- Жаль упускать врага, - посетовал сотник.

- Я узнал от старейшины, что это только небольшое передовое охранение. А позади не слишком далеко отсюда, на Днепре, стоят крупные силы. Что если они пустятся за нами в погоню. И настигнут нас?

- Тяжело будет.

- Вот именно. Произойдет столкновение неравных сил. А великий хан наказал схваток и сражений избегать.

На протяжении всего обратного пути местных кочевников больше не встречали: видимо, они сами избегали встречи с ордынцами и уходили на север. Над следами брошенных становищ парили коршуны, выискивая объедки.

По прибытии в лагерь Менгу Темира Глеб Василькович был незамедлительно вызван для доклада. Хан внимательно выслушал Глеба, не перебивая, и сказал с расстановкой:

- Ногай серьезный противник. Мои предшественники ценили его как хорошего полководца. По моим сведениям, он с главной военной силой пребывает на Дунае, наводит страх на греков и болгар.

Хан испытующе посмотрел на Глеба:

- Представь себя на моем месте, князь. Что бы ты стал делать?

- Что ты, великий хан… Я никак не могу представить себя на твоем месте. Я владею бедным княжеством, покрытым лесами, болотами. А ты властелин великой державы, которой принадлежит полмира.

- Ты великий льстец, князь Глеб. Пожалуй, тебе и вправду трудно представить себя на моем месте. Хорошо, ты мой советник. Вернее, один из моих советников. Что ты мне посоветуешь?

- Посылать один за другим отряды к низовьям Днепра, вдоль побережья моря Бар-аль-Азов, чтобы Ногай чувствовал твое присутствие, твое соседство в этих землях.

- Ты угадал мои мысли. Так и поступим. Пошлю три или четыре сотни моих воинов во главе с кем-нибудь из моих родичей. А ты, князь, отдыхай после похода. Ты привез полезные сведения.

Хан Менгу Темир трижды менял свое становище. Последним оказалось место на степной равнине к югу от донского устья.

Глеб Василькович получил еще одно ханское поручение - сопровождать сборщиков дани с касогских племен. Его дружина была усилена пол сотней ордынцев. Двигались на юг, пока не достигли реки Кубань. По берегам реки росли пирамидальные тополя и каштаны. Здесь обитало мирное племя касогов, выращивавших пшеницу, виноград, другие фрукты. Касоги предпочитали откупаться от ордынцев данью и жить с ними в мире. В равнинной части сбор дани прошел беспрепятственно. Обстановка осложнилась в предгорьях. Здесь население одного из аулов при приближении ханского отряда ушло в горы, угнав с собой скот. Жители двух других аулов пытались оказать сопротивление.

Отряд вернулся в ханскую ставку с небольшими потерями. В столкновении с непокорными касогами были убиты двое ордынцев и серьезно ранен один из дружинников Глеба. Оказавшие сопротивление касоги не выдержали долгого боя, и ушли в горы.

По возвращении в Сарай-Берке Глеб встретил там ростовского баскака Файзуллу, который привез дань. Его сопровождал для охраны боярин Антип Евлампиев с небольшой дружиной. Антип сообщил Глебу грустную новость.

- Матушка твоя, инокиня Марфа, приказала долго жить. Тому уже пошел второй месяц.

- Этого следовало ожидать, - тяжело вздохнул Глеб. - В последний раз она была совсем плоха.

- Князь Борис часто навещал ее в монастыре. Говорил мне, что перед кончиной инокиня совсем ослабла, вся высохла, перестала принимать пищу и никого не узнавала, даже самых близких.

- Много пришлось пережить матушке.

Хан Менгу Темир не стал удерживать князя Глеба, когда он сообщил ему о смерти матери и выразил желание отплыть из Сарая.

- Не держу тебя, князь, - дружелюбно сказал хан. - Ты послужил мне хорошо. Надеюсь, и еще послужишь.

Караван дощаников пустился в обратный путь. Гребцы налегали на весла. Обратный путь против течения был труден, тем более что дул встречный ветер и воспользоваться парусами не удавалось. К тому же заморосил нудный осенний дождик.

Достигли Ярославля уже в самый разгар осени. Деревья золотились опадающей листвой. Погода стояла ветреная, холодная.

Глеба встретил князь Федор Ростиславич, пригласил в палаты. Слуги засуетились, княгиня Анна отдавала распоряжения повару.

- Баскак Файзулла опередил тебя, - сказал Глебу Федор, - привез мне ханское распоряжение. По весне я должен отправиться в Сарай с дружиной. Что ждет меня там?

Полагаю, то же самое, что испытал я минувшим летом.

- А что ты испытал? Расскажи.

Глеб Василькович рассказал о своем участии в походах совместно с ханским войском по южной степи и в касогские земли, о столкновениях с горцами.

- В чем же смысл такого участия? - спросил Федор. - Ведь у хана Менгу многотысячное войско. Что может решить участие в ханском походе малой княжеской дружины, твоей или моей.

- Смысл-то есть. Не догадываешься?

- Может, хан намеревается привязать к себе русских князей, добиться их большей покорности. Начинает с более надежных, вроде нас с тобой, своих родичей.

- Не без этого. Но есть и другое. Орда переживает непростой период.

- Чем непростой?

- Ногай увел половину ханского войска и подчинил себе всю западную половину ордынской земли. А в Орде грызутся между собой ближайшие родственники Менгу Темира. Когда хана не станет, на престол станут претендовать несколько персон. Этой дракой и воспользуется Ногай. Как воспользуется - пока никто не знает. Может быть, он сам станет ханом возрожденной Орды, а всех соперников перебьет. А может быть, поддержит кого-нибудь из них, а сам останется в тени и будет фактическим властителем Орды.

- Откуда тебе это известно?

- Беседовал с новым сарайским владыкай. Он человек проницательный. Имеет хорошие связи в ордынской верхушке.

- Ты сказал - Орда переживает непростой период. А как это привязывается к нашему участию в походах ханских войск?

- Неужели непонятно? Хан старается припугнуть своих соперников, в том числе и Ногая. Вот, мол, смотрите, я располагаю не только своими силами, но еще и силами русских князей, которые по первому моему зову придут мне на помощь.

- Пожалуй, ты прав.

- Я так думаю, пока Менгу Темир жив, больших потрясений в Орде не случится. А когда он уйдет из жизни, одному Богу известно, что произойдет. Возможно, будет свара великая.

- Может, оно и к лучшему. Усобицы ослабят Орду, придет наше освобождение.

- Не знаю, скоро ли это произойдет. Не будем преждевременно обольщаться надеждами…

- Оставайся у нас погостить, Глебушка. Отдохни с дороги, - предложил Федор Ростиславич.

- Я спешу в Ростов, чтобы побывать на могиле матери, поклониться ее праху.

- Мать уже не вернешь. А отдохнуть и набраться сил надо. Кстати, я был на похоронах инокини Марфы. Похоронили ее с честью. Владыка Игнатий произнес над гробом покойной проникновенное слово. Говорил о ее трудах над летописанием, назвал ее великой просветительницей.

- Пожалуй, пару дней действительно отдохну у тебя. Что-то совсем притомился я за дорогу. Еще скверная погода ко сну клонит, - ответил Глеб. - Только сперва распоряжусь, чтобы дружинники незамедлительно отправлялись домой, в Белоозеро.

Глеб велел, чтобы два дощаника с большей частью дружины отплыли. Сотнику дал наставление:

- Сообщи княгине Феодоре, мол, жив, здоров. Скоро вернусь, как только побываю на могиле матери и повидаюсь с братом.

После щедрого застолья Глеб беспробудно проспал почти сутки. Встал, чувствуя себя вполне здоровым и окрепшим. На вторые сутки оставаться не стал, как Федор и его жена Анна ни уговаривали. Прощаясь, Глеб приласкал детей Федора Ростиславича, Настеньке сказал лукаво:

- Где будем играть свадьбу?

- Какую свадьбу? - пробормотала та в недоумении.

- Как какую? Твою и моего Михаила. Разве вы не просватаны? Он же жених твой, и ты его невеста. Или запамятовала?

Настенька смутилась, застеснялась и ничего не ответила.

- Так что передать жениху? - спросил Глеб девочку в прежнем шутливом тоне.

- Скажи, Настенька, пусть Михаил растет здоровым и умным, - подсказал ей Федор Ростиславич.