– Слушай, не надо читать мне лекцию относительно ценностей, которые больше никого не интересуют. Если я не возьмусь за эту сделку, за нее возьмется кто-то другой, то есть мясо все равно попадет на рынок. Так зачем ты требуешь, чтобы я уступил этот шанс другим?

– Ты можешь заработать честным путем.

– Похоже, с тобой бесполезно спорить.

– Если ты пойдешь на эту сделку, наши отношения оборвутся. Больше я с тобой работать не буду.

– Дело твое. Я не стану тебя уговаривать. Ты, наверно, помнишь, я и раньше не пытался тебя уговорить. Ты сам позвонил мне.

– Второй раз этого не случится.

– Посмотрим.

В тот момент Андрея поразила перемена, произошедшая с его старым другом: неужели деньги в самом деле так повлияли на Владимира? Или он скрывал в себе другого человека и теперь не стыдился его показать?

Так или иначе, но сложившиеся обстоятельства представляли собой идеальную среду для нравственного разложения.

Андрей сказал, что не позвонит Владимиру во второй раз, и собирался сдержать слово, хотя и не доверял ситуации. И в то же время смотрел на дело как на принцип, за который он будет держаться, даже если придется голодать.

В итоге ему не пришлось голодать, как не пришлось вторично звонить Владимиру. Вспоминая тот период своей жизни, Андрей думал, что только вмешательство высших сил выручило его. Лишь так можно объяснить совпадения, которые помогли ему встать на ноги. Важнейшим из них была встреча с предпринимателем, поставлявшим Владимиру товары из Турции и время от времени беседовавшим с Андреем по телефону. По причине, известной одному Богу, этот человек поверил Андрею и согласился поставить ему товар без предварительной оплаты. Так начался их совместный бизнес с Сергеем, который также оставил Владимира.

Как-то в поезде, когда Андрей возвращался из короткой поездки в Петербург, он вспомнил о трудностях, пережитых им в самом начале, – вспомнил с тихой радостью, без муки. Ибо единственное, что очищает прошлый опыт от боли и страданий и облекает их в красивую рамку, навевающую приятные воспоминания, – это счастливый конец. Андрей в компании с Сергеем за два года сделал крупные шаги на пути к успеху и стал самостоятельно ввозить товар и поставлять его другим фирмам. Кроме того, он стал владельцем нескольких магазинов одежды в Москве и Петербурге.

Он сидел в вагоне поезда, отправлявшегося в Москву через несколько минут, и задумчиво смотрел в окно. Несмотря на достигнутый успех, Андрей не чувствовал себя счастливым. И помимо воспоминаний о трудностях, в памяти то и дело мелькал образ его самого, тогда еще студента, отправившегося в Москву из Петербурга, но в другом вагоне, – более дешевом, чем тот, где он сидит сейчас, в другой одежде, – куда более скромной, чем та, которую он теперь носит, и с другими мечтами, в которых не слышался звон монет. Но эти мечты – он помнит – отличались таким блеском, который теперь не могли разжечь все заработанные им деньги.

Неужели я не рад тому, чего достиг? – спросил Андрей себя с удивлением. Ведь теперь есть деньги, дающие силу и свободу. Но эти деньги вдруг оказались бессильны побороть охватившее его горькое ощущение: на душе пусто. Он не знал, как заполнить эту пустоту. Ему казалось, что едва поезд тронется, тот, прежний, Андрей – в простой одежде и богатый душой – останется ждать на перроне, а он будет отдаляться от него все дальше и дальше.

Он сидел в глубокой задумчивости, а когда повернулся, то увидел ее, стоящую в двери купе и сверяющую его номер с номером, указанным в билете. У нее были длинные вьющиеся волосы, как у цыганок, но светлые. Худая и высокая. Движение поезда заставило ее покачнуться. Она села на сиденье напротив Андрея и, взглянув на него испытующе, произнесла вопросительным тоном:

– Надеюсь, вы не из тех, кто храпит во сне?

– Не из тех.

– Это хорошо, а то я ненавижу спать там, где кто-то храпит.

Запах ее духов напоминал запах лимона. Одета она была в длинную юбку и широкую блузу, в ушах – деревянные серьги, а на шее – расписные бусы, тоже из дерева. У нее были большие глаза и тонкий нос. Андрей не понял, красива она или нет.

– Представьте, я чуть не опоздала на поезд из-за глупого гаишника. Остановил машину, на которой я ехала, и пристал к водителю с каким-то мелким нарушением. Чтобы не опоздать, я заплатила ему из своего кармана, но записала его фамилию и обещала, что он очень скоро увидит в газете статью, где будет главным героем.

– И что он ответил?

– Не придал значения. И с пренебрежением махнул рукой.

– Ничего удивительного. К великому сожалению, кругом один упадок и разложение. Самое ужасное, что когда не стало закона, обнаружилось, что нет и моральных устоев, и все ведут себя так, будто неожиданно сбросили с себя маски, которыми прикрывались раньше.

Она с любопытством посмотрела на него и воскликнула:

– Только не говорите, что вы коммунист!

– Нет, не коммунист. Но, похоже, скоро стану им, – ответил Андрей, смеясь, и в его памяти возник образ Леонида Борисовича.

– Ну и зря, – ответила незнакомка.

– Почему?

– Верно, что положение сейчас не самое лучшее, но мы не должны отрицать достигнутые успехи и возвращаться к старому.

– А что достигнуто? – спросил Андрей с насмешливым любопытством.

– Свобода и демократия, не замечаете? Это прекрасное достижение. Сейчас перед человеком открыты все пути, и у него есть возможность выглядеть так, как он того желает: добрым или злым. А раньше все находились в замкнутом пространстве, где существовала одна правда, одна модель, которой нужно было придерживаться нам всем. И каждый, кто осмеливался выглядеть иначе, считался врагом народа. Разве не так?

– Да, верно, – Андрей не мог с ней спорить.

– Конечно, то, что происходит сейчас, – не самое лучшее, но это всего лишь начальный этап, и мы должны пережить его трудности.

– Вы считаете, что в будущем станет лучше?

– Обязательно. Никогда не поддавайтесь сомнениям, – сказала незнакомка с улыбкой. – Свобода выглядит как широкое поле, открытое всем ветрам, которые дуют во всех направлениях, разнося разные зерна. Там произрастают сорняки, но там вы найдете и самые прекрасные, удивительные и редкие цветы. Глупо вырывать то, что кажется вредным, и раньше времени возводить забор, не пуская ветер. Вы знаете, к чему это приводит? Полезное начинает гнить и портиться, пока не погибнет, а если выживет, то пытается расти и тянется вверх в поисках другого воздуха. Так и случилось. Сейчас мы видим, как ветер вырвался из-за забора и дует со всей силой, меняя все вокруг. Но скоро он ослабнет, и мы увидим, как расцветет свобода.

– Вы гарантируете? – шутя, спросил Андрей.

– Да. Я уверена в этом.

Глядя на незнакомку во время разговора, Андрей проникался к ней все большей симпатией, черты ее лица становились все приятнее, а когда она, улыбаясь, произнесла последнюю фразу, то показалась Андрею и вовсе красавицей.

– Вы журналист?

– Да. Вы, наверно, догадались об этом по моей болтливости. Мы, журналисты, такие – готовы болтать всегда и везде.

– Хотите чего-нибудь выпить?

– Да. Пива. Оно помогает уснуть.

Он сделал заказ проводнику, и они выпили по бутылке пива за знакомство. Ее звали Настя, она была из Петербурга и работала в «Комсомольской правде».

Битый час Андрей ждал момента, когда ему представится шанс сесть рядом с ней. В деле обольщения женщин он проявлял неторопливость и рассудительность, и, как правило, готов был отказаться от своих намерений по отношению любой из них, лишь бы не выглядеть незрелым и нетерпеливым. Но то, как быстро Настя упала в его объятия, удивило его самого. Она встала с места и направилась к двери, но быстрый ход поезда заставил ее покачнуться. Андрей протянул руку, пытаясь помочь ей устоять на ногах, но она, не удержавшись, в мгновение ока оказалась у него на коленях. И безудержно рассмеялась.

– Можете остаться, вы мне совсем не мешаете, – сказал он.

– Знаю. И я солгу, если скажу, что мне это неприятно.