- Снова торопишься. Ты же говорил, что веришь Аверскому.

- Верить верю, а молоток?

- О молотке мы сейчас самого Аверского спросим. Приглашай сюда.

- Добрый вечер, товарищ Аверский, - приветствовал вошедшего Юрий Николаевич.

- Здравствуйте, - хрипло ответил Аверский.

- Хотим с вами побеседовать. Некоторые факты нам не ясны. Как вы считаете, почему оборвались тросы?

- Я уже говорил, что не могу этого объяснить. Может, износились. Может… Не знаю.

Аверский не поднимал головы. Смотрел он куда-то под стол, чувствовалось, что недоговаривает.

- Поймите, Аверский, сейчас вы должны говорить правду, и только правду. От правдивости ваших показаний зависит ваше будущее…

- Я ничем не могу помочь ни вам, ни себе.

Рот Аверского искривился в болезненной гримасе.

- Мы хотели услышать от вас правду, - голос прокурора стал жестче, - но вы не захотели ее нам открыть. Тогда слушайте. Пожалуйста, Аркадий Владимирович.

- Может, все-таки он сам расскажет? Нет? Ну ладно. Экспертизой установлено, что тросы оборвались не сами по себе, а были перебиты молотком, который мы обнаружили у вас в комнате. Молоток, по заявлению плотника, вы взяли у него за два дня до несчастного случая с Тамарой Павловной. В том, что ваша бывшая жена чуть не погибла, виноваты вы. Признаете это?

- Да.

- Тросы перебили вы?

- Да.

Прокурор внимательно посмотрел на меня. Я понял его взгляд. «Черт, опять будет упрекать меня в излишней доверчивости. Но ведь Аверский производил впечатление человека, не способного на подлость. Если не доверять людям, то нельзя работать следователем. Кто-то из ребят сказал: «Если почувствуешь, что сомневаешься в людях, просись на другую работу, ты больше не следователь».

- Я все расскажу. Можно воды?

- Пейте.

- С некоторых пор мне стало тяжело выступать в номере, сильно болели руки. И я заменил стандартные тросы более эластичными, с амортизаторами. Амортизаторы по инструкции в этом номере запрещены. Я не впервые работал с такими тросами и не думал, что они подведут.

- Почему же стандартные тросы оказались порванными?

- Один человек сказал мне, что за нарушение инструкции меня посадят. Он посоветовал те тросы, с которыми я выступал, спрятать, а стандартные перебить и показать следователю.

- Кто этот человек?

- Мне бы не хотелось называть его. Он желал мне добра.

- Его фамилия Солик?

- Да. Но как вы узнали?

- Очень просто. Он отвечает в цирке за технику безопасности. А вы говорите, желал вам добра. Он дрожал за свою шкуру. И все-таки, Аверский, вам придется отвечать перед судом, если только выяснится, что Тамара Павловна не знала о замене тросов.

- Она знала. Спросите у нее.

- Она в таком состоянии, что допрашивать ее опасно.

- Тогда не спрашивайте. Лучше накажите меня. Я виноват перед ней. Очень.

- Ну, на сегодня хватит. Подпишите протокол и можете идти.

- Куда?

- Домой, конечно. Если нужно, мы вас вызовем.

- Спасибо.

Когда дверь закрылась и в кабинете осталось двое, разговор возобновился.

- Что будем делать, Аркадий?

- Нужно поговорить с Аверской.

- Опасно. Вдруг это ее взволнует до такой степени, что ухудшится состояние здоровья.

- Но, чтобы правильно решить, как поступить с Аверским, нужно поговорить и с ней. Юрий Николаевич, я осторожно.

- Ну, давай.

В белом халате и шапочке я зашел в палату. Целая система ремней, бинтов и приспособлений поддерживала на весу когда-то сильное и ловкое, а теперь разбитое человеческое тело. Тамара Павловна лежала с открытыми глазами.

- Не разговаривайте, пожалуйста. Я буду задавать вам вопросы, а вы вместо ответа закрывайте глаза. Если «да» - один раз, «нет» - два. Хорошо?

Аверская медленно закрыла глаза и так же медленно открыла их.

- Вы знали, что работали на тросах с амортизаторами?

Знак согласия.

- А что это опасно?

Снова «да».

- Почему же вы шли на риск?

Аверская молчала. Глаза внимательно рассматривали меня, как будто хотели разобраться, для чего я пришел, для чего задаю эти вопросы.

- Простите, я нечетко сформулировал вопрос, Вам пригрозили?

«Нет».

- Вы не хотели разбивать номер?

«Да».

- Значит, чтобы не разбивать номер, чтобы не расставаться, вы рисковали жизнью? Но почему? Ведь вы могли найти другого партнера.

Аверская пристально смотрела на меня и, кажется, удивлялась: взрослый человек, знающий свое дело, разбирающийся в людях, а не может понять простой истины. В тишине палаты еле слышно раздались слова:

- Я любила его…