— Пожалуйста, передайте вашей маме благодарность за заботу. Но думаю, что опекать нас не самое приятное дело.

— Ваш отец был мне другом, — возразил Кэд. — Я дорожил его дружбой, и то, что произошло, не имеет никакого значения.

Не глядя на Бесс, он направился к двери с тяжелым серебряным молотком и взялся за ручку.

— Не беспокойтесь, — сказал Кэд. — Как-нибудь выкарабкаемся.

Бесс, совершенно разбитая, прикрыла глаза. Еще на прошлой неделе она строила планы приема гостей и помогала матери выбирать цветы для очередного выезда в свет. А теперь все пошло прахом. В один миг они лишились богатства и друзей. И их будущее зависит от милосердия судей. Мисс Сэм-сон из Спэниш-Хауса стала просто Бесс.

— От богатства до бедности один шаг, — снова заговорил Кэд. — Вчера вы были девушкой из высшего общества, а сегодня превратились в нищую. Но подобная ситуация часто помогает человеку выбраться из рутины, открывает перед ним новые возможности. Или же становится катастрофой. Все зависит от вас, Бесс, от того, как вы воспримете обрушившуюся на вас беду.

Кэду несвойственно было произносить такие тирады. Бесс слушала его, думая о том, как была бы счастлива выплакаться в его объятиях! Не в пример Гэсси Кэд видел это. Он понимал девушку как никто другой в целом свете, но виду не подавал и вел себя так, словно был к ней в высшей степени безразличен.

Бесс слабо улыбнулась: Кэд будто прочел ее мысли.

Снег перешел в дождь, и снаружи доносился его шум.

— Спасибо вам, — помолчав, сказала Бесс. — Все, что вы сказали, вполне справедливо. Но деньги для меня не главное.

— Для вас, может быть, нет. Но не для вашей матери.

— Она привыкнет.

— Черта с два! — Кэд нахлобучил шляпу и снова внимательно посмотрел на Бесс. До чего же у нее измученный вид! Можно лишь догадываться, как давит на нее Гэсси. — Отдохните хоть немного. Ведь вы чуть живы!

Не сказав больше ни слова, Кэд ушел. Видимо, испугался, что она умрет прямо у него на глазах, в состоянии, близком к истерике, думала Бесс. Бесс жила со смутной надеждой, что когда-нибудь Кэд обратит на нее внимание, может быть, даже полюбит. Как далека она была от истины! Если Кэд и способен был на любовь, то только к Лэриету, основанному вернувшимся с Гражданской войны Холлистером. С Лэриетом было связано много исторических событий. Основателями Техаса были скорее Холлистеры, нежели Сэмсоны. Всего два поколения Сэмсонов собирали свое состояние, но особых усилий не прилагали, им просто везло. Старый крикун Сэмсон, прибывший с Востока, в первые же дни после изобретения телефона купил телефонные акции, Холлистеры же оставались бедняками.

Бесс поднялась наверх к Гэсси. Полное имя Гэсси было Джеральдина, но отец почему-то звал ее Гэсси.

Гэсси лежала пластом на роскошном розовом одеяле, отделанном кружевом, держа салфетку у носа, такую же розовую, как одеяло. Она сделала подтяжку лица, ежегодно ездила на лучшие в мире курорты с минеральными водами, строго соблюдала диету, красила волосы в светлый цвет и потому была похожа скорее на сестру Бесс, чем на ее мать. Она была настоящей красавицей, но возраст неумолим. Впрочем, Гэсси он придавал даже некоторую элегантность. Она сняла свое атласное платье и лежала в прозрачном белом пеньюаре, эффектно оттенявшем ее огромные темные глаза и подчеркивавшем белизну кожи.

— Это ты, дорогая? — срывающимся от рыданий голосом произнесла Гэсси. — Он ушел?

— Ушел, — тихо ответила Бесс.

— Он годами меня обвиняет, — пробормотала Гэсси, отводя глаза, — и не верил, даже когда я говорила ему чистую правду. Но я ни в чем не виновата. Слава Богу, что он не угнал из наших конюшен всех лошадей, чтобы без хлопот вернуть себе потерянные деньги. Ведь за лошадей можно получить приличную сумму…

Ну, начинается, подумала Бесс.

— Вы прекрасно понимаете, что он не способен на это. Напротив, он собирается искать какой-то выход из положения.

— Никто не заставлял его с пистолетом в руке вкладывать в это дело хоть цент, — со злостью ворчала Гэсси. — Надеюсь, он потерял не все, что имел, и не проявит особой наглости в своих претензиях.

— Придется продать дом, мама, — мягко проговорила Бесс.

Гэсси порывисто села в постели. От резкого движения волосы рассыпались по плечам.

— Продать дом? Ни за что!

— Это единственный выход. Иначе мы не сможем расплатиться с долгами, — заметила Бесс глядя в окно, по которому текли струи дождя. — К тому же я надеюсь получить работу в газете, ведь у меня есть журналистский диплом.

— Мы умрем с голоду. Нет уж, спасибо. Поищи лучше работу в каком-нибудь рекламном агентстве. Там платят гораздо больше.

— Мне не под силу нагрузка в рекламном агентстве. — Бесс пристально посмотрела на мать.

— Но, дорогая, на жалованье в газете прожить невозможно, — невесело усмехнулась Гэсси.

— А вы думали, я смогу содержать нас обеих?

— Уж не хочешь ли ты, чтобы и я поискала работу? Господи, дочка, да я же ничего не умею! Ни дня не работала в жизни!

Сидя в ногах кровати, Бесс смотрела на мать. Ее слезы не казались искренними. Кэд прав, Гэсси никогда не привыкнет к бедности.

— Что толку плакать, мама?

— Я потеряла мужа, — скулила Гэсси, утирая салфеткой нос. — Обожаемого мужа!

Возможно, мать говорила правду, но Бесс казалось, что Гэсси не отвечала взаимностью отцу, который буквально боготворил ее. Нетрудно было себе представить, что именно непомерные претензии на роскошь и довели Фрэнка Сэмсона до этой последней авантюры, стоившей ему жизни. Бесс покачала головой. Бедная мама. Ей нужен был другой муж, сильный и волевой, способный удержать ее от безрассудной расточительности.

— Как мог он сотворить с нами такое? — сквозь слезы причитала Гэсси. — Как мог довести нас до разорения?

— Уверена, он этого не хотел.

— Глупый, ничтожный человек, — в ярости бросила Гэсси, и наигранное страдание на ее лице сменилось откровенной злостью. — У нас были друзья, положение в обществе. А теперь все от нас отвернулись из-за этой его грязной затеи. А он взял и застрелился! Да как он посмел?

Бесс пристально посмотрела на мать:

— От отчаяния у него помутился рассудок. Потерять все, да еще подвести друзей! У него просто не было выхода.

— Я и мысли не допускала, что твой отец способен на гнусные махинации, — с презрением заметила Гэсси.

— Он был слишком доверчив, — с болью возразила Бесс, испытывая к отцу острую жалость. — Его обманули, как и многих других. Но хуже всего то, что он взял на себя ответственность перед инвесторами. — Бесс не отрывала глаз от плачущей матери. — Кто мог знать, что фирма окажется фиктивной? Вам приходило это в голову?

Гэсси с любопытством взглянула на дочь:

— Нет, разумеется, нет. — И снова принялась плакать. — Мне нужен доктор. Вызови его, дорогая.

— Мама, никакого доктора вам не нужно. Он сделал все, что мог.

— Тогда дай мне успокоительное.

— Вы уже приняли три таблетки.

— Приму еще одну, принеси, пожалуйста, — стояла на своем Гэсси.

Бесс хотела было отказать матери или предложить ей сходить за таблеткой самой, но ее нежное сердце не позволило ей этого сделать. Она не умела быть жестокой ни с кем, тем более с убитой горем матерью. Она уже собиралась идти за таблетками, но тут подумала, что, если потакать во всем матери, та превратит ее в служанку. Нет, надо немедленно принимать какие-то меры. Но что может она сделать? Бросить Гэсси? У Бесс нет ни брата, ни сестры, никого, кто помог бы ей. Она сама должна все решать. Никогда еще девушка не чувствовала себя такой одинокой. Бедный отец… Слава Богу, ему не придется больше мучиться. Бесс по-своему любила отца. Но оплакивать не могла. Тем более что Гэсси с успехом делала это за обеих.

Было уже поздно, когда Бесс легла в постель, но сон не шел к ней. Два последних дня были сплошным кошмаром. Она себе не представляла, как бы они с матерью справились со всеми хлопотами, если бы не Кэд. Теперь остались только похороны.