Но иногда все же наступает такой момент, когда мы с мамой начинаем мечтать куда-нибудь вырваться из этих наших стен и стать «видимками». Ведь понятно, что нельзя без конца смотреть на одни и те же предметы, даже если ты их любишь, и на одни и те же деревья в окне, хотя деревья эти - эвкалипты и я знаю, что они очень полезны для здоровья; и даже на одни и те же звезды, которые подмигивают мне с черного неба, когда я ложусь спать. Не то чтобы это все надоедает, но вдруг очень хочется очутиться в другом месте. И тогда мы начинаем искать на карте Израиля какое-нибудь красивое место, где мы еще не были и где можно пожить хотя бы недельку. Там уж я смотрю во все глаза или на море, или на горы, или на окружающие нас деревья. А иногда я просто люблю посидеть в лесу и послушать, как шумят деревья, падают шишки, поют птицы, что-то стрекочет.

Но больше всего я люблю знакомиться с новыми людьми. Правда, мама говорит, что, к сожалению, эта моя любовь не взаимна. Мне трудно понять - почему. Ведь я не могу сделать им ничего плохого. Наверное, все же трудно переступить через невидимую черту в наше, другое измерение. Но ведь и нам так же трудно переступить эту черту в обратном направлении.

Время здесь летит очень быстро. И все же через несколько дней я начинаю скучать по своей комнате. Мама говорит, что мы с ней как почтовые голуби, которые всегда возвращаются домой. С самого детства их учат любить свой дом, и они всегда хотят туда вернуться. Они ведь помнят, что дома их ждут, накормят и будут им рады! И я тоже знаю, что мои вещи без меня скучают и ждут меня. И конечно, мы возвращаемся. Это здорово, когда есть дом, в который всегда хочется вернуться.

Недавно мама нарисовала мне интересный рисунок: сначала - маленький квадрат. И сказала - это наша квартира. Вокруг него - чуть больший квадрат: наш дом. Потом еще больший - наш город, потом еще больший - наша страна Израиль. Потом самый большой - наша Земля. Интересно, сколько таких квадратов можно нарисовать? А человек так устроен, что сначала какая-то неведомая сила тянет его из маленького квадрата в больший и в еще больший. А затем наоборот - из каждого большого квадрата тянет вернуться в предыдущий - меньший. Потому что в самом центре есть самый маленький квадратик - его дом. Правда, иногда такое возвращение занимает очень много времени, проходит много веков и поколений. Но тут уж ничего не поделаешь: так был устроен человек. Поэтому, наверное, и вернулись евреи в свой дом, на Святую Землю, туда, где когда-то начали строить свои первые дома. А когда пришло время, то и мы с мамой оказались в Израиле.

Конечно, в этом мамином рассказе я не все понял. Откуда все-таки человек знает, куда он должен вернуться, если между тем первым домом его далеких предков и временем, в котором он живет, прошло так много столетий?

Мама тоже не знает. В таких случаях она поднимает голову вверх, к небу, и говорит:

- Это знает только Бог.

Я бы очень хотел знать: действительно ли существует этот Бог, который все знает и все может. Все то, что я о нем знаю, рассказывали мне мои няни - простые русские женщины, которые научили меня молиться, и я до сих пор помню молитву «Отче наш.». Но я ведь так искренне просил его хоть немножко мне помочь. И я понял, что или он меня не слышит, или помочь не может, не в его власти. Чтобы спасти его репутацию, Анна Владимировна, моя последняя няня, говорила: «Он не может тебе помочь, потому что ты еврей по маме, а у евреев другой бог и другие молитвы».

А почему же он не помогает другим детям, у которых мамы русские? Моему другу Славухе, например?

Когда мы приехали в Израиль, я сразу же выучил молитву «Барух ата адонай...», и однажды мы с мамой и моим двоюродным братом поехали в Иерусалим к Стене плача. Мы с мамой заранее написали две записки с одной и той же просьбой, которые нужно было спрятать в Стене между камнями. Две - потому что нас предупредили, что Стена разделена на две половины - мужскую и женскую. Значит, я не мог проехать вместе с мамой. Меня провез до самой Стены мамин знакомый. Он и нашел там щель и помог мне спрятать в ней записку. Так делают все, кто туда приезжает. Конечно, вы догадываетесь, о чем мы с мамой просили. И прочитали молитву. А по дороге домой я спросил у мамы:

- Сколько же нужно ждать?

А мама печально ответила:

- Ты видел, сколько там людей, а сколько записок?! Нужно набраться терпения.

Вот и еврейский Бог нам не помог. Неужели потому, что у меня папа не еврей? Нет, я так не думаю. Конечно, не в этом дело. Ведь я не раз видел фильмы по телевизору о страшных еврейских погромах, и мне еще папа читал о миллионах евреев, сожженных в крематориях во время войны. Что же он им-то не помог? Так может быть, его все же нет? Или он не всемогущий? Или ему для чего-то нужны наши беды? Иногда мне кажется, что правильно последнее: ведь если бы не было бедных, больных, беспомощных инвалидов, то люди не знали бы тогда, что такое жалость и сочувствие. Если бы никому не нужно было помогать или если бы не нужно было сделать кому-то добро, то тогда на Земле жили бы только злые и безжалостные люди. И Бог, наверное, разлюбил бы ее, нашу Землю, и она бы просто исчезла, не смогла бы прожить без его любви. В одном мамином стихотворении есть такие строчки:

И я понял, наконец, почему Бог мне не помогает. Я нужен всем такой, как есть. Чтобы не засохли окончательно семена жалости и добра, которые Бог посеял в созданном им человеке. Мне папа говорил, что именно из них вырастает волшебный цветок Любви.

Я иногда думаю, что же все-таки означает это слово - ЛЮБЛЮ? Что человек чувствует, когда, не задумываясь, говорит: «Я люблю»?

И я никак не могу понять, почему одним словом называют такие разные чувства. Например, я люблю яичницу-глазунью, потому что она вкусная и красивая. И похожа на два солнца на белом небе (мне папа когда-то рассказывал, что есть такие планеты, на небе которых сияют два солнца). Мне кажется, что когда я ем ее, у меня улучшается настроение.

Или я люблю фильм «Капитан Немо». Там так красиво на дне океана! И там такие замечательные люди - храбрые, честные, великодушные! И как Жюль Верн мог все это придумать? Ведь тогда подводные лодки только- только появились! И мне папа сказал, что в них еще не было иллюминаторов. Этот фильм я видел много раз - и он мне не надоедает.

Или люблю, например, слушать, когда мне читают какие-нибудь приключенческие или исторические книжки. Я забываю обо всем, и мне кажется, что я живу вместе с героями книжек. Сражаюсь, побеждаю, влюбляюсь, даже умираю. У меня много любимых книг, и мне всегда хочется их слушать, хотя мама говорит, что я уже знаю их на память. Но ведь когда я действительно уже знаю почти на память, начинается самое интересное - я всем раздаю роли. Сначала выбираю какого-нибудь героя, кем бы я хотел быть. Представляю себя в его наряде и тогда прошу маму сделать мне такой же костюм на праздник Пурим. А всех других героев тоже как бы примеряю на папу, маму, маминых подружек или моих родственников.

Получается здорово! Иногда мы, прямо как в театре, играем какие-нибудь сценки. Мой любимый герой - Д’Артаньян! Мне бы хотелось быть таким, как он - красивым, сильным и справедливым. Только я на его месте никогда бы даже не взглянул в сторону миледи! Мне ее ничуть не жалко! Но что поделать - мама мне говорила, что многие мужчины не могут устоять перед красивой женщиной, даже зная наверняка, что она злая и нехорошая. Мне кажется, что я бы устоял.