В мире сваргов тоже жили люди самых разных национальностей, но каких-то реальных границ между государствами не существовало. Тем не менее, каждый народ в территориальном плане жил достаточно обособленно, это был один из элементов национальной политики сваргов. Подразумевалось, что каждый народ, каким бы маленьким он ни был, имеет полное право на сохранение своей исторической самобытности. Более того, он даже был обязан пользоваться этим правом, бережно относясь к своим языку и культуре. Каких-то ограничений в передвижении из страны в страну не существовало, но, если человек навсегда уезжал со своей исторической родины, это считалось дурным тоном. Браки между представителями разных национальностей не запрещались, но и не приветствовались. Считалось, что это размывает нации и в перспективе может привести к исчезновению малочисленных народов. Насколько я понял, здесь очень хорошо относились к представителям других национальностей, люди жили мирно и счастливо. В немалой мере этому способствовало негласное правило, согласно которому иностранец, погостив или поработав, всякий раз уезжал на родину. Возможно, при этом играло свою роль и отсутствие экономически отсталых регионов – с материальной точки зрения человеку было все равно, где жить.
Мне политика сваргов показалась очень мудрой. Ведь если у вас за стенкой живет сосед, вы можете быть с ним в самых дружеских отношениях, но при этом вам не придет в голову проломить стену и объединить квартиры, чтобы стать еще ближе. В мире сваргов те же украины и русы – так назывались здесь эти нации – жили мирно и счастливо и не только не испытывали национальных проблем, но даже не допускали мысли, что такое вообще может быть. Многие из них переживали по поводу того, что творилось в мире даотов, и уже не первый год пытались отменить закон, согласно которому запрещалось вмешательство в дела других миров. Но большинство выступало против подобного вмешательства, считая, что каждый мир имеет право идти своим путем. По их мнению, было вполне достаточно того, что у даотов установили Двери, это позволяло любому хорошему, доброму человеку перейти к сваргам. Но это же и критиковалось: ведь если все добрые люди уходят, то кто будет работать на благо того мира?
Сфера отношений с другими мирами оказалась едва ли не единственным вопросом, по которому здесь существовали какие-то серьезные разногласия. Но решалось все цивилизованно, путем обычного голосования. Проголосовать можно было как из дома, сообщив свой выбор через Сеть, так и с работы или из любого удобного места. Голосование длилось от недели до месяца, в зависимости от важности вопроса, при этом свой голос, если человек вдруг изменял мнение, можно было забрать и проголосовать снова – требовалось только успеть сделать это до конца голосования. Правительства страны как такового не было, в каждом городе действовало самоуправление. Общие проблемы решались совместно представителями всех заинтересованных регионов, каких-либо принципиальных споров обычно не возникало. При необходимости представители регионов проводили голосование в своем кругу, важные вопросы выносились на общее голосование. В целом политическая система выглядела очень размыто – и в этом, на мой взгляд, было ее главное преимущество. К тому же у местных управленцев не существовало какой-то материальной заинтересованности, все просто честно выполняли свои обязанности. Не удивительно, что этот мир процветал…
Сняв очки и отсоединив электроды, я сел на кровати, настроение у меня было не самое восторженное. Нет, мне очень понравилось все, что я узнал об этом мире. Просто я на редкость остро почувствовал, насколько сер и убог наш мир по сравнению с этим. Ведь можно жить по-человечески, можно – теперь я это знал. И, наверное, не в источниках энергии дело, хотя и они важны для процветания общества. Все упирается в наше сознание. Почему здесь везде так чисто? Да потому, что никому в голову не придет бросить мусор мимо утилизатора. Они так воспитаны, это вошло в кровь. Очень честны, да и странно, если бы было иначе: в мире, где все есть, нет смысла воровать и обманывать. И при всем этом не являются занудами, умеют веселиться, даже спиртные напитки здесь есть – очень легкие и вкусные вина. Музыка мелодичная, кино тоже есть. Вчера вечером, уже дома, смотрели с Ивом и Алиной фильм «Симфония неба». Он был о любви, причем действие происходило в моем мире. Сам фильм мне очень понравился, временами у меня на глазах появлялись слезы. Но все, что касалось деталей моего мира, не выдерживало никакой критики – уже по одному этому фильму я понял, что о моем мире здесь знают не так уж и много. Фильм, к слову, проецировался в воздух, мы смотрели его на фоне темной стены. Изображение выглядело очень объемно и красочно, гораздо лучше, чем в наших самых современных кинотеатрах. Похоже, здесь использовались какие-то лазерные технологии. А может, что-то другое, я со всем этим еще не разобрался.
К вечеру я узнал, что мне выделили квартиру – или дом, как ее здесь называли. Выделили совсем близко от дома Ива, всего одним этажом выше. Мой новый дом оказался совершенно пустым, лишь на стене висел уже знакомый мне обруч. Я знал, что мог бы жить у Ива столько, сколько захочу, благо места хватало, но предпочел перебраться в свое новое жилище. С помощью Ива перетащил к себе матрац из своей прежней комнаты и кресла с балкона. Все остальное можно было заказать завтра. Я вырастил кровать под уже готовый матрац, после чего Ив заявил, что всем этим я займусь потом, и едва ли не силой утащил меня к себе. Весь вечер мы обсуждали – с участием Алины – самые разнообразные темы, и лишь когда стало уже совсем поздно, я ушел к себе, прихватив взятые в магазине бумагу и конверт. Еще днем Ив огорошил меня сообщением, что я могу написать письмо и отправить его в свой мир. По его словам, в пересылке неодушевленных предметов особой проблемы не существовало, сотрудничающие со сваргами жители моего мира без проблем доставят это письмо в любое указанное место.
Ручки у сваргов тоже были очень необычные. Здесь не требовалось писать – так, как принято у нас, выписывая каждую букву. Кончик ручки был высотой со строку, около сантиметра, и узким, около двух миллиметров в толщину. Для того чтобы что-то написать, надо было просто вести ручкой по бумаге. Умная машинка улавливала твои мысли – уж и не знаю, как она это делала, – и преобразовывала их в готовые буквы. Фактически ты вел ручкой по строке, и слева от пишущей головки оставался готовый текст, очень ровный и аккуратный. При необходимости его можно было стереть, проведя ручкой в обратном направлении. Менялись и параметры шрифта – наклон букв, их конфигурация, величина, – все это зависело исключительно от твоего желания. Шрифт сваргов я выучил еще во время просмотра учебного фильма, все его отличия от нашего в основном сводились к другому начертанию букв – или буквиц по-местному – и добавлению во многих словах лишнего знака вроде нашей канувшей в небытие буквы «ер». Специально для того чтобы я мог написать письмо домой, Ив подарил мне ручку, пишущую земными буквами. Еще в Отделе, опробовав ручку и привыкнув к непривычной технике письма, я сказал Иву, что было бы здорово иметь такую ручку у себя дома – там, в моем родном мире. И добавил, что если когда-нибудь мне удастся туда вернуться, я обязательно захвачу ручку с собой.
Ответ Ива меня разочаровал. Он объяснил, что в моем мире эта ручка просто не будет работать, для этого нужна и бумага их мира: была в ней некая особенность, без которой ручка не работала. Ив упомянул о каких-то маркерах, но я не уловил сути, а желания расспрашивать не было. Впрочем, можно было захватить с собой и бумагу…
Итак, был вечер, я сидел в кресле возле выращенного стола, передо мной лежал девственно чистый лист бумаги. Шли минуты, а я все сидел и не знал, что мне написать. А главное – кому. Так уж вышло, что там, на моей Земле, у меня никого, кроме дальних родственников, не осталось. Что я им напишу? И зачем? Разве что написать Андрею. Предложить ему занять пока мой дом под зоопарк, а заодно и последить за ним. Уверен, он обязательно согласится. Правда, у него нет ключа от дома, но это не столь неразрешимая проблема. Только что же ему написать, как объяснить, где я? Несколько раз я начинал писать, потом проводил ручкой назад, стирая написанное. В итоге, после долгих и мучительных раздумий, я так и не решился сообщить, где я нахожусь, и ограничился туманными обтекаемыми фразами. В последних строках попросил его поставить в подвал ящик сгущенки и постараться не удивляться, если в доме будет происходить что-нибудь странное. Немного подумав, стер эти строки. Потом приписал снова. Быстро попрощался, сложил листок и сунул его в конверт. Заклеивался конверт очень просто: надо было просто провести пальцами по распечатанному краю. Чтобы открыть его, достаточно было провести пальцами в обратную сторону. Я не боялся, что кто-то прочитает письмо – в конце концов, кому это нужно? Написал адрес, получилось очень красиво – аккуратные черные буквы на белом фоне.
