В конце июня 1770 г. Руссо вернулся в Париж. Трудно установить день, в который Мерсье с душевным трепетом отправился к нему в гости. Не подлежит, однако, сомнению, что вплоть до 1773 г., когда появился его новый опыт о драматическом искусстве, Мерсье чувствовал близость к своему учителю. Правда, Жан-Жак в первой беседе поразил его своей невероятной мнительностью. Руссо показался ему маньяком. Но это продолжалось недолго. Вскоре они нашли общий язык и проводили время в интересных беседах. В одной специфической области Мерсье, однако, решительно разошелся со своим учителем. Речь идет об оценке просветительной роли театра. Еще в конце 50-х и в начале 60-х годов XVIII в. между д’Аламбером и Руссо начался спор о судьбах женевского театра. Вольтер пытался всеми силами помочь женевской буржуазной интеллигенции вступить на путь нового развития, порвать путы кальвинистической нетерпимости. В 1755 г., в VII томе «Энциклопедии» д’Аламбер высмеял кальвинистов. Руссо выступил на защиту патриархальной невинности Женевы. Он обратил внимание на то, что д’Аламбер обвинял женевцев в их нелюбви к театру. Философ-энциклопедист предлагал воздействовать на молодежь организацией театральных предприятий. Руссо ополчился на эту мысль д’Аламбера. Он убеждал женевскую демократию, что только консерватизм и сохранение старых устоев может уберечь их демократический строй от разложения. Но, конечно, силы экономического развития оказались более мощными, чем благие пожелания Жан-Жака, и Вольтер с полным основанием спустя некоторое время мог писать д’Аламберу: «Сколько бы. Жан-Жак ни писал против театра, все женевцы толпой сбегаются в него. Город Кальвина становится городом удовольствий и терпимости». Мы знаем, что самому Руссо спустя короткое время, в 1764 г., в знаменитых «Письмах с горы» пришлось отражать удары «умеренной демократии».
Для Дидро не может быть сомнений в огромном просветительном значении театрального зрелища. Он выступает теоретиком так называемой «слезливой комедии», новой буржуазной мещанской драмы. В 1761 г. Дидро дает убийственную критику Буше, этого художника умирающей феодальной Франции. Они писал о нем: «Какие краски! Какое разнообразие! Какое богатство предметов и идей! У этого человека есть все, кроме истины… Где вы видели пастухов, одетых с такой элегантностью и роскошью?» Против жеманства, ходульности, любви к трагическим персонажам античных трагедий Дидро выдвигает мысль о необходимости морального искусства. Вместо Буше идеалом Дидро становится Грёз, этот художник-моралист. Сам Дидро написал две слезливые комедии — «Побочный сын» и «Отец семейства» — сентиментальные мелодрамы в духе буржуа XVIII в. Свою задачу в области искусства Дидро формулирует таким образом: «Сделать добродетель приятной, порок ненавистным, смешные стороны резко подчеркнуть — вот намерения всякого честного человека, который берет перо, кисть или резец». Это то, что заставило Бомарше выступить с резкой критикой трагедии, «вечно изображающей на сцене одних только императоров и королей». Бомарше в своих утверждениях шел далеко, он отвергал всякую попытку подменить жизнь французских граждан образцами античного мира. «Какое дело, — спрашивал Бомарше, — мне, мирному подданному монархического государства XVIII в., до афинских и римских происшествий? Могу ли я сильно интересоваться смертью какого-нибудь пелопоннесского тирана или принесением в жертву молодой царевны в Авлиде? Все это меня совсем не касается…»
Новую буржуазную драму создал во Франции Дидро, а еще больше Нивель де-ля-Шоссе. Плеханов в своей статье «Французская драматическая литература XVIII века» дал нам исчерпывающую характеристику буржуазной драмы как апологии уравновешенности, умеренности и аккуратности. Он показал нам, что переход от жеманства Буше к моральной пропаганде Грёза, от античных героев к мещанской мелодраме свидетельствовал о том, что буржуазия в половине XVIII в. вступила на путь оппозиции существующей культуре, но мещанская драма не была образцом революционного буржуазного искусства. Таким искусство стало только в годы революции, когда на место Грёза пришел Давид, когда античные сюжеты снова стали средством выражения не распада феодальной культуры, а героики ведущего кровавую борьбу за свое существование нового класса. Неудивительно, если Мерсье, один из создателей мещанской драмы XVIII в., мог пользоваться популярностью до революции, а после революции оставался только свидетелем пройденной стадии развития буржуазии.
Еще в утопии «Год 2440» Мерсье провозгласил задачу театра — быть школой добродетели и гражданского долга. В своем драматическом творчестве он до конца остался верен этой идее. Театр был для него могучим орудием философской пропаганды. В этом случае он никак не мог разделить мнения Руссо и его отрицание театра. Он, поэт мелкой буржуазии, боролся со взглядами Вольтера на Шекспира. Мерсье был одним из тех, кто пропагандировал во Франции великого драматурга буржуазной юности Англии. В 1773 г. анонимно вышла книга Мерсье «О театре, или новый опыт драматического искусства». Мерсье хотел разъяснить свои взгляды в новом произведении с внушительным названием: «Философский опыт о некоторых писателях французского, немецкого, английского и испанского театров, с обзором наиболее знаменитых из писателей, с указанием на необходимость реформы современной системы французского театра». Но — увы! — это произведение погибло! Он вернулся из Невшателя в Париж и написал, чтобы ему выслали рукопись, но по дороге она пропала, и нам остается удовлетвориться его трудом «Новое исследование о французской трагедии», в котором было воспроизведено все то, что Мерсье писал в своем «Опыте».
Мы не ставим себе целью дать подробный анализ или даже краткую характеристику драматических произведений Мерсье. Он написал десятки пьес. Мы хотим только привести несколько образцов для того, чтобы Мерсье-драматург восполнил наше представление о Мерсье-очеркисте и политике. Среди 40 пьес, написанных им за время от 1769 г. до 1797 г. заметное место занимают пьесы, посвященные социальной проблеме, которой он уделял столько внимания в своей «Утопии» и в «Картинах Парижа». В 1772 г. Мерсье написал пьесу «Нищий», в 1779 г. — «Два парижанина и крестьянин», в 1782 г. — «Истребление лиги», в которой превозносит гражданскую войну. В 1795 г. он пишет драму «Тимон Афинский». Мы не говорим уже о доброй дюжине пьес, оставшихся от него в рукописях, и о пьесах, до сих пор не разысканных биографами Мерсье. Мерсье утверждал как-то, что его литературное наследство включает 45 пьес. Каждая из них изображает страсти, возмущение несправедливостью, беззаконием или восхищение добродетелью. Несправедливость и предрассудки в отношениях между сословиями и их удаление с помощью брака, торжество добродетели в труде — вот содержание мещанских драм Мерсье.
В одной из своих драм — «Тачка уксусника» — Мерсье показал, как разорившийся негоциант отказал дать свое согласие на брак дочери и заставил ее выйти замуж за сына богатого уксусника. Критики возмущались выбранным Мерсье сюжетом. Они говорили; «Герой драмы — уксусник! Какой позор!» Но демократ Мерсье не брезгал подобными темами. Он охотно готов был бы согласиться с предложением одного из своих критиков использовать как тему своих пьес все ремесла Франции, чтобы изобразить «мешок угольщика и кадку каменщика». В своем стремлении морализировать Мерсье-драматург в ряде пьес изгоняет в пьесах любовь как сюжет драматических коллизий. Он возмущается тем, что любовь занимала слишком много места в драматическом искусстве феодальной Франции. «Писатели, — говорил он, — до сих пор оставляли в стороне всю массу страстей, которые имеют столько же оснований быть предметом драматического творчества, как и вздохи влюбленных». В поэтической форме Мерсье излагает свои политические взгляды в пьесе «Дезертир».
Мерсье пытается в своем драматическом искусстве оставаться верным принципам реализма. Пьеса «Нищий» поднимает социальную проблему о вражде между богатыми и бедными, проблему, которой Мерсье уделял много, внимания. Театр изображает жилище бедняка, конуру почти без мебели. Зимний холод проникает через разбитое окно, заклеенное бумагой. Собственник дома запретил разводить огонь, опасаясь пожара. Здесь протекает жизнь ткача Жозефа и его сестры Шарлотты. Мерсье использует пьесу, чтобы призвать богачей к милосердию, а бедняков к повиновению. Бедняк Жозеф по ходу пьесы восклицает: «Я нищ, потому что существует излишне много богатых».
