— Это тебе сегодня курьер принес.

Дилан взял у Бомонта пакет. На нем стояла печать Посольства Топавы.

— Это что еще такое?.. — удивился он.

Внутри лежал один-единственный листок бумаги, сложенный вдвое, — копия сообщения из Рамискал-Сити, столицы Восточного Одимиса на Состисе.

— Это что… — вновь заговорил он и отодвинул поднос, чтобы расправить листок на столе.

Прочитав сообщение дважды, он уставился перед собой.

— В чем дело, парень? — спросил Бомонт.

Дилану показалось, что дядя говорит откуда-то издалека. От неожиданности он вздрогнул и посмотрел на него.

— Это от адмирала Середжа. Мне поручено выполнить задание.

— Задание?

Бомонт снова уселся на место и сложил на столе свои костлявые руки.

— Да. Помнишь, как в начале зимы я рассказывал тебе о мальчишке в медицинской капсуле? О заключенном, которого перевезли с Ганволда? И о курсанте, которого оставили на второй семестр две надели назад? Это сын моей сестры. В училище он находится под опекой губернатора!

— Губернатора! — изумился Бомонт. — Интересный поворот событий, доложу я тебе.

— Да. И это дело скверно пахнет.

— О чем просит тебя Лухан?

— Он хочет, чтобы я приглядел за мальчиком, в том смысле, чтобы с ним ничего не случилось.

Дилан принялся убирать посуду.

— Пока только присмотреть.

— Что бы это значило?

Дилан остановился у кухонного контейнера.

— Это значит, что при введении военного положения на меня ляжет задача доставить Тристана в безопасное место, коим является Посольство Топавы.

Губернатор Реньер с двумя мазуками по бокам прошествовал к столу заседаний. Остановившись у кресла, он окинул взглядом собравшихся, гуманоидов и негуманоидов — членов его военного совета. По их прищуренным глазам и наморщенным лбам он понял, что присутствующие не предполагают, по какой причине их собрали, и самодовольно улыбнулся.

Реньер пригласил членов совета сесть, а сам остался стоять.

— Джентльмены, — начал он. — Позвольте представить вам б’Анара Ид Па’ана, сына Паши Ми’ика и эмиссара наших союзников с Пояса Бакала, — он снова обвел взглядом сидящих за круглым столом и усмехнулся, заметив мрачные и нахмуренные лица. — У нас есть что предложить друг другу. Все наши народы: люди, умедо, мазуки — многое приобретут от этого союза.

Закончив речь, он посмотрел на б’Анара Ид Па’ана.

— Мой господин благодарит вас, главнокомандующий Сектором.

Па’ан склонил голову. Суженные глаза и кривая улыбка придали иронический смысл его словам:

— Ваши враги составят основу богатства Пояса Бакала.

Генералы и советники гуманоидной и негуманоидной расы неуютно заерзали в креслах. Реньер увидел на лицах многих отвращение. От Па’ана это тоже не ускользнуло. Он оскалился по-звериному, обнажив огромные, как бивни, зубы.

— Будьте довольны, что мы ваши союзники, и постарайтесь, чтобы так оставалось впредь. Один раб-человек стоит трех рабов нашей расы.

В кабинке для медицинского обследования, куда вошел Тристан, можно было только стоять. Один экран монитора с небольшой панелью, имевшей контур руки, под наклоном располагался на уровне пояса, второй — перед лицом. На верхнем горела надпись-инструкция:

1. Введите имя и номер удостоверения личности курсанта.

2. Положите правую руку на сенсорную панель и просуньте указательный палец в кольцо сенсора сфигмоманометра.

3. Не убирайте руки до появления контрольных данных.

Тристан выполнил инструкцию, даже не глядя на нее — дня него все это стало рутинным занятием.

Надпись на верхнем экране пропала, и по нему тут же забегал курсор, выдавая блок информации: «СЕРЕДЖ ТРИСТАН, УЛ № Т59392.

Интоксикация крови: отрицательная.

Давление: 142\83 *

Пульс: 86\мин *

Температура: 37 °C

* Медицинскую проверку прошел, но следует соблюдать меры предосторожности. Если состояние не улучшится, просьба обратиться в медсанчасть».

Последнюю строчку он мог бы и не читать — уже шесть дней она не менялась. Тристан убрал руку с панели, вытер ее о ногу и согнул в локте. Он чувствовал, что с консоли за ним наблюдает медбрат, следит, как он выходит из кабинки. Тристан избегал встречаться с ним взглядом, но уклониться от ответа на вопрос ему не удалось.

— Что с твоим состоянием, курсант?

Тристан помедлил с ответом.

«Моя мать умирает на Ганволде! — захотелось ему крикнуть. — А меня держат здесь в заключении как приманку для моего отца! И никто не дает помочь ей!»

Вслух он этого не произнес, поскольку очень боялся. В его сознании до сих пор звучала угроза губернатора: «Если жизнь матери для тебя важна, Тристан, то этого больше не повторится… У меня свои причины для твоей учебы в училище. Твой отказ сотрудничать со мной я просто так не приму». Удар тростью по лицу он до сих пор не забыл.

— Да ничего, — ответил он коротко, во рту у него пересохло.

— Мне так не кажется, — заметил медик. — У тебя нервное истощение. Для этих штучек ты еще молод. Тебе нужно обратиться к врачу, ответственному за полет.

— Но я себя хорошо чувствую, — настаивал Тристан.

Медбрат недоуменно пожал плечами.

— Хорошо. Но я буду держать тебя под контролем.

Уходя, Тристан спиной почувствовал его взгляд.

В комнате предполетной подготовки он взял шлем и парашют, механически проверил кислородную маску и провода линии связи. Створки двери раздвинулись, выпуская Тристана в идущий вниз подземный коридор, где его уже ждали Коборн и Пулу. Они стали на транспортер, который бесшумно повез их мимо одной арки, затем другой, потихоньку шурша.

Бросив взгляд на Пулу, Тристан положил парашют между ног и стал мысленно повторять план полета, позывной и номер корабля.

У шестнадцатой арки они сошли с транспортера и поднялись в лифте на стартовую площадку, над которой нависло предрассветное небо. Пахнуло утренней прохладой. Площадка была освещена ярким светом, который, отражаясь от корпуса тренировочного самолета, контрастно вычерчивал фигуры обслуживающего персонала и аппаратуру. Тристан переложил шлем из одной руки в другую и задержался под укороченным дельтовидным крылом. Свободной рукой он дотронулся до него, трепетно вздохнул, но вдруг почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Он замер, медленно повернул голову так, чтобы краем глаза посмотреть через плечо, и увидел командира техников, готовивших его машину к полету. Это был седой человек с усами, со стальными глазами, тот самый, который разнимал его с Сиггаром. Тристан легонько толкнул Пулу в бок и кивнул, приказывая отойти в сторону, потом занялся внешним осмотром сопел и шасси.

В кресле пилота он никак не мог защелкнуть крепление ремней безопасности, а когда это удалось, ему показалось, что он зажал сердце. Оно сильно билось, а в наушниках Тристан слышал собственное дыхание. Он крепко сжал кулаки.

— …систем, — услышал он голос Коборна в шлемофоне.

Тристан чуть не подпрыгнул, испугавшись.

— Начинай проверку систем, — повторил нетерпеливо Коборн.

— Есть, сэр, — прошептал Тристан, проверил показания приборов, обменялся жестами с командиром техников после проверки каждой системы.

Тристан заметил Пулу у входа в ангар. Юноша доложил об окончании проверки, и старший техник поднял вверх два больших пальца, давая добро на полет, и отбежал в сторону.

— Все системы в порядке, сэр, — доложил Тристан.

— Запускай двигатели.

Тристан включил один за другим тумблеры, и рев двигателей стал нарастать. Машина задрожала от переполнявшей ее энергии.

— Чего ты ждешь? — спросил Коборн.

— А-а? — снова вздрогнул Тристан.

— Запрашивай разрешение на взлет.

— Есть, сэр… — Тристан вздохнул поглубже, но очень осторожно, чтобы не услышал инструктор, и уверенно сказал: — Вышка, на связи «Молот» четыре-три… Отставить, отставить! «Молот» три-два запрашивает разрешение на взлет.

— «Молот» три-два, разрешаю выйти на космическую станцию папа танго через СИД фокстрот танго два-два-девять. Как поняли?