Девушке нравилось его общество, увлекательные рассказы о жизни на ранчо, она восхищалась его осведомленностью о маркетинге. Роберт теперь был ее единственным другом, проливавшим целительный бальзам на рану, оставшуюся в ее сердце после разговора с Кэдом. И она надеялась, что он не перейдет границ, за которой его ждало бы разочарование, но не таков был Роберт. Он пропустил мимо ушей ее слова о чисто дружеском отношении к нему. Их дружба не могла не тревожить Грега и не злить Кэда.

Беспокоилась и Гэсси. Бесс между тем относилась к ней по-прежнему настороженно, просто не замечала мать, хотя та всячески хотела ей доказать, что не боится работы, училась готовить и помогала Элайз по дому.

В конце концов Гэсси отчаялась в своем стремлении подобрать ключ к сердцу Бесс.

— Скажи, что я тебе сделала, кроме того, о чем мы уже говорили, — со вздохом спросила однажды Гэсси, когда они остались в доме вдвоем. Она вытирала в гостиной пыль, а Бесс сидела в кресле с новым детективным романом, который дал ей Роберт.

Бесс оторвалась от книги и подняла глаза на мать. Гэсси старалась, и Бесс это понимала. Но все равно не могла простить матери ее связь с отцом Кэда, которая привела к трагедии в семье Холлистеров. Смерть отца явилась для Кэда тяжелым ударом, к тому же он буквально боготворил отца Бесс.

— Как может Элайз терпеть вас в своем доме? — неожиданно спросила Бесс.

Гэсси побледнела и замерла на месте.

— Что ты сказала?

— Секрет полишинеля, не правда ли? — заметила Бесс. — Мне обо всем рассказал Кэд в тот вечер, когда я разбила машину. Это вы убили его отца… у вас была с ним любовная связь.

Гэсси тяжело опустилась на диван.

— Он сказал тебе об этом еще в тот вечер? — переспросила она. — Расстроил тебя, и ты убежала?

— Я убежала не только поэтому, мы поссорились, — нахмурившись, ответила Бесс. — Как вы могли так поступить с папой?..

— Не было этого! — Из груди Гэсси вырвался стон, и она закрыла лицо руками. — Боже мой, этого не было! — Она подняла глаза. — Разве Кэд тебе ничего не сказал после нашего с ним разговора у него в кабинете, когда я отнесла ему торт?

— Нет, — ответила Бесс, захлопнув книгу. И это была чистая правда.

— Я знаю, что виновата во многом, но любовных связей у меня никогда не было, тем более с Коулменом Холлистером, — сказала Гэсси. Судя по тону, она не лгала. — А вот у него были. И не одна. Только не со мной.

— С кем же тогда? — с интересом спросила Бесс.

— С подружкой Кэда, например, — ответила Гэсси. — Она была вдвое моложе Элайз и очень красивая, — с горечью усмехнулась она. — Кэд укротил мустанга, чего не удалось сделать его отцу, и Коулмен решил ему отомстить. Он позвонил Кэду, велел принести какие-то бумаги, подстроив все так, чтобы Кэд застал его в постели с той девушкой. Девушка ничего об этом не знала. Она любила Коулмена. Я пришла в гостиницу на ленч, обо всем догадалась и разрушила его план.

— А потом у Коулмена случился сердечный приступ, — догадалась Бесс, потрясенная тем, что поверила возведенному на мать обвинению.

— Я выбежала из гостиницы за помощью в тот самый момент, когда в нее входил Кэд, — просто сказала Гэсси. — И подозрение пало на меня. А я не могла возразить, иначе в дело оказалась бы втянута девушка. Она была дочерью друзей Холлистеров, и разразился бы страшный скандал. Поэтому я решила взять вину на себя ради Элайз, чтобы она легче перенесла удар. Потому что эта история косвенно касалась и Кэда. Ты поняла?

Бесс поняла и опустила полные слез глаза.

— Я всегда говорила Кэду, что он во всем видит только плохое. Жаль, что я не действовала по тому же принципу, потому что в этом случае заподозрила бы его во лжи. И очень жалею, что поверила ему. Он уже знает?

— Да, знает, — ответила Гэсси. — Я устала притворяться. Мы ничего не скажем Элайз, но от него я больше не могла скрывать правду. Элайз уверена в том, что я была любовницей ее мужа, и простила меня. Можно ли требовать большего от дружбы? И теперь я делаю все, чтобы вернуть ее уважение и доверие.

— Но вы же ни в чем не виноваты, — возразила Бесс.

— Виновата в том, что сунула свой нос в чужое дело, — с улыбкой ответила Гэсси. — Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Я люблю Элайз как сестру. И никогда не прощу Кэду, что он, пусть не намеренно, ввел мать в заблуждение и заставил меня молчать. Приведи я доказательства своей невиновности, Элайз страдала бы еще больше.

— Неудивительно, что вы так его ненавидите.

— Ненависти больше нет, — возразила Гэсси. — На ненависть уходит масса сил, а я решила их использовать с толком. Хочу войти в какое-нибудь дело, Бесс, — добавила она очень серьезно. — Продам драгоценности, и у меня будет наличный капитал.

— В какое же дело вы собираетесь войти? — насторожилась Бесс.

Гэсси усмехнулась:

— В актерское агентство.

— Но что вы понимаете в сфере занятости? — тихонько рассмеявшись, спросила Бесс.

— Кое-что понимаю, — ответила Гэсси. — В этом бизнесе работает один из лучших друзей Фрэнка. Несколько дней назад я позвонила ему, и он обещал продать мне акции своего агентства и научить самому необходимому, как только мы вернемся в Сан-Антонио. Для начала я поработаю вместе с ним. А потом смогу открыть собственный филиал и работать самостоятельно.

— Мама!

— Не падай в обморок! — рассмеялась Гэсси. — Это говорю тебе я, а не кто-то другой. Просто я решила, что хватит сидеть сложа руки, пора действовать. С первого же заработка обещаю пригласить тебя на обед.

— Бифштекс, пожалуйста, — пробормотала Бесс.

Гэсси взглянула на дочь.

— Козлятину «Дель Тако», — поправила она. — Я не могу швыряться деньгами. У меня ограниченный бюджет.

— О, я люблю вас, — с чувством произнесла Бесс.

Гэсси едва не расплакалась, увидев мягкий свет в глазах дочери. Наконец-то она завоевала ее любовь и уважение и никогда больше не будет ее терзать. Гэсси склонилась над креслом и крепко обняла дочь.

— Я тоже люблю тебя, моя девочка. — Гэсси выпрямилась, утирая слезы. — Как только вернемся в Сан-Антонио, сниму себе квартиру, — добавила она, — разумеется, лишь в том случае, если ты полностью поправишься и не будешь нуждаться в моей помощи.

— Мы можем жить вместе… — после некоторого колебания сказала Бесс. Гэсси с улыбкой покачала головой:

— Нет. У каждой из нас должна быть своя жизнь, тогда мы сможем обрести настоящую независимость. Будем навещать друг друга и чувствовать себя свободными. О'кей?

Бесс улыбнулась:

— О'кей.

— Ну а теперь надо закончить уборку, пока никого нет. — Гэсси вздохнула. — Здесь столько пыли! Три мужика весь день шастают взад и вперед и таскают грязь. Посмотрела бы ты, как мучается Элайз со стиркой их джинсов!

Бесс ушам своим не верила, очарованная происшедшей в матери переменой. Хоть какой-то просвет в ее мрачной жизни! Ведь Кэда ей все равно не вернуть.

Роберт по-прежнему ходил тенью за Бесс. Ей нравилось разговаривать с ним, но не давала покоя мысль о том, что он ждет от нее чего-то большего, чем дружба, и она чувствовала себя виноватой.

Видя Бесс в обществе Роберта, Кэд становился еще холоднее, но ни разу не проронил ни слова. И для Бесс это было сущим наказанием, потому что она понимала, как он страдает.

Прошел уже почти месяц после несчастного случая. Бесс стала потихоньку ходить и чувствовала себя намного лучше. Вечерами она работала с материалами для новой рекламной кампании в своей комнате, а днем — на передней веранде, и работа уже подходила к концу. Скоро она сможет вернуться в офис. Она звонила туда каждую неделю, сообщая о ходе работы, а раз или два ей позвонил Джордан Райкер. И трубку снимал Кэд. Райкер ему не нравился, и он не скрывал своей ярости, когда тот звонил. Однако вопреки ожиданиям Бесс Кэд ни разу не выказал ей своего недовольства, просто перестал ее замечать.

Бесс радовалась своим успехам, но холодность Кэда мешала ей работать, к тому же она плохо спала. Почему он с таким гневом воспринял ее отказ? Ведь он не любил ее. Была ли это гордость или сознание вины? О ее состоянии он справлялся у Гэсси или у Элайз и ни разу у нее самой. Она почти полностью выздоровела, швы на животе затянулись и не обезображивали тела, причиняя лишь легкое неудобство. Они мучили ее куда меньше, чем раны на сердце от сознания того, что она никогда не сможет родить.