идеальных женщин, – изрек Катастрофа Бейкер, обращаясь ко всем присутствующим. – С тринадцатью я уже встречался, и у меня есть еще полжизни, чтобы разыскать оставшихся шесть.

– Так ты действительно знала Ланса Стерлинга? – спросил Золушку Маленький Майк Пикассо.

– Да, знала, – кивнула Золушка.

– Он один из моих героев. – Взгляд Маленького Майка затуманился. – Я всегда хотел написать его портрет.

– Я бы тоже с удовольствием встретился бы с ним, – заявил Могильщик Гейнс. – Такие герои – большая редкость.

– Я слышал много самых разных рассказов о его смерти, – добавил Макс Три Ствола. – Интересно, кто-нибудь знает, как он умер?

– Один из нас знает, – ответил ему Никодемий Мейфлауэр.

– Ты слышал об этом?

– Я при этом присутствовал.

– Присутствовал, как же, – хмыкнул Макс.

– Это правда! – воскликнул Мейфлауэр, и вновь меня поразило удивительное сходство Никодемия с Сатаной, каким я его себе представлял. – Я провел рядом с ним десять лет, сражаясь со злодеями и негодяями.

– Я тебе не верю, – покачал головой Макс. – Есть такие герои, что затмевают звезды. Он был одним из них. Чего ему якшаться с тобой?

– Я могу выяснить, знал ли он Ланса, – предложила Золушка. Все повернулись к ней. – У него был шрам на плече. Опиши его.

– Шрам? – повторил Мейфлауэр. – Я всегда думал, что это татуировка. Она выглядела, как большая кровавая L.

– Это так? – спросил Макс.

Золушка кивнула.

– Так.

– Для того чтобы быть героем, не обязательно действовать на свой страх и риск или становиться солдатом удачи. – В голосе Мейфлауэра слышалась горечь. – Некоторым из нас лучше в рамках системы.

– Представить себе не могу почему, – выразил свое мнение Бейкер.