– Ты собираешься убить ее, ты – гнилой маленький эльф! – прорычал Ал, и Трент встал, его лицо было белым, а выражение – жестким. – Никто не переживет того, что грядет. И это твоя вина.

– Я в порядке, – прокаркала я, дрожа, когда махнула Бису, и он приземлился на спинке старого стула Кери, по-прежнему стоящего на привычном месте. Видя, что я стою, Ал достал саквояж и попытался запихнуть в него свернутый гобелен. Трент собирался убить меня? Ничего здесь не было его ошибкой. Это было из-за меня. Трент стоял между нами, моя сумка, валялась на полу позади него, и я не думала, что ценила его больше, чем в тот момент. – Что грядет? – прошептала я, голос звучал грубо.

– Конец, – пробормотал Ал, его расстройство возросло, когда он боролся с тем, чтобы запихнуть гобелен в сумку, та явно была больше внутри, чем казалась снаружи. – Я вижу, что ты смыла слизь Богини с себя. Слишком плохо, она будет продолжать возвращаться.

Он говорил о мистиках, и я расправила плечи. Все шло лучше, чем я думала. Я была просто рада, что он не был мертв.

– Эльфийское заклинание пыталось убить меня, – сказала я, и Ал сложил конец гобелена к концу, чтобы приспособить его в сумке, но тот развернулся, будто пытаясь держаться подальше. – Это не была Богиня, это был дьюар и анклав.

– Удивлен, удивлен, – пробормотал он.

– Оно не могло сжать меня, – сказала я, мягко убрав руку Трента от меня, когда я прошла мимо него. – Но затем я услышала коллективный крик. Я подумала... что оно взяло и тебя.

Опустив плечи, Ал расстроено бросил гобелен в стену. Тот шлепнулся с глухим стуком, скольжение ткани звучало, как сдавленный крик, когда гобелен приземлился на пол и медленно стал распрямляться.

– Это был... – сказал он, опуская брови, когда смотрел на меня, – ... крик радости, Рейчел Мариана Морган.

Мою грудь сдавило.

– Пожалуйста, не называй меня так. Ты бросил меня. Не я оставила тебя.

Ал глянул на Трента, когда дернул свой саквояж. Я подошла ближе, шаркая ногами и останавливаясь, когда Ал проворчал:

– Нет. Ты.

– Потому что он – эльф? – разбито воскликнула я.

Лицо Ала перекосило сильнее.

– Именно, – сказал он, слова сочились презрением и ненавистью. – Любовь превратила тебя в инструмент, Рейчел, и как инструмент, тебя забудут и отвергнут, когда работа будет сделана.

– Я не инструмент, – холодно прошептала я, но мысль, что Трент скоро вспомнит, что его место среди его людей, и это в большой степени перевесит меня. Квен был прав. Я была этапом, несерьезным развлечением.

– Ты слепа, Рейчел, даже когда ты – часть этого. – Ал указал на меня, его гнев шел от глубокой раны. – Эльфы просят слишком многого. Они приносят только разрушение. Такова их суть. Они всегда были таким, даже когда мы пытались уничтожить их. И это убьет тебя.

– Но ты любил Кери, – взмолилась я, и Трент заворчал, будто только теперь узнав об этом.

Указывая пальцем, Ал медленно опустился, глубина его ненависти охладила меня.

– Именно так, – горько сказал он, оглядывая пустую комнату. – Ты начинаешь понимать?

– Ты не можешь возлагать ответственность за это на Кери, – сказала я, новый страх заскользил через меня. Он любил ее, любил настолько, что достаточно нарушил правила и освободил ее от рабства таким способом, чтобы я могла спасти ей жизнь. С того мгновения мир изменился, Трент использовал ее, чтобы удержать свой вид от вымирания. Любовь свела мои цели с его, и я нашла образец ДНК без проклятия, таким образом, ребенок Кери оказался свободен от проклятия. И теперь, поддержанные простым намеком на успех, эльфы начали устранять всех более влиятельных существ, чем они. Возможно, Ал был прав.

Испуганно, я наблюдала, как он убрал последнюю из вещей на каминной доске в сумку, будто Санта наоборот. Его толстые пальцы колебались у мистера Рыбы, затем он сжал их, оставив бокал для бренди там, где тот стоял.

– Куда все ушли? – испуганно спросила я.

Ал посмотрел на Трента, затем на Биса, сидящего на стуле Кери, он колебался.

– Куда угодно, куда захотели, – сказал он, махнув Бису, чтобы тот передвинулся на плечо Трента.

Куда угодно? Мои мысли вернулись к пустому состоянию Дилланса, а затем к радостным фамилиарам в торговом центре. Он сказал, что это был крик радости...

– О, твои эльфийские собратья совершили большую ошибку, – сказал Ал Тренту, когда стул Кери захватил черный туман и сжал до размера моей руки. – И мы используем ее в полной мере, чтобы стереть их с лица земли раз и навсегда, – сказал он, используя обе руки, чтобы переместить маленький, но явно тяжелый стул в сумку. – Месть – хитрый зверь. Ее когти обоюдоострые. Я не возражаю против еще нескольких шрамов. Они будут не заметны среди остальных.

Трент побледнел.

– Проклятие, которое напало на тебя... – шептал он, а затем коснулся сланцевого стола, когда стал терять равновесие. – Да поможет нам Богиня, – испуганно прошептал он. – Это то, что я чувствовал. Это было требование сломать проклятие.

– Что сделать с проклятием? – сказала я, чувствуя, будто стояла на грани пропасти.

Ал закрыл сумку и с легкостью поднял ее.

– Не точно сломать его, но когда они изменили его, чтобы вынудить поверхностных демонов появиться в реальности, они создали лазейку. – Он повернулся к своему огню и взял кочергу, стряхивая с нее пепел. – Теперь я ухожу. Можешь забрать гобелен. Так или иначе, он мне никогда не нравился.

Мое сердце заколотилось.

– Ал, подожди! – позвала я, но со щипком в моих мыслях, он исчез в завитке черного, испорченного безвременья.

Бис подвигал крыльями, и комната резко показались более холодной. Я повернулась к Тренту на его мягкое шарканье ног. Он опустился на треногий табурет Ала, ставя локоть на стол и опуская голову на руку, когда его большой палец прошелся по крошечной царапине на поверхности. Я видела Ала в таком состоянии несколько раз. Ненависть между эльфами и демонами шла намного глубже, чем я думала.

– Трент? Что произошло?

Он поднял голову, намек страха перед неизвестным читался в его взгляде.

– Это, должно быть, сделал дьюар, дружно работающий с хорошей частью анклава, – сказал он, а затем сфокусировался на мне. – Это то, что ты почувствовала в комнате для заклинаний своей мамы. Чары развязывания признали тебя демоном, и когда оно не смогло найти проклятие, удерживающее тебя в безвременье, оно просто продолжило пытаться взять у тебя что-то, что угодно. Демоны выяснили, что происходит, и теперь они свободны.

У меня отвисла челюсть. Свободны? Как в реальности?

Внезапно я поняла… весь беспорядок. Лэндон совершил огромную ошибку. Он освободил поверхностных демонов, чтобы избавиться от немертвых, но как только те выйдут на солнце, а я уверена, что они так и сделают, тогда демоны заменят их в качестве создателей правил и нарушителей, а не эльфы.

Морщась, я потянулась к мистеру Рыбе. Я не думала, что Ал вернется.

– Мы должны идти, – сказала я, нагибаясь, чтобы взять мою сумку. Здесь не было ничего. Все, что что-то значило, было забрано и уложено в тот небольшой саквояж.

– Цинциннати? Бис расправил свои крылья в ожидании. – Но вы, как предполагается, мертвы.

Трент мягко взял хныкающий гобелен.

– Теперь это не имеет значения.

Нет, это не имело значения. И я не собиралась помогать Лэндону спасать мир. Он сделал свой выбор, и это не моя ответственность.

Но когда я почувствовала, как аура Биса накрыла нас, у меня появилось плохое предчувствие, что мне все-таки придется это делать.

Шпиль был темным разрезом против нижней стороны облаков, красных от отраженного света Низин. Случайный свет уличного фонаря, проходящий через неподвижные деревья, создавал выступы и тени на кладбище. У заднего крыльца не было никакого дружественного свечения. Вообще не было никакого заднего крыльца, и я аккуратно несла мистера Рыбу, медленно шагая через влажную, некошеную траву, и степень повреждения становилась очевидной.