- Не знаю, не знаю. Я посылал своего боярина в Сарай отвезти ханскую подать. Боярин был свидетелем отпевания князя Романа в храме сарайского владыки. Романа подвергли жестоким пыткам и истязаниям. Его тело было все в кровавых ранах.

- Может быть, не столь велика была провинность рязанского князя. Просто хан решил отыграться на бедняге в назидание другим. Будьте, мол, покорны и послушны, или вас ждет вот такая кровавая расправа.

- Все может быть. Давай поговорим о другом, князь Глеб. Не хотел бы ты стать моим союзником?

- В чем?

- Великий князь Ярослав Ярославич совсем плох. Ждем его конца. Встает вопрос - кто унаследует великокняжеский стол.

- Ближайший старший родственник, надо полагать.

- Вот, вот…. Теперь по старшинству Владимир переходит к сыновьям Невского. Здесь два претендента - мы с братом Дмитрием, князем переяславским. Победит в споре тот, у кого окажется больше сторонников.

- Наверное, так.

- Поддержи меня, князь Глеб. Коли стану великим князем, дам тебе приращение к уделу.

- Не гоже влезать в усобицы.

- Не усобицы сие. А забота о собственном интересе.

- Я ведь ханский родственник. Не хотел бы ссор и споров. Решите с братом дело полюбовно.

- Как полюбовно-то решить? Дмитрий упрям и рвется к великокняжескому столу. Он хоть и старше меня по возрасту, но у меня удел пообширнее и побогаче.

- Вот и решайте вдвоем свой спор или обращайтесь за решением к хану. А встревать в вашу тяжбу не мое дело. У меня свои заботы, белозерские.

Расстался с городецким князем Андреем холодно. Андрей даже не вышел из палат проводить Глеба Васильковича до берега Волги.

В ордынской столице караван судов из Белоозера был встречен все тем же бессловесным ханским чиновником, проводившим князя и его спутников на постоялый двор. На этот раз Глебу Васильковичу было предоставлено более просторное помещение, а его дружинникам отвели отдельный дом.

- Когда меня примет великий хан? - спросил белозерский князь ханского чиновника.

- Сообщу, когда будет хану угодно тебя принять. Далее Глеб услышал слова, какие были ему сказаны и в прошлом году, - хан сейчас очень занят.

- Могу я узнать, по какой надобности хан вызвал меня в столицу? - продолжал свои расспросы Глеб.

- Русский князь - родственник великого хана. В его обычаях приглашать к себе русских князей, породнившихся с ханской семьей.

- А почему я приглашен с войском?

- Возможно, великий хан пригласит русского князя принять участие в его военном походе.

Все же Глеб Василькович вытянул из неразговорчивого ханского чиновника действительную цель своего вызова в Орду. Опять в поход для усмирения непокорных хану племен.

В ожидании встречи с Менгу Темиром Глеб Василькович посетил подворье сарайского епископа. Он увидел, что большой храм при подворье уже почти отстроен. Епископом сарайским в то время был уже не Митрофан, а Феогност. Митрофан, ставший схимником, удалился в один из монастырей, а Феогност, принявший рукоположение от киевского митрополита, прибыл некоторое время тому назад в Сарай со своей свитой.

Феогност был еще не старым, подвижным и словоохотливым человеком. Приняв князя, он долго расспрашивал его о положении на Белоозере, о церковной жизни в его уделе. Глеб пожаловался:

- Язычники пустили глубокие корни, живучи. Никак с этим не сладить.

- Чтобы покончить с язычеством, нужно терпение и время. Большое терпение и долгое время, - спокойно сказал епископ. - Да и не главная это наша беда. Храмы язычники посещают, обряды исполняют, детей крестят. И на том спасибо.

- Кого же ты считаешь, владыка, самым опасным врагом.

- Папистов, конечно. Знаешь, как паписты зацепили было на свой крюк князя Даниила Галицкого?

- Нет, ничего не знаю об этом.

- Тогда послушай, князь. Поучительная история.

Владыка Феогност стал не спеша рассказывать. Даниил Романович, князь Галича Волынского заявил во всеуслышание, что не признает власти золотоордынского хана, надеясь на помощь и поддержку папы римского. Папа Иннокентий IV с великой радостью узрел в этом возможность распространить свое влияние на Галицию, всю Юго-Западную Русь и насадить там латинскую веру взамен православия. Он выступил со специальным воззванием, возвещающим, что князь Даниил принимается под покровительство святого Петра и римского первосвященника. Более того, папа дал князю Даниилу почетный королевский титул, какой носили монархи крупных западноевропейских стран. Папские легаты убеждали галицкого князя, ставшего теперь королем, что папа окажет ему в случае нужды военную помощь, при условии, если он сам и его подданные станут правоверными католиками и признают высшую церковную власть Рима. Но реально обещанной помощи не последовало. Даниил скоро разуверился в папских обещаниях и отказался от королевского титула. Попытка папы сделать Галицию католической страной не увенчалась успехом.

Папская помощь оказалась пустым обещанием, а угроза нашествия ордынцев является реальностью - так примерно ответил князь Даниил, когда новый папа Александр IV укорял Даниила Романовича за отступничество от католической церкви.

- Теперь папские посланники обхаживают хана, - продолжал Феогност. - Хотят добиться разрешения на открытие в Сарае католического епископата.

- А как хан?

- Посланников принимает, выслушивает, никаких обещаний пока не дает, но обнадеживает.

Забегая вперед, скажем, что католики все же добились открытия в Орде католической епархии. Но это произошло в 1315 году, когда уже не было на свете ни Глеба Васильковича, ни сарайского владыки Феогноста, ни хана Менгу Темира.

Теперь же хан Менгу Темир, не торопясь с решением, присматривался к папским посланцам, выслушивал их речи, прикидывал, какую выгоду можно будет извлечь из того, что в Орде, кроме православной епархии, появится еще и католическая. Можно будет сталкивать их, играть на противоречиях. А паписты стремились зацепиться за Орду, чтобы получить плацдарм для проникновения на Русь с юга.

Разговор перешел к недавно умерщвленному в Орде рязанскому князю. Феогност повторил примерно то же самое, что Глеб уже слышал от городецкого князя Андрея Александровича.

- Не думаю, что рязанский князь Роман Олегович представлял какую-либо опасность для хана, - убежденно произнес владыка. - Захотелось припугнуть русских князей - вот, мол, что ожидает непокорных и строптивых.

- Князь Роман действительно проявлял в чем-то непокорность?

- Вряд ли. Скорее всего, был наговор на беднягу. И этого хану оказалось достаточно.

Вопреки ожиданиям Глеба, хан Менгу Темир вызвал его сравнительно скоро, на третью неделю по прибытии в Сарай. Глеб вручил подарки - чеканное серебряное блюдо работы белозерских мастеров и ожерелье из разноцветных камней - самоцветов для главной ханши.

Хан держался приветливо, был более словоохотлив, чем в предыдущий раз. Пригласил присесть на подушки и приказал слугам подать кумыс и грецкие орехи. Стал задавать вопросы, какие задавал и в прошлый раз.

- Как поживает княгиня?

- Прихварывает. Плохо переносит северную погоду.

- В другой раз приглашу тебя, князь, приезжай вместе с ней. Наша погода ей подойдет. Как сынки?

- Старший Михаил начал учиться грамоте.

- Это хорошо… Теперь послушай.

- Слушаю и повинуюсь, великий хан.

- Хочу провести лето в кочевье, побывать в степи. Будешь меня сопровождать. На чем прибыл?

- На речных судах.

- Получишь на весь свой отряд коней. Мой человек распорядится.

Хан Менгу Темир откочевал со своим двором в придонскую степь. Первую стоянку он выбрал в излучине на ровной травянистой равнине. В центре ее поставили большой ханский шатер, рядом с ним другой - для жен. Вблизи поставили шатры для ближайших родственников хана, братьев, племянников. На некотором отдалении было позволено и князю Глебу поставить свой шатер. Его дружинники ночевали у костров. В качестве топлива жгли ковыль, принесенные Доном с севера плавуны и высохший конский навоз.