Она погрузилась пальцами в их густую свежесть и вся напряглась, когда Кэд неожиданно поднялся на ноги, держа ее в объятиях так, что она прижалась грудью к его груди.

Бесс задрожала от наслаждения и уткнулась лицом ему в шею.

— Кэд… — простонала она.

— Укуси меня, — попросил он и содрогнулся, ощутив ее зубы. Бесс не обманула его ожиданий, именно такой он и представлял ее себе в своих мечтах. Он понимал, что это не идеальное решение проблемы, но его истерзанное сердце подсказывало ему, что другого выхода нет. Она вынуждена будет выйти за него замуж, если забеременеет. Ничего другого ей не останется. А уж потом он завоюет ее любовь. Ведь любила же она его раньше. Заботой и лаской ему удастся возродить в ней былые чувства. И если даже она сейчас не любит его, то их ребенка будет любить.

Баюкая прижимавшуюся к нему Бесс, дрожа в предвкушении обладания ею, Кэд понес ее в дом, в то время как его лошадь, забытая очарованными друг другом влюбленными, лениво дожевывала один за другим розовые пионы Элайз.

Бесс не в силах была вырваться из чувственной паутины, которой оплел ее Кэд. Она знала, что он пойдет до конца, но слишком любила его, чтобы остановить. Она хотела его так же страстно, как он ее. В понедельник она навсегда уедет из Лэриета. И потом ей останется лишь вспоминать всю жизнь об этих восхитительных минутах.

Губы Кэда не отрывались от ее губ, одурманивая ее до потери сознания. Ноги не слушались его, когда он нес Бесс в ее спальню, так безумно, неистово он хотел ее. Он понимал, что поступает недостойно, но не мог побороть вспыхнувшую в нем страсть, от которой у него дрожали руки.

Он любил ее. Только раз, говорил он себе, всего раз. Чтобы удержать Бесс. Но сейчас он уже не думал о зачатии ребенка. На первый план вышла его безумная страсть, отодвинув все сдерживающие центры и высокие моральные принципы. Как долго он к этому шел… Он любил ее больше жизни, и для него было бы настоящим ударом, если бы она ушла к Роберту.

Лишь когда Кэд положил Бесс на постель, она слабо запротестовала.

— Не надо, Кэд, — прошептала девушка, но его сильные руки уже стягивали с нее платье.

— Я не могу остановиться, Бесс, — ласково прошептал он, дрожащими руками освобождая ее нежное, розовое тело от платья. — Ты сейчас станешь моей, любимая, моей, — шептал он и, стянув с нее вместе с платьем трусы, прижался губами к ее животу. Швы на нем не сделали тело Бесс менее желанным для Кэда, когда он ощутил их губами, опьяненный исходившим от нее ароматом жасмина.

Она застонала, и он поднес ее руки к своей груди и стал водить по ней ее пальцами. Затем снова прильнул губами к ее губам, расстегивая брюки. И когда положил ее ладони на свою плоть, из груди его вырвался стон. Даже в самых смелых своих мечтах Бесс не могла представить себе ничего подобного и пришла в необычайное возбуждение. Ее руки скользили по его телу, и, когда коснулись его сосков, они затвердели, затем она пробежалась пальцами по его животу и ниже, и тогда Кэд весь напрягся, удерживая ее руки и глядя ей в глаза, в то время как тело его полыхало огнем.

Этот огонь светился в его глазах, когда он, оторвав губы от ее губ, севшим голосом произнес:

— Мои мечты сбылись. Ты ласкаешь меня своими нежными руками, я ощущаю твое восхитительное тело, твою шелковистую кожу, чего еще я могу желать?

Сердце Бесс готово было выскочить из груди. Кэд приподнял ее голову так, что ее нежные груди оказались на уровне его губ, и брал в рот то один сосок, то другой, словно наслаждаясь их вкусом. Бесс тихонько стонала, а измученный неутоленным желанием Кэд весь дрожал.

— Я не в силах остановить тебя, — со стоном проговорила Бесс, млея от страсти, и вскрикнула, когда Кэд, скользнув вниз по ее животу, пальцем пощекотал ее лоно.

— Мы слишком далеко зашли, чтобы остановиться, — мягко заметил Кэд. — И так будет всегда, всю жизнь, — добавил он, на мгновение задержав взгляд на ее испуганных глазах. — Я буду тебя нежно любить. И мы сохраним воспоминание об этом дне до конца нашей жизни, — прошептал он, склонившись над ней.

Бесс закрыла глаза. Да, это воспоминание она сохранит до конца жизни. В душе затеплилась слабая надежда на то, что Кэд все же любит ее.

Последний неистовый поцелуй, и Бесс полностью отдалась на милость своего победителя, объятая пламенем страсти, забыв и о морали, и о принципах, оказавшихся бессмысленными перед любовью.

— Иди ко мне, — прошептал Кэд.

Бесс залилась краской, когда его мускулистая грудь примяла ее нежные груди, а твердая мужская плоть уперлась в живот.

— Какое блаженство, — выдохнул Кэд и осторожно опустился на Бесс, ощутившую его могучее тело. — Не бойся, — прошептал он, заметив, как она напряглась. — Я не потеряю контроль над собой. Это так же естественно, как и дыхание, вот увидишь. Он снова поцеловал ее, и она почувствовала тяжесть и в то же время тепло его тела и затрепетала от необычности ощущений и вновь вспыхнувшего желания. Прикосновение его покрытой жесткими завитками груди к ее грудям и его бедер к ее бедрам приносило невыразимое наслаждение.

Исходивший от него запах табачного дыма и мяты и его поцелуи возбудили Бесс до предела. Не описать, что он проделывал с ее губами, он то легонько покусывал их, то ласкал языком ее рот и внутри и снаружи.

— Кэд… о, Кэд, люби меня! — стонала Бесс.

Эти слова воспламеняли душу и тело Кэда. Его руки заскользили от ее бедер к талии и дальше к грудям. Он взял их в ладони и потянулся большими пальцами к затвердевшим соскам. Бесс задыхалась от наслаждения, но все еще слабо сопротивлялась, однако Кэд хорошо знал женщин и продолжал свои изощренные ласки, уверенный в том, что Бесс скоро сдастся.

И он не ошибся. Вся во власти желания, стремясь к чему-то непостижимо прекрасному, Бесс затрепетала, когда Кэд стал снова играть ее сосками.

Она жаждала его всем своим существом, и он прочел это в ее ласковых карих глазах.

— Тебе хорошо? — прошептал он с нежностью.

— Да!.. — ответила она тоже шепотом, и он опять стал ласкать ее груди именно в том месте, где ей было особенно приятно. Охваченная дрожью, Бесс выгнула спину и, глядя ему в глаза, взмолилась: — Потрогай их еще!

— Сейчас, моя маленькая, — прошептал он, лаская глазами ее лицо, в то время как его руки скользили по ее телу. — О, какое блаженство… Я весь в огне. И ты тоже. Ты жаждешь моих рук, ласкающих твои груди, моих губ, целующих твои губы.

Эти слова вызывали в воображении Бесс чувственные образы, сводя ее с ума. В тишине комнаты слышно было ее прерывистое дыхание. Лицо ее пылало, глаза горели колдовским огнем, когда она всем телом устремилась ему навстречу.

— Бесс… — выдохнул он, сжимая пальцами ее сосок.

Из груди Бесс вырвался крик, она вся напряглась и выгнула спину, близкая к кульминации. Дрожь волнами пробегала по ее телу.

Глядя на нее, Кэд стал терять самообладание. Он и представить себе не мог такую бурную реакцию со стороны Бесс. Думал, что, если и займется когда-нибудь с ней любовью, она будет отвечать на ласки робко и сдержанно.

С глухим стоном Кэд склонился над ней. Его ласки становились все неистовее.

Бесс прижала к груди его голову, упиваясь вкусом его влажных горячих губ. Страсть бушевала как ураган, закружив вихрем влюбленных. Бесс сознавала, что, потеряй они контроль над собой, ураган увлечет их в пропасть. Но остановиться не могла и, забыв обо всем на свете, на крыльях наслаждения летела в эту пропасть. Кэду казалось, что он находится на пути в рай. Нежная, благоухающая жасмином, восхитительная, Бесс была так близко. Он целовал ее губы, похожие на лепестки розы, ласкал ее податливое тело. Такого Кэд не мог представить себе даже в самых своих смелых эротических мечтах. Он сбросил еще оставшуюся на нем одежду и предстал перед Бесс во всем своем мужском великолепии. А она, потрясенная, смотрела на него широко открытыми, полными восхищения и страха глазами, не в силах отвести взгляд. Под этим ее взглядом Кэд задрожал еще сильнее и, не в силах больше сдерживаться, едва успел подстелить ее платье, прежде чем рухнуть на кровать рядом с ней. Теперь ее тело, ее восхитительное тело принадлежало ему. Он мог касаться его, ласкать, целовать.