Андрей ушел. Рашид оставался сидеть на месте – час, другой, третий… Он потерял ощущение времени. Выпил несколько бокалов пива. За окном все так же вставали над асфальтом миражи, в застывшем воздухе деревья в лесу напротив казались изломанными. Хотелось плакать.

Андрей сказал правду: надежды нет. Эти слова непрестанно мелькали вместе со стоявшим над асфальтом миражом.

Если бы время пошло хоть немного вспять! Совсем немного – до появления Андрея… Рашид вздохнул, представив себя с Лейлой. Он простил бы ее. Он был уверен, что если бы время повернуло, он простил бы ее и женился на ней. Как он теперь жалел о случившемся! Но шанс был упущен.

Вместе с тем эта сцена – сцена прощения Лейлы – плохо представлялась Рашиду, казалась туманной, изломанной и в его воображении находилась где-то за волнами раскачивающегося перед ним горячего воздуха.

Если бы время двинулось назад, он бы снова упустил шанс. Он понимал это, несмотря на душившие его слезы. Да, несомненно. Потому что Лейла не была и не станет его собственностью, – она отдалась другим.

А Андрея это никогда не волновало и не будет волновать. Поэтому он получит Лейлу. Андрей добился ее, а удел Рашида – страдание до последних дней жизни.

«Как? – спрашивал он себя, словно утопающий. – Как мне спастись?»

В Петербург он приехал ночью. И, словно путник в пустыне, мучимый жаждой и следующий за миражом, отправился к Лейле. Ее не было дома. Он прождал ее два часа и ушел в полночь, покачиваясь, измученный горечью, отчаянием и усталостью.

На второй день он приехал к восьми вечера к спортивному центру, где она работала. Увидев ее выходящей из здания, вышел из машины. Лейла остановилась, застигнутая врасплох, не имея ни малейшей возможности к побегу. Он настоял на том, чтобы довезти ее до дома. По пути она не проронила ни слова. Молчал и он. Когда подъехали к дому, Рашид тоже вышел из машины. Лейла остановилась:

– Извини, но я устала и не могу пригласить тебя к себе.

Но он, будто не слыша ее, пошел впереди и остановился у подъезда. Она прошла внутрь, и он последовал за ней в лифт.

– Ты должна выслушать меня, – сказал он.

Лейла пыталась по мере возможности отсрочить разговор: долго находилась в ванной, затем прошла на кухню, где так же долго готовила чай. Рашид сидел в комнате, выкуривая сигарету за сигаретой. Июньское солнце, не покидающее небосвод Петербурга дольше, чем на два часа в сутки, проникало меж оконных занавесок и обволакивало Рашида столбом света, наполненным дымом.

– Садись и не вставай, – приказал он.

Лейла поставила поднос на стол и села напротив. Рашида окружал густой дым, который смешивался со светом, и казалось, будто это дымится бушевавший внутри него огонь.

– Я сегодня был в Москве. – Она покачала головой и не ответила. – Встречался с Андреем. Я должен был поговорить с ним. Не беспокойся, ничего страшного между нами не произошло, – сказал он, хотя Лейла не выказала ни удивления, ни беспокойства, а слушала холодно, словно ей было все равно. Ему же стоило больших усилий сохранять хладнокровие. – Я попытался объяснить ему важные детали, которых он не понимает, но которые, очевидно, понимаешь ты, но не придаешь им значения, о чем, думаю, будешь сожалеть в дальнейшем. Я пытался воззвать к его уму и напомнить, что его любовь к тебе может в будущем пройти, и что тогда станется с тобой? Ты останешься одна в чужой стране, твои родные, как я полагаю, не согласятся на этот брак, и если ты пойдешь против их воли, они тебя не простят. Андрей сейчас не думает об этом и тем самым совершает против тебя преступление. Но он не понял меня, потому что рассуждает, как эгоист. Поэтому я настаиваю на разговоре с тобой, настаиваю, чтобы ты выслушала меня. Лейла, я хорошо знаю Андрея, – намного лучше, чем знаешь его ты. Я пять лет жил с ним в одной комнате. За все эти годы ни одна из его многочисленных любовных историй не длилась больше нескольких месяцев. Все быстро надоедали ему. И он говорил «прощай». Возможно, это «прощай» не представляет большой трагедии для местных девушек, но для тебя это жизненно важно. Ты это понимаешь? Ты думала об этом? Я много думал. Потому что люблю тебя и беспокоюсь о тебе. Потому что не хочу, чтобы ты раскаивалась. Андрей не будет верен тебе до конца жизни, я уверен. Вероятно, его любовь проживет два года, три или даже десять лет, но в итоге ты ему надоешь, он бросит тебя, и ты останешься одна. И тогда раскаяние не поможет тебе ничем. Ты сейчас должна обо всем подумать, потому что упущенный однажды шанс не повторяется.

Она слушала его спокойно и, когда он закончил, молчала по-прежнему.

– Почему ты ничего не отвечаешь? – спросил Рашид с недоумением.

– Если я правильно понимаю, ты меня простил?

– Да. Да, Лейла! – произнес он с волнением. – Я простил, потому что люблю тебя – честно и искренно, на всю жизнь. Пожалуйста, поверь мне!

– А если бы не появился Андрей, разве ты простил бы меня с такой легкостью?

– Да. Поверь мне, – вновь ответил он взволнованно, нисколько не сомневаясь в искренности своих слов, поскольку в тот момент был действительно искренен.

– Сомневаюсь.

– Не сомневайся, Лейла! Клянусь тебе, я честен перед тобой. Клянусь, я забуду все, и обещаю, что никогда больше не коснусь этой темы. Ты не услышишь от меня ни слова по этому поводу, и если хочешь, мы поженимся сразу, завтра утром!

– А мои родные? – с усмешкой и недоверчиво спросила она. – С тобой мне позволено пренебречь их мнением?

– Я просто… – он запнулся. – Я уверен, они не откажут, и я могу позвонить твоему отцу сегодня же и попросить твоей руки.

Она молчала, глядя на него отсутствующим взглядом. Он поднялся и, встав рядом с ней, спросил голосом, полным решимости и надежды:

– Что скажешь, Лейла?

– Скажу: забудем об этом, – ответила она все с тем же отсутствующим выражением глаз.

– Что?! – в голосе его слышались боль и разочарование.

– Что слышал, Рашид.

– Почему?! Из-за него?! Я думал, мои слова дошли до тебя, и ты поняла, что с Андреем пускаешься в авантюру, которая тебе дорого обойдется!

– Нет, не из-за Андрея. Даже если бы я его не встретила, и ты пришел бы ко мне с прощением и засыпал обещаниями, – хотя я сомневаюсь, что такое могло произойти, не появись Андрей, – я все равно не согласилась бы. Наверное, ты помнишь, что таков был мой ответ и до появления Андрея. Еще до твоего отъезда я предложила остаться друзьями.

– Но перед этим ты сказала, что если мы попытаемся понять друг друга, то у нас может получиться. Ты сама сказала это, Лейла!

– Я ошибалась.

– Нет! Ты не ошибалась. Ты была абсолютно права. Я много думал об этом и вот теперь пытаюсь понять тебя.

«Пытаешься? – повторила про себя Лейла. – Не ты ли заявлял недавно, что простил меня, и обещал никогда больше не касаться этой темы?» И хотя она не произнесла вопросы вслух, уверенная в их бесполезности, Рашид прочитал их в ее удивленных глазах.

– Я имею в виду – попытался, и у меня получилось. Меня больше ничего не волнует. И никто. Когда я был далеко от тебя, я понял, что мы должны быть вместе. Понял, что не могу жить без тебя.

– Тебе только кажется так. Ты можешь жить без меня, как жил раньше. Давай закончим разговор. Я очень устала и хочу спать. Пожалуйста, иди домой.

Рашид отошел к окну и повернулся к ней спиной. Несколько минут стоял там, окутанный столбом света и дыма. Затем взял пачку сигарет, засунул ее в карман и произнес:

– Хорошо, я уйду. Отдохни. Но, надеюсь, мы продолжим разговор завтра.

– Мне очень жаль, Рашид, но я вынуждена сказать, что мой ответ не изменится, – ни завтра, ни послезавтра.

Он долго смотрел ей в лицо остановившимся взглядом.

И ушел, ничего не добавив.

Лейла недолго размышляла над его словами в убеждении, что они не более чем попытка одержать верх и вырвать ее из рук Андрея. Может быть, он и был искренен, но его искренность – одномоментная, непродолжительная, и в будущем – в случае ее согласия, хотя теперь ее отказ диктовался не его отношением к ней – Рашид не сумеет ответить ни за одно сказанное им слово. Она ни на минуту не сомневалась в этом.