В тот момент, когда самолет вновь уносил Лейлу от родины и близких ей людей, эта родина со всеми деталями осталась в ее памяти одним лицом отца – печальным, опущенным в молитвенном поклоне и взывающим к Аллаху полными горести глазами.

Осеннее солнце в Петербурге белое, – удивилась Лейла. Семь раз видела она здесь осень и ни разу не заметила белизны. Все вокруг казалось бесцветным, холодным, грустным и чужим.

Она испытала подобие дрожи, которая пробирает человека, когда он вдруг попадает из тепла в холод или наоборот. И вспомнила необычный способ, к которому русские прибегают зимой для закалки, а еще, как в прошлом году они с Людой ездили в баню, расположенную на окраине города.

Это была общественная баня, разделенная на мужскую и женскую половины. Обычное деревянное строение на берегу озера, которое в ту пору года было покрыто льдом. Вымывшись, они с Людой уселись в горячей парной. И тут Людмила неожиданно выскочила из парной, босиком, в одном купальнике, и побежала в сторону озера. Там, издав безумный крик, она стремительно бросилась в прорубь. И другие, зараженные ее радостным воплем, последовали за ней.

Русские полагают, что резкий переход от очень горячего к очень холодному закаляет тело и повышает иммунитет. И когда человек подвергает себя подобному эксперименту, он не ощущает ничего, кроме двух крайностей, а все находящееся между ними кажется настолько легким, что делается незаметным.

Подобный прием, подумала Лейла, сокращает расстояние, разделяющее противоположности, и преодоление его превращается в несложное дело. Но у нее никогда не хватало смелости пойти на это. Жизнь частенько бросала ее из одной крайности в другую, и поэтому она предпочитала теплую воду, – в надежде, что та смягчит остроту потрясений.

На полпути в общежитие Лейла решила сменить направление и заехать к Люде.

Из квартиры, бывшей раньше коммунальной, доносились стук молотков и шум рабочих. Но дверь открылась быстро.

– Ты вернулась две недели назад и ни разу не позвонила мне? – упрекнула ее Люда, когда они обменялись объятиями.

– Не было ни одной свободной минуты, – оправдывалась Лейла. – Пришлось заниматься вопросами учебы и жилья.

– Тебе повезло, что ты нашла меня здесь. Я изредка прихожу сюда – проверить, как идет работа. Сама временно живу в другой квартире, которую сняла до окончания ремонта. А он не желает заканчиваться, как говорится, «ремонт начать легко да закончить трудно», – говорила Люда, проводя Лейлу через груды стройматериалов, плиток, кранов, раковин и прочих предметов.

Некоторые из стен были снесены, и повсюду трудились рабочие. Двое из них тщательно расписывали потолок, стоя на железном столе – том самом, который в прошлом году был частью кухонного инвентаря и доставлял Наташе немало хлопот: ей приходилось ежедневно чистить его.

Люда стала воодушевленно рассказывать, каков будет окончательный облик квартиры:

– Уверяю тебя, она станет еще красивее, чем была прежде, я имею в виду – до революции.

– Не сомневаюсь. Но, может быть, мы пойдем куда-нибудь в другое место, где потише?

– Я как раз хотела это предложить, потому что здесь сидеть невозможно.

Они пошли в ближайшее кафе. Люда сразу заговорила о своих путешествиях за границу – в Европу и Америку, где она побывала за прошедшие месяцы. Давясь от смеха, рассказала о смешных историях, случавшихся с Виктором по причине его невежества и глупости.

Когда она закончила, Лейла спросила:

– А ты не скучаешь по Ивану?

– Я? – возразила Люда насмешливо. – Что за вопрос! Конечно, нет.

Лейле уже приходилось слышать подобный ответ прежде, но по другому случаю.

Однажды, в самый разгар скандала Людмилы с Иваном, пришел Виктор, и Наташа, открывшая дверь, оказалась с ним лицом к лицу. На следующий день она задала Люде вопрос, показавшийся до крайности наивным:

– Ты и вправду любишь его? У него глаза такие холодные, – как у мертвеца.

– Я? – ответила Люда так же насмешливо, как сейчас. – Что за вопрос! Конечно, люблю.

После недолгого молчания Людмила заговорила:

– Лейла, выслушай меня, пожалуйста. Не знаю, как остальные, но я чувствую себя состоящей из двух половин: одна белая, воплощающая добродетель и нравственность, а другая черная, жаждущая денег и готовая пойти ради них на что угодно. К сожалению, черная половина обладает большей властью надо мной. Я ненавижу бедность и лишения. Верно, что Иван приложил много усилий, чтобы заработать денег, но не сумел. Я всегда тоскую по красивой жизни. Мне надоело, что место красоты в моей жизни занимают фантазии, мечты и идеалы. Я хочу иметь все, в том числе собственную квартиру, а не грязную коммуналку, где у меня одна комната. Хочу иметь красивую мебель, одежду, драгоценности, хочу выйти из этой тюрьмы, путешествовать, жить в хороших гостиницах, есть в дорогих ресторанах. Хочу, чтобы мой кошелек был полон денег, чтобы, глядя на витрины, я не думала с горечью, что не могу купить ту или иную вещь. Хочу досыта удовлетворить все желания и освободиться от унизительного ощущения бедности. Наверное, мои слова вызывают у тебя презрение. Мне очень жаль, но я не в силах пойти наперекор своей душе. Такая уж я по натуре… Дух мой далеко не так силен, чтобы получать радость от воздержания и довольствования малым.

Лейла, однако, не испытывала презрения и слушала с любопытством. Верно, что понятие красоты имело для Люды чисто материальный смысл, и верно то, что она привыкла соединять красоту и добродетель и считала тех, кто видит красоту в одних лишь материальных ценностях, заслуживающими презрения. Однако внимание Лейлы привлекло не содержание Людиного монолога, который она слушала, не критикуя. Ее взволновало состояние абсолютного внутреннего мира, которого достигла Людмила, и от этого слова ее звучали красиво, – они воплощали гармонию между душой, телом и разумом.

Возможно, Лейла впервые в жизни увидела красоту, воплощенную не в нравственном или материальном плане, а выраженную иначе и высказанную одной фразой, которая затем еще долго раздавалась в ее памяти: «Я не могу пойти наперекор своей душе».

Люда полагала, что ее взгляды заставят Лейлу и остальных презирать ее, и вместе с тем предпочитала не перечить самой себе.

И вопреки ее опасениям, чувство, охватившее Лейлу, не было презрением, – она испытывала отчаянную грусть, поскольку больше всего на свете нуждалась в достижении той самой гармонии. Она понимала, что, возможно, никогда не достигнет вершины, которую покорила Люда, и душа ее так и останется ареной неутихающих сражений.

После злополучной поездки в Петербург Андрей желал только одного – чтобы обстоятельства не заставили его посетить этот город еще раз. Ему хотелось сохранить в памяти картину прежнего Ленинграда, далекую от уродливой действительности. Но действительность была изуродована везде, и с ней так или иначе приходилось мириться.

К удивлению Андрея, Владимир не проявил никакого интереса к результатам его поездки. Все его внимание было направлено на одну сделку, которую ему неожиданно предложили, и о которой он воодушевленно говорил: «Если она удастся, я стану миллионером».

Владимир собирался заняться торговлей мясом – замороженным, поставляемым из Европы по низкой цене. Целую неделю Андрей сопровождал его в разъездах и тоже заразился мечтой о волшебном и быстром обогащении. Однако мечтам его предстояло растаять так же быстро, как растаял кусок мяса, который он взял домой, чтобы приготовить и попробовать. На следующий день он отправился в лабораторию с другим куском мяса, и там подтвердили, что оно гнилое.

– Оно гнилое, люди отравятся им, – заявил Андрей, вернувшись с результатами проверки и показывая их Владимиру.

Но тот отказался даже взглянуть на них:

– Ты ошибаешься. Это мясо продается на рынке, и никто им не отравился.

– А ты откуда знаешь? Разве теперь кто-то проверяет, отчего умирают люди, особенно бедные?