Владыка Кирилл отслужил напутственный молебен, прежде чем караван двинулся, подняв паруса, вниз по Клязьме. Плыл Александр Ярославич с немалой свитой, грузом ценных подарков для хана и его ближайшего окружения. Глебу Васильковичу с его людьми великий князь предоставил отдельный дощаник. Впрочем, в продолжение почти всего пути Глеб находился рядом с Александром Ярославичем на головном судне. В числе сопровождавших великого князя был и священник, отец Иларион, еще не старый, рослый мужчина. В прошлом он служил в княжеской дружине, участвовал как простой воин в Ледовом побоище. А потом решил принять сан священника.

Караван плыл вниз по течению Клязьмы, а потом Оки, по берегам золотилась осенняя листва. Только ели сохраняли зелень. Иногда лесная опушка расступалась, обнажая полоски убранных полей, над которыми кружилось с надрывным карканьем воронье. Рядом грудились строения деревушек и сел. Над каждым селом непременно возвышалась бревенчатая церковь, увенчанная луковичной главкой или просто крестом на коньке кровли.

При впадении Оки в Волгу на высоком приокском берегу высились стены города, названного Нижним Новгородом. Он был основан в 1221 году на месте древнего булгарского поселения князем Юрием Владимировичем. Впоследствии город стал русским форпостом на Средней Волге. Нижний Новгород не раз разорялся татаро-монголами, но проявлял поразительную живучесть и всякий раз быстро возрождался. Над городской стеной с башнями высились кровли княжеских и боярских палат, купола храмов. Княжил в Нижнем Новгороде Андрей Ярославич, брат Александра Ярославича. Ему принадлежал также Суздаль с окрестными волостями, и поэтому официальным прозванием Андрея было - князь Суздальский и Нижегородский. Проживал он постоянно в Суздале, а в Нижнем появлялся наездами.

Предупрежденный старшим братом, Андрей встречал караван. Заметив на берегу брата со свитой, Александр Ярославич дал команду причаливать.

Андрей Ярославич недолюбливал старшего брата и завидовал ему. Недолюбливал потому, что новгородцы в свое время не захотели его принять и предпочли Александра. Недолюбливал еще и потому, что хан дал сперва ему ярлык на великое княжение, но Андрей не ужился с ордынцами и вынужден был бежать далеко на север. Великое княжение перешло к осторожному Александру. Недолюбливал Андрей брата, наконец, потому, что Невский выхлопотал для него у тогдашнего хана Сартака прощение, разрешение вернуться на Русь и даже получение удела. Именно то, что он всем был обязан старшему брату, и раздражало незадачливого, недалекого и слишком самовлюбленного князя.

Тем не менее, братья обнялись и расцеловались. Андрей внешне ничем не проявлял своей неприязни к Александру: это чувство было глубоко скрыто в тайниках его души.

- Как живешь, брат? - спросил Невский. - Орда сильно беспокоит?

- Бывает, - сдержанно ответил Андрей и пригласил брата со свитой в город, в княжьи палаты отобедать. За обедом Александр Ярославич дотошно расспрашивал брата о состоянии дел в его уделе.

- Не могу никак одобрить, брат, что ты мало выкупил в Орде русских полонян, - сказал с укоризной великий князь. - Неужели тебя не трогает судьба этих страдальцев?

- Знаешь ведь… с Ордой у меня были нелады. Если бы ты не заступился, не сносить бы мне головы.

- Полно, кто старое помянет…

- Вот и говорю… Не гладко с Ордой мои отношения складывались. Боязно самому в петлю лезть.

- С ордынцами наладь отношения. Послушай меня. Добра тебе желаю.

- Слушаю.

- Советовал бы тебе перенести свой стол из Суздаля в Нижний Новгород. У Нижнего будущее. Здесь перекресток торговых путей. Приглашай сюда ордынских, булгарских купцов. А у Суздаля такого будущего нет.

- Подумаю.

- Знаешь, что на Руси говорят тугодумам? Индюк долго думал и в суп попал.

- При чем тут индюк? Иногда совсем не понимаю тебя, брат.

- Коли не понимаешь, нечего и толковать.

Братья расстались сдержанно: Андрей обиделся на брата из-за индюка.

На следующий день караван судов двинулся дальше вниз по Волге. Погода стояла хмурая, ветреная. Люди кутались в меховые одежды, грелись у железных чаш на треножнике с углями. А Волга, принимавшая все новые и новые притоки, становилась все более могучей. Когда приблизились к устью Камы, заморосил дождик, нудный, бесконечный. Лесные берега заволокло серой хмурью. А к наступлению сумерек плотная толща тумана придавила реку и все, что по ней плыло. Продвигаться вперед в условиях полной потери видимости было рискованно. Александр Ярославич дал команду бросить якоря.

К утру туман еще не вполне рассеялся, но стал не таким плотным. Решили продолжать плавание.

Александр Ярославич с Глебом вели нескончаемые беседы. Великий князь поинтересовался намерениями белозерского князя относительно выкупа полонян.

- Собираюсь выкупать.

- Деньгами располагаешь?

- Не слишком много собрал. Беру с новгородских купцов пошлины. А еще поручил моим дружинникам бить пушного зверя: соболя, горностая, белку, чернобурую лисицу. Шкурки скупают те же купцы и дают хорошую цену.

- Разумно поступаешь. У новгородцев большая торговля с западными странами. Там наши шкурки всегда охотно покупают по хорошей цене.

В беседах шло время. Александр Ярославич наставлял Глеба, как наставлял других посещавших его князей. Учил быть бережливым в хозяйстве, не расточительным, в отношениях с ордынцами быть предельно осторожным, а если нужно - хитрым. Но хитрым по-умному, чтобы не торчали твои уши.

- В чем можно быть хитрым? - спросил Глеб.

- Не догадываешься?

- Может быть, не так хорошо. Объясни.

- Вот, например… Приехал к тебе на Белоозеро татарин перепись проводить. Водишь его по лесам, по болотам, пока всю душеньку его бусурманскую не вытрясешь. Он взмолится - хватит. А ты укроешь от него таким макаром пару самых населенных волостей и дань с них после не заплатишь. Но учти, дело это рискованное.

- Понимаю. Надо так, чтобы все шито-крыто…

- И вот еще… Не показывай ханскому чиновнику всех своих доходов. Никаких податей с новгородских купцов ты не брал. И прибедняйся, умно прибедняйся. Баскака к тебе приставили?

- Нет еще. Пока Бурхан из Ростова за мной надзирает.

- Что за человек этот Бурхан?

- Брат с ним ладит, задарил его подарками. Даже уговаривает перейти к нему на службу и окреститься.

- Дай Бог удачи твоему брату.

- А что же нас ждет впереди, Александр Ярославич? Не думал над этим?

- Думал, конечно. А ждет нас ослабление Золотой Орды. Она как льдинка под лучами теплого весеннего солнышка растает и развалится на мелкие крохи.

- Откуда такая уверенность, Ярославич?

- Здравый смысл вселяет уверенность. Ханский род велик, чадообилен. Рано или поздно начнутся усобицы, драки за престол. Уделы перестанут повиноваться Сараю.

- Так ведь и род Рюриковичей велик и чадообилен. И наши князья грызутся меж собой.

- Мы другое дело. Мы сидим на своей родной земле. Она, матушка, рано или поздно соединит нас в единую силу. А ордынцы пришли к нам как захватчики. И они непременно столкнутся с борьбой недовольных полонян. А таких в Орде много. Они могут стать великой силой. И еще…

Невский не сразу продолжил речь, подбирая убедительное слово.

- Думаю, хан согласится на открытие в Сарае православной епархии. Церковь станет притягательной силой не только для русских полонян, оказавшихся по ханской воле в Орде, но и для некоторых ордынцев, даже отдельных родных и приближенных хана. Ведь среди них разные люди. Есть и такие, которые видят в русичах дуновение свежего ветра, носителей чего-то нового, не похожего на первозданную дикость Батыя.

- Думаешь, православие привлечет ордынцев?

- Уже привлекает. Находятся ордынцы, переходящие на русскую службу, принимающие крещение. Твой брат Борис не случайно говорил мне о Бурхане. Таких Бурханов на русской службе станет со временем больше и больше. Появятся православные люди и среди ханских вельмож, для которых старый уклад жизни и система правления в Орде станут неугодны.