Поздние работы Шагала разнообразны по форме. Как Анри Матисс, он расписывал витражи; как Пабло Пикассо — работал с керамикой. Его самым значительным произведением стала роспись окон в синагоге Медицинского центра Хадасса в Иерусалиме, завершенная в 1960 году; каждое из двенадцати окон посвящено одному из колен Израилевых.

Шагал умер 28 марта 1985 года и был похоронен в маленьком городке Вансе близ Ниццы, где он жил в последние годы. Пожалуй, самое удивительное в этом художнике то, что, несмотря на бесконечные утраты, радость не покинула его творчество. Он не закрывал глаза на происходящее — такие картины, как "Белое распятие", доказывают, что он отлично сознавал боль и беды своей эпохи и своего народа, — но Шагал был художником, который страстно любил жизнь. Эта сбереженная радость вопреки горю и страданиям и есть самое ценное в наследии Шагала.

Вам ничего не напоминает образ скрипача, стоящего на крыше местечкового дома, созданный Шагалом на фреске в еврейском театре? Кончено, напоминает. Этот малый вдохновил создателей бродвейского мюзикла "Скрипач на крыше", поставленного по циклу рассказов Шолома Алейхема о Тевье-молочнике.

И надо же какое совпадение: оформителем оригинального бродвейского спектакля был Борис Аронсон, еврей из России, который начинал свою карьеру в 1920 году в Московском еврейском театре, когда Шагал был там главным художником. На заднике, сделанном Аронсоном, такие же домишки, что и на картине "Я и деревня", и те же яркие живые цвета, что на палитре Шагала. А если вы думаете, что скрипач на крыше — это магический реализм, вы ошибаетесь; это самая настоящая реальность. Дома в местечках были низкими, и забраться на них не составляло труда. Жители пережидали на крышах наводнения или бесчинства проходящих по местечку войск; они также полагали крыши удобным местом для отдыха — ведь в домах было так тесно. Шагал вспоминал, как его дедушка любил сидеть на крыше, грызя морковь и наблюдая за тем, что творилось вокруг.

БЕСПОКОЯСЬ О ТОМ, КАК ОН БУДЕТ ЖИТЬ В ЭМИГРАЦИИ В США, МАРК ШАГАЛ ТО И ДЕЛО СПРАШИВАЛ: "А КОРОВЫ В АМЕРИКЕ ЕСТЬ?". К СЧАСТЬЮ, В СЕЛЬСКОЙ МЕСТНОСТИ ПОД НЬЮ-ЙОРКОМ ХУДОЖНИК ОБНАРУЖИЛ МНОЖЕСТВО ЭТИХ ДОБРОДУШНЫХ ЖИВОТНЫХ.

Было бы любопытно узнать мнение Шагала о мюзикле, но, хотя спектакль долго шел в Париже, художник его так и не посмотрел.

После падения Парижа жизнь Шагала оказалась в серьезной опасности. Коллаборационистский режим Виши наверняка отправил бы его в концлагерь, это был лишь вопрос времени. Шагал рвался вон из Франции, и все же его одолевали сомнения, и накануне отъезда он постоянно спрашивал главу комитета по спасению беженцев Вариана Фрая: "А коровы в Америке есть?" Этот вопрос иногда трактуют как проявление чудовищного невежества художника относительно США, но все не так просто. На самом деле Шагал спрашивал: "А мне будет что писать в Америке?" или даже: "А я смогу вообще заниматься там живописью?"

Как оказалось, свои самые счастливые дни в Соединенных Штатах Шагал провел в сельской местности под Нью-Йорком, где чего-чего, а уж коров предостаточно.

28 ИЮЛЯ 1887 — 2 ОКТЯБРЯ 1968

АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: ЛЕВ

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ФРАНЦУЗ

ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: "ФОНТАН" (1917)

СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: ФАЯНС

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: КУБИЗМ, ДАДАИЗМ, СЮРРЕАЛИЗМ

КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: ОРИГИНАЛ УТРАЧЕН, НО АВТОРИЗОВАННЫЕ КОПИИ ВЫСТАВЛЕНЫ В МУЗЕЕ ИСКУССТВА УНИВЕРСИТЕТА ИНДИАНЫ, США; В МУЗЕЕ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА САН-ФРАНЦИСКО; В МУЗЕЕ ИСКУССТВ ФИЛАДЕЛЬФИИ И В ГАЛЕРЕЕ ТЕЙТ В ЛОНДОНЕ

КРАСНОЕ СЛОВЦО: "ЕСЛИ КАРТИНА НЕ ШОКИРУЕТ. ОНА НИЧЕГО НЕ СТОИТ".

Припоминаете, вам пятнадцать лет и вы ну о-очень круты? Приняв позу иронической отстраненности, вы отчаянно надеетесь, что окружающие видят в вас бунтаря, самозваного изгоя, плохого мальчика или девочку. А теперь вообразите все то же самое, но в применении ко взрослому французу, и вы получите Марселя Дюшана. Он купался в роли плохого парня, счастливо противопоставлял себя миру искусства, а слой иронической отчужденности был настолько густым, что Дюшан едва удостаивал окружающих объяснениями.

Какую долю составляет в его поведении эпатаж? Трудно сказать, но столь же нелегко принимать всерьез человека, который в возрасте тридцати шести лет публично "завязал" с искусством, однако в последние десятилетия своей жизни тайком трудился над своим самым крупным художественным произведением, еще более шокирующим, чем все предыдущие.

В выборе карьеры художника бунтарский дух Дюшана проявился в наименьшей степени. Хотя его отец был нотариусом, все же дед был художником и оба брата имели отношение к искусству — один стал гравером, другой скульптором. Отучившись в школе в Руане, Дюшан приехал к братьям в Париж, где его ранние картины, подражавшие постимпрессионистам, остались незамеченными.

Затем Пабло Пикассо и Жорж Брак явили миру кубизм, взволновав авангардное сообщество. Немедленно был создан ряд ограничений, определяющий "правильный" кубизм, включая запрет на обнаженное человеческое тело (ню так устарели!) и объекты в движении. И тогда Дюшан создает свою собственную кубистскую работу "Обнаженная, спускающаяся по лестнице". Когда картину показали публике, Дюшан одним выстрелом убил аж трех зайцев: он обидел кубистов, традиционалистов и зрителей. Кубисты ополчились на него за нарушение правил: мало того, что Дюшан изобразил обнаженную фигуру, он показа ее не с множественных точек зрения и неподвижной, но лишь с одной точки и в движении. Традиционалисты оскорбились, потому что обнаженное тело считалось высшей, идеальной формой в искусстве; разбивать ню на тысячи плоскостей само по себе ужасно, но изображать священное обнаженное тело за столь пошлым занятием, как спуск по лестнице, представлялось неслыханным богохульством. Публика же злилась оттого, что не могла найти на картине обнаженную фигуру, а если находила, то не могла разобрать, мужчина это или женщина. (Подсказка: у фигуры имеется пенис.)

Дюшан наслаждался произведенным эффектом. Он написал еще несколько антикубистических картин, но вскоре решил, что издеваться лишь над ведущим направлением в искусстве как-то мелко; ему хотелось бросить вызов самим основам искусства. Он изображал банальные предметы, задаваясь вопросом, почему одни объекты считаются подходящими для изображения, а другие — нет. На клочках бумаги он описывал странные или даже невыполнимые работы, вопрошая, а надо ли в принципе "создавать" произведения искусства, воплощая идеи в материальные формы?

В Первую мировую войну Дюшана признали негодным к военной службе — он утверждал, что у него слабое сердце, но, возможно, его не взяли в армию из-за проблем с психикой. Устав объяснять всем и каждому, почему он не на фронте, летом 1915 года Дюшан сел на судно, отплывающее в Нью-Йорк.

В Америке игры с искусством продолжились. Дюшан купил лопату для уборки снега и вырезал на рукоятке абсурдную фразу: "Аванс за сломанную руку". Он поставил вертикально велосипедное колесо на табуретку. Всё это — "редимейды", объявил он ошарашенной публике (то есть предметы промышленного производства, оформленные как произведения искусства). На выставке 1916 года он явил миру объект, выразивший идею редимейда во всей полноте: фаянсовый писсуар, подписанный "R. Mutt"[22]и названный "Фонтаном".