Наступила ранняя осень. Начали желтеть деревья. Солнечные дни иногда прерывались мелким дождичком. В один из таких дней из Ростова приплыл гонец с посланием от ростовского князя Бориса Васильковича брату Глебу. В послании сообщалось, что через некоторое время, возвращаясь из Великого Новгорода, князь Александр Ярославич Невский остановится в Ростове. Борис делился с братом своим намерениями встретить Невского достойным образом и устроить ему торжественное чествование. Как-никак славный победитель шведов на Неве и тевтонских рыцарей на Чудском озере, мудрый политик, удерживающий татар от военных набегов на Русь. Он, Борис Василькович, приглашает брата принять участие в чествовании Невского. Будут приглашены и другие ближайшие родичи.

От себя гонец добавил, что Александр Ярославич проезжал Ростов в начале лета с небольшим конным отрядом, но не задержался, так как спешил в Новгород, чтобы улаживать дела с новгородцами. Они опять противились ханской политике и могли вызвать карательные действия со стороны ордынцев.

Глеб Василькович отпустил гонца с наказом передать брату, что непременно прибудет.

- Едем в Ростов, - сообщил Глеб жене.

Феодора в последнее время чувствовала себя получше. Исчезла постоянная бледность и темные круги под глазами.

Феодора попыталась объяснить мужу, что не хотела бы быть ему обузой. Ведь у него будут там, в Ростове, свои дела. Она лучше осталась бы дома.

- Я не могу расстаться с тобой надолго, - возразил ей Глеб. - А потом мои родственники теперь и твои родственники. Они хотели бы повидаться с тобой.

Слова Глеба убедили Феодору. Времени на сборы оставалось мало. Если Невский прибудет в Ростов в середине сентября, как обещал, то они только-только успеют добраться туда ко времени.

Григорию Меркурьеву Глеб приказал снарядить дощаник, выделить десяток гребцов-охранников, позаботиться о дорожных припасах.

- Поедешь со мной в Ростов.

Плыли вниз по Шексне на парусах, потом по Волге до Ярославля и, когда вступили в правый волжский приток Которость, взялись за весла.

Встреча братьев была сердечной. Феодору расцеловала княгиня Мария Ярославна и увела к себе.

- Никаких известий от Ярославича пока нет. Должно быть, едет, - сказал Борис.

- А гостей много? - спросил его Глеб.

- Только кое-кто из ближайших родичей. Угличские князья Андрей и Роман Владимировичи, ярославская княгиня-мать Ксения со своим старым дядюшкой, ярославским боярином. Дочку свою Марью, однако, взять с собой не пожелала. Своенравная баба, эта Ксения.

- А по-моему, не столько своенравная, сколько безвольная. Идет на поводу у бояр. Как думаешь, братец, может быть, обсудим ярославские дела с Невским?

- Конечно, обсудим, - согласился Борис. - Как там у тебя в Белозерье?

На этом разговор братьев был прерван появлением княгини-матери, инокини Марфы. Услышав о прибытии младшего сына с женой, инокиня покинула монастырь и поспешно прибежала в княжеские палаты. Обняла сына, прослезилась.

- Повитуха сразу сказала - хиленький уродился. Не жилец.

- А как Феодорушка?

- Сперва убивалась, конечно. Но помаленьку пришла в себя. Не горюй, матушка. Мы с Феодорушкой молоды. Будут у нас еще детки. И ты порадуешься внукам.

- Дай-то Бог.

- Давайте сменим разговор, - предложил Борис. - Младенчика слезами и оханьями не вернешь. Пусть Глебушка расскажет нам о делах белозерских.

- Недавно подвергся ордынскому нашествию, - начал Глеб.

- Это ты о людях баскака?

- О ком же еще? Перепись учинили.

- И ты, конечно, помог им в белозерских болотах заблудиться.

- Не могли они заблудиться. Я сам сопровождал Файзуллу. А мог ли я показать ему все селения, коли Белоозеро край обширный, лесной, болотистый. Сам не везде побывал, не все дороги знаю.

- А баскак недоволен переписью. Говорил мне, что ты хитрил с его людьми. Желает с тобой потолковать. Учти, Фатулла упрям, неглуп и мстителен. На подарки не клюнет.

Нанес Глеб визит владыке Кириллу, рассказал о своих делах, пожаловался, что не хватает сельского духовенства. Он встречал несколько приходских церквей без священника. Служба ограничивалась тем, что собирались в храме прихожане, чтобы послушать, как грамотей читает псалтырь. А для совершения треб приходилось обращаться в соседний приход, расположенный на большом удалении.

- Вижу единственный выход помочь тебе, - сказал владыка.

- Какой?

- При вашем монастыре надо создать духовную школу. Подобрать для этого грамотных пономарей, причетников, мирян, пожелавших посвятить себя священнической службе. Напишу послание игумену Иринею. Пусть подберет для начала человек пять способных грамотеев и обучает их священному писанию, правилам литургии, знакомит с творениями отцов церкви, историей.

Посетил Глеб и Фатуллу. Он и внешне совершенно не походил на своего предшественника, Бурхана. Сухопарый, весь какой-то заостренный, в разговоре желчный, ершистый, недоверчивый. И очень, очень недобрый.

Разговор с баскаком Глеб начал с того, что похвалил Файзуллу.

- Старательный у тебя помощник. Я почел своим долгом помочь ему. Объехал с ним все селения Белоозера.

- Все ли? - спросил испытующе Фатулла.

Глеб понял, что утверждать то, во что недоверчивый баскак не верил, бесцельно. И взял тон этакого простачка.

- Мы с Файзуллой объехали все селения, какие можно было объехать, какие мне были известны.

- Значит, не все.

- Видишь ли, Фатулла… Белозерский край обширен, лесист. Я сам не знаю многие его уголки. Возможно, в недоступных лесах живут люди, которых я никогда не видел. Есть и не имеющие постоянного места жительства, ведущие бродячую жизнь. Это охотники, рыбаки, мастеровые.

- Сколько таких назвали тебе?

- Немного. Основные-то селенья мы посетили и жителей их переписали.

- Сколько же осталось неучтенных?

- Самая малость. Думаю, сотни две-три мы упустили. Врешь, князь. Будем считать, упустил ты сотни четыре. Вот с них ты также будешь платить десятину.

Глеб выразил недовольство, но в душе был рад. Он-то скрыл от ордынцев, проводивших перепись, не четыре сотни жителей, а много больше.

На этом придирки Фатуллы не закончились.

- Белоозеро - торговый город?

- Торговый, Фатулла, - ответил Глеб, еще не понимая, к чему баскак клонит.

- Торговля идет хорошо?

- У кого как.

- Тебе, князь, от торговли идет прибыль?

- Какая мне прибыль… Иной купец по доброте своей принесет мне отрез сукна или безделушку для жены, племянницы вашего великого хана Берке.

- А на какие доходы ты выкупил полонян в Орде?

- Много ли я их выкупил. Копим, копим деньги. Вот и накопили самую малость.

- Прибедняешься, князь Глеб. Учти, ханской десятиной облагаются все доходы: землевладельцев, и рыбаков, и купцов. Подашь мне к весне подробные сведения о доходах каждого из твоих купцов с указанием, чем он торгует, чтобы мы могли определить размеры его десятины. И не потакай нечестным людям, не пытайся покрывать тех, кто скрывает доходы.

- Зачем же так? Ведь я верноподданный хана и к тому же ближайший родственник твоего господина, великого Берке.

- Таких родственников у хана много. Берке ничего не говорил мне, что я должен потакать тебе.

- А я и не прошу об этом.

Разговор Глеб мог бы вести самостоятельно. Однако он предпочел пользоваться услугами толмача, того же Каллис-трата, которого он взял в плавание в Ростов. Это давало Глебу возможность лучше сосредоточиться, обдумывая каждый ответ.

Беседа с Фатуллой оставила у Глеба тяжелый осадок. Баскак, действовавший именем хана, старался взвалить на княжество тяжелое бремя поборов, ограничить возможности белозерского князя получать доходы.

Приехал в Ростов еще один гость, муромский князь Ярослав Святославич, тесть ростовского князя Бориса. Муромская земля считалась младшим уделом Рязанского княжества. Глеб Василькович имел возможность познакомиться и разговориться с князем Ярославом. Муром неоднократно подвергался жестоким нашествиям ордынцев, его население пряталось в окрестных лесах. Марья Ярославна была единственной дочерью своего отца, не имевшего мужского потомства. А после смерти князя Ярослава, человека уже немолодого, Муромское княжество, как и Ярославское, могло стать предметом княжеских раздоров.