– А ты сомневаешься?

– Да нет. Так, к слову. Мне, кстати, не все понятно с похищением: у Корригана не было особого смысла это делать, мальчишка и так был при смерти. Хотя поди разберись, что еще придумал этот дьявол…

Ив был прав. Я допил эль, думая о том, что в этом деле слишком много неясного.

– Уже уходишь? – Ив правильно истолковал мой взгляд на лежавший на лавке мешок с моими целительскими аксессуарами.

– Да, Ив. Мне пора…

Поставив пустую кружку, я вытер усы и уже осточертевшую мне бороду: никак не мог к ней привыкнуть.

– Зайду завтра вечером, хорошо?

– Буду ждать, – кивнул Ив.

– Тогда до завтра. И будь осторожен…

Я пожал Иву руку, подхватил свой мешок и вышел из дома.

На улице давно стемнело, я невольно проверил, на месте ли нож: бродить по темным улицам было небезопасно. Перекинув мешок через плечо, вышел на узкую улочку и стал подниматься к замку: дорога из квартала оружейников проходила мимо него.

Прохожих встречалось довольно много, город продолжал жить своей жизнью. Из ближайшего кабака доносились обрывки разговоров и пение подвыпивших посетителей, в дворцовом саду слышалось неясное копошение, чье-то натужное сопение и тихий женский смех.

У ворот замка лениво бродили стражники, здесь было светлее – горели фонари. Мое появление не вызвало у стражников интереса, поэтому я без помех миновал площадь перед замком, прошел меж пустынными в этот поздний час торговыми рядами и вскоре свернул на свою улочку. Не прошло и нескольких минут, как я уже открывал большим кованым ключом ворота перед домом. Точнее, встроенную в ворота дверь: кареты у меня пока не было, поэтому надобности открывать ворота целиком не возникало. Открыв дверь, я вошел во двор – и тут же ощутил рядом какое-то шевеление. Попытался отпрыгнуть в сторону, но не успел. Меня схватили за руки, я почувствовал у горла холодок стали.

– Только шевельнись, и тебе конец… – раздался у меня над ухом тихий хриплый голос.

Я поморщился – от говорившего несло перегаром.

– Он? – тихо спросил кто-то.

В темноте тут же блеснул сноп искр, я молча смотрел, как разгорается в жестяной коробочке бледное пламя. Затем пламя приблизилось к моему лицу, я разглядел в блеклых колеблющихся отсветах чьи-то внимательные глаза.

– Он… Он это, госпо…

– Молчи, дурак… – оборвал вглядывающегося в мое лицо человека тот же спокойный голос, затем незнакомец подошел ко мне. – Убери нож… – приказал он.

Дышащий перегаром человек убрал оружие от моего горла. Это обнадеживало.

– Что в мешке? – спросил незнакомец.

– Знахарь я. Лекарства всякие…

– Здесь все, что тебе нужно?

– Смотря для чего.

– Человек умирает.

Я совсем воспрянул духом: похоже, убивать меня пока не собирались, да и повод для визита этих людей стал вполне понятным. Наверное, какого-нибудь разбойника ранили, иначе визит не был бы ночным.

– Что с ним? – спросил я, соображая, что у меня в мешке, и нужно ли взять что-нибудь еще.

– Не знаем. Плохо ему. Умирает.

Значит, не ранение – я молча прикидывал, смогу ли помочь. Впрочем, что тут думать, надо идти. Всего с собой все равно не возьмешь, сначала надо посмотреть больного.

– Куда идти?

– Тебя проводят…

Вместо моего мешка мне дали другой. Точнее, надели на голову, это оказалось довольно неприятно. Но протестовать не приходилось. Я покорно вышел на улицу, меня быстро повели куда-то, придерживая за руки. Я примерно представлял, в каком направлении меня вели, и не удивился, когда мы свернули направо – здесь находился проулок.

В проулке нас ждали лошади: сначала я уловил их запах и только потом услышал позвякивание сбруи. Меня посадили на лошадь позади всадника и велели крепче держаться. В этом был резон, так как лошади оказались на редкость быстрыми.

Мы неслись по ночным улицам минут десять, уже после первых поворотов я потерял всякое представление о том, где мы находимся, и думал лишь о том, чтобы не свалиться. Потом эта дикая гонка закончилась, меня ссадили с тяжело хрипевшей лошади. Стук двери, какой-то коридор, короткий спуск по лестнице. Очередная дверь, я ощутил пробивающийся сквозь грубую мешковину свет, потом мешок и вовсе стянули с моей головы.

Это оказалась небольшая чистая комната – правда, без окон, – у меня возникло ощущение, что я нахожусь в подвале. А потом я увидел и пациента…

Не скрою, я ожидал увидеть какого-нибудь опухшего от пьянки разбойника. И был очень удивлен, увидев лежащего на кровати мальчика лет девяти, даже младше. Но еще больше я удивился, когда сообразил, кто это…

Иржи был очень бледен – едва взглянув на принца, я понял, что вряд ли смогу его спасти. Это было какое-то глубинное чувство, ощущение того, что уже слишком поздно, что я не успел. Но одновременно я чувствовал на себе взгляды привезших меня сюда людей, от меня ждали чуда – и я покорно шагнул к постели мальчика. Взяв стул, сел рядом с ним, коснулся руки принца – очень холодной, почти безжизненной. С трудом нащупал пульс – он был очень слабым, нитевидным, то и дело следовали перебои.

Итак, что у нас… Бледность, давление явно понижено, лимфатические узлы увеличены. Зрачки сужены – паренек явно в коме. Похоже на отравление моргерой – небольшой местной травкой, хорошо известной всем знахарям.

– Его рвало? – спросил я, взглянув на стоявшего возле меня высокого мрачного человека. Судя по всему, именно он был здесь главным.

– Я не знаю, – хмуро ответил человек, его рука непроизвольно легла на рукоять меча.

Вряд ли я мог рассчитывать на другой ответ: когда они его украли, принц уже был при смерти. Чудо, что он вообще еще жив.

Я оказался в очень сложном положении. Мог ли я спасти принца? Возможно, но для этого мне нужно было сделать ему несколько уколов. Миниатюрный аппарат для инъекций спрятан в моем доме, там же лежал и комплект ампул. Находись принц у меня в доме, я бы выгнал всех из комнаты, сделал ему пару уколов – никто бы ничего не заметил. А как быть сейчас? Везти принца ко мне нельзя, он умрет по дороге. Мне уходить тоже нельзя, принц меня не дождется. Послать за лекарствами кого-то из этих? Но стоит им увидеть инъектор, как все сразу поймут, кто я. Точнее, примут меня за сварга, а этих небожителей здесь тоже не слишком-то любят. Так что же мне делать?

Мне нельзя было думать слишком долго – просто не было времени.

– Найди хорошего наездника и свежую лошадь, – сказал я, взглянув на мрачного человека, потом полез в свой мешок, достал листок местной серой бумаги и угольный карандаш.

– Ронни… – мрачный человек посмотрел на высокого крепкого юношу – на вид ему не было еще и двадцати, – тот послушно шагнул ко мне.

– Смотри… – Я положил листок бумаги на столик. – Вот мой дом, здесь печь. За печью на полу всякая рухлядь. Разгреби ее, увидишь лист железа. Под ним люк с кольцом, открой его и достань оттуда черную коробочку, вот такую. – Я показал руками, какого она размера. – Бери ее и что есть духу сюда. Вот ключ от дома.

– Быстрее, Ронни, – распорядился главарь. Юноша схватил ключ и торопливо выскочил за дверь. – Кит, охраняй его.

– Слушаюсь, барон, – второй из присутствующих в комнате бойцов кинулся наверх.

Выходит, он еще и барон? А я принял его за разбойника.

– Вам надо было взять все сразу, – холодно сказал барон.

– Я не мог знать, что мне понадобится, – возразил я. – Вы должны были сказать мне, что это принц, что он отравлен, что он в коме. Без сознания, – поправился я, понимая, что слово «кома» этим людям незнакомо. – Вы этого не сделали.

Барон нахмурился, но ничего не сказал. Да мне и некогда было его слушать – взяв принца за руки, я сосредоточился на том, чтобы не дать ему умереть.

Мне приходилось уже использовать возможности вживленных в мои руки генераторов, но сейчас я впервые выжимал из них все возможное. Я чувствовал напряжение в руках, ощущал, как медленно теплеют руки принца. На лбу у меня выступил пот, в комнате повисла тишина – никто не говорил ни слова. Прошло пять минут, десять, с губ принца сорвался слабый стон. Нет, он не пришел в себя – все, что я мог пока сделать, это немного продлить ему жизнь. Если посыльный не поторопится, Иржи умрет.