– Мне он тоже не особо нравится, – сказал он, когда двинулся позади богатого, но в основном пустого, стола. – Это мой офис. Пожалуйста, присаживайтесь. У нас есть время, чтобы поболтать, прежде чем все придут.

– Ты имеешь в виду Айви, верно? – сказала я, и он рассмеялся, указывая на стулья.

– Сядь, Рейчел.

Это заставило меня чувствовать себя, ну очень пушистой и теплой, и я села на кожаный стул, самый близкий к двери. Трент заколебался, затем взял другой.

– Я не знал, что ты работаешь в О.В., – сказал Трент.

Кормель переплел пальцы на столе, явно радуясь.

– Я и не работаю. Офис шел с титулом Пискари. Я веду здесь достаточно дел, чтобы гарантировать сохранение его, но недостаточно, чтобы иметь секретаря. Спасибо за сохранение моих усилий по вашему поиску. Я могу вам что-нибудь предложить?

Я сузила глаза.

– Айви, – заявила я, и он улыбнулся. Это была улыбка, которая спасла свободный мир во время Поворота, но она не имела успеха против меня.

– Удовольствие перед делом, – сказал он, хихикнув.

Я встала, взяла стул и передвинула его, сев и придвигаясь, пока мои колени почти не коснулись стола. Расслабившись, я закинула лодыжки на стол. Это предназначалось для того, чтобы обеспокоить его, и это сделало, но вместо того, чтобы отодвинуться обратно, я наклонилась к Кормелю, пока не увидела, что он не дышал.

– Хотели бы вы что-то выпить? – сказал он, слова были точными и ясными.

Я убрала ноги с его стола и склонилась над ним, провела рукой и потянулась, пока мой кулак не оказался прямо перед его лицом, и я могла наблюдать, как его глаза расширились к полному, сердитому черному.

– Где Айви?

Трент откашлялся.

– Я бы хотел черный кофе, – сказал он мило. – Я не знаю, что хочет Рейчел. Пытаться угадать ее желания – это ошибка.

Он дал мне возможность отступить, и я приняла это, устроившись на кожаном стуле и пытаясь сохранить мое дыхание поверхностным во избежание попадания такого большого количества вампирских феромонов. Боже мой, здесь их было много.

– Кофе, – сказала я, и мужчина вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. – Кормель, это глупо. Феликс вышел на солнце. Сколько еще доказательств тебе нужно?

– Прямо в точку, – сказал Кормель, вздохнув. – Но, тем не менее, неправильно.

– Это убьет тебя, – продолжила я, желая выбраться отсюда. – Не спрашивай меня, почему, но я не хочу видеть тебя мертвым.

– Мертвым? – Зрачки Кормеля сузились, и мне стало легче дышать. – Нет, ты просто не хочешь видеть, что мы выбираемся из ловушки, в которой находимся. Феликс не был нормален. А я – да.

– Ты думаешь, что ты нормален? – сказала я, почти смеясь. – Чем дольше ты высасывал жизнь из людей, тем тяжелее будет пережить травму твоей душе. Отдай мне Айви, и я посмотрю, что я смогу сделать для недавно умерших, но если ты получишь душу, то совершишь самоубийство. Лэндон знает это. Он рассчитывает на это. Почему ты слушаешь его?

Трент сухо откашлялся, но я смотрела на Кормеля, не давая ему отвести взгляд. Он поджал губу, обнажая клыки, заставляя меня задаться вопросом, должна ли я отступить.

– Лэндон делает точно то, что я хочу, – сказал вампир. – Мы не погибнем, но будем более сильными для наших душ после того, как мы... приспособимся. Ты можешь представить это? – сказал он с горящими глазами. – Сила немертвых с силой живых?

Я подумала о Нине, раскачивающей толпу.

– Это мечта, Кормель.

Вспышка неловкости пересекла его лицо. Он знал, и все же он еще упорствовал. Почему? Сложив пальцы пирамидкой, он произнес:

– Данные показывают, что через достаточное количество времени эмоции исчезнут.

– Вина никогда не исчезнет.

– У нас есть вечность, – ответил он, и взволнованно я повернулась к мужчине, несущему три чашки кофе. Он пах замечательно, и никто ничего не сказал, когда он дал Кормелю первую чашку, затем Тренту, и, наконец, мне. Мужчина практически отступил, и я сузила глаза на его страх.

– Вечная жизнь поднимет нас, сделает нас сильными, – сказал Кормель, глядя на крошечную ложку, когда он насыпал то, что было, вероятно, солью в кофе. Я могла поспорить, что это смещало запах больше к кружке теплой, соленой крови.

– Спроси демонов, насколько большая вечность, – сказала я, решив опустить кофе.

– Все же ты дала надежду Айви, – сказал Кормель. – Ты, должно быть, решила, что немертвые могут выжить с их душами, если ты дала Айви магию захватить ее.

Дерьмо, он нашел бутылку для души.

– Если ты забрал ее у нее, – пригрозила я, жалея, что не поставила свой стул ближе. Это была Айви, черт побери! Он не имел никакого права.

– Я не забирал у нее магию, – сказал Кормель. С пустым выражением лица, он потягивал свой кофе. – Ты не убедила меня в опасности. Я буду доверять Лэндону немного дольше.

– Тогда ты умрешь! – воскликнула я, разбито, когда он указал кому-то возле офиса. – Чем дольше ты мертв, тем не правильнее то, что ты делаешь, чтобы остаться в живых, и для души становится тяжелее, пережить вину. Только недавно ставшие немертвыми, могут пережить это.

– Нет, это неправильно! – закричал Кормель, внезапно вставая. – Я ничего не сделал неправильно!

Я ничего не сказала, даже не видя, что он двигается. Трент тоже был немного смущен, и я поморщилась, не желая, чтобы Кормель оказался у моего горла, но должна была заставить его понять.

Кормель уперся в свой стол, намек беспокойства испортил его уверенность.

– Они дарят мне свою кровь, ауру, душу. Как это может быть неправильно?

– Но это так, – сказала я мягко. – Вот почему они плачут, когда возвращают свои души. У тебя не может быть всего, что ты хочешь.

– Запомни это, – произнес Кормель, когда дверь, ведущая в зал, открылась, и вошел Лэндон. Он выглядел потрепанным, в той же самой одежде, которую я видела на экране. Я решила, что он был так же счастлив, как и мы здесь, но мерцающее удовлетворение в наклоне его головы дало мне передышку. Медленно я встала, не желая находиться в невыгодном положении. Трент остался сидеть, его пальцы были сложены пирамидой, и лодыжка лежала на одном колене. Ты не должен быть здесь, я подумала, взволнованно.

Лэндон выпрямился, будто чиновник в его фиолетовых и зеленых одеждах и той шляпе, одобренной Тритон.

– Рейчел, – сказал он, кивнув мне. – Трент, – саркастично добавил он прежде, чем повернуться к Кормелю. – Я говорил вам, что это не продлится, если они будут живы. Убейте их, или поверхностные демоны останутся в безвременье.

Мой взгляд переместился к двум головорезам, едва появившимся в двери и снова исчезнувшим.

– Мы не загоняли их обратно. Твое заклинание развалилось.

– Рейчел говорит мне, что ты лжешь, – сказал Кормель, выражение лица Лэндона сошло на нет. – И я полагаю, что фактическая формулировка нашего соглашения была такой, что я уберу их от власти. – Он указал на Трента. – Я отправил их на Западное побережье. Они вернулись, и я изолировал их. У них нет власти, – сказал он, приятно улыбаясь. – Верни наши души. Сейчас.

– Дьюар разделен, потому что он жив, – сказал Лэндон, но он потел. Если я видела это, то каждый вампир в комнате мог чувствовать его запах. – Я не верну ваши души, пока не получу контроль.

– Не будешь или не можешь? – Кормель сел, оставив Лэндона и меня стоять.

– Ты не переживешь этого, Лэндон, – произнес Трент, и Кормель повернулся к нему, как бы говоря «продолжай». – Ты умрешь от своей же руки. И я не буду сожалеть по этому поводу.

Это казалось поэтично, и я скрыла свою дрожь, передвинувшись, чтобы взяться за его стул. Он был на расстоянии в восемь футов от стола, и мне стало легче дышать. Мне не нравилось то, что он был здесь. Несмотря на все, что он сказал, я никогда не простила бы себя, если бы он пострадал из-за меня.

– Это бизнес, – сказал Лэндон презрительно и повернулся к Кормелю. – Хорошо?

Вампир откинулся назад на своем стуле, заставив его скрипнуть.