— Кто?
Вольф в двух словах описал ее и рассказал о том, что с ними произошло.
Кикаха покачал головой:
— Я ее не видел.
— А эти гворлы?
— Они шли двумя отрядами. Наверное, рог и Хрисеида находятся у второй группы. Но не очень-то переживай. Если мы не уговорим хозяйку отпустить нас, нам конец. И довольно-таки отвратительный.
Роберт спросил о старике, и Кикаха ответил, что тот когда-то считался любовником Подарги. Он принадлежал к числу первых людей, которых Властитель перенес в свою вселенную сразу после того, как сотворил ее. Гарпия держала старика для черной работы, которая требовала человеческих рук. И именно по ее приказу он избавил Роберта от маленьких вампиров. Фавориты Подарги уже несколько дней подряд докладывали своей хозяйке о каждом шаге Вольфа в ее владениях.
Подарга беспокойно заерзала на троне и расправила крылья со звуком, похожим на далекий раскат грома.
— Эй, вы, двое! — закричала она. — Хватит шептаться! Итак, Кикаха, что ты можешь сказать в свою защиту перед тем, как я спущу на тебя своих птичек?
— Рискуя показаться утомительным, я могу лишь повторить то, о чем уже рассказывал, — громко ответил Кикаха. — Я такой же враг Властителя, как и ты. Он ненавидит меня и с удовольствием бы прикончил. Ему известно, что я украл его рог. Теперь я стал для него опасен. Очи Властителя ищут меня по четырем уровням мира. А ты…
— И где же тот рог, который ты похитил у Властителя? Почему его нет с тобой? Мне кажется, ты лжешь, стараясь спасти свою никчемную тушку.
— Я уже говорил, что мне удалось открыть врата в другой мир. Я бросил рог человеку, который пришел на мой зов. И этот человек теперь перед тобой.
Подарга повернула голову, слегка склонив ее набок, как это делают орлы. Ее взгляд застыл на Вольфе.
— Я не вижу никакого рога. Передо мной лишь жесткий, жилистый кусок мяса с черной бородой.
— Он рассказал мне, что рог у него отобрала другая банда гворлов, — ответил Кикаха. — Он гнался за ними, пытаясь вернуть эту вещь, но твари с мордами летучих мышей поймали его, и вот теперь ты великодушно спасла ему жизнь. Освободи нас, добрая и прекрасная Подарга. Мы вернем рог, и тогда у нас появится возможность сразиться с Властителем. А тирана можно победить. Пусть его мощь велика, но он не всемогущ. Иначе он давно вернул бы свой рог и нашел всех нас.
Подарга встала, расправила крылья и, сойдя со ступеней трона, подошла к клетке. Она не подскакивала при ходьбе, как птицы, а шла твердой прямой походкой.
— О, как мне хочется тебе поверить! Я жду этого годы, века и тысячелетия — так долго, что сердце болит при мысли о пропавшем времени! И если бы я знала, что оружие для ответного удара наконец попало в мои руки… — Пронзив пленников взглядом, она сложила крылья перед собой и горько произнесла:
— Видите! Я говорю «мои руки», но у меня нет рук и нет тела, которое когда-то принадлежало мне. Этот…
Она разразилась неистовой бранью, которая заставила Вольфа поежиться. Но холодок по его спине пополз не от слов, а от ярости, которая граничила либо с гневом богов, либо с безумством умалишенного существа.
— Если бы удалось низвергнуть Властителя — а я думаю, это вполне возможно — ты бы вернула свое человеческое тело, — сказал Кикаха, когда она умолкла.
Едва дыша в тисках бушевавшего гнева, она уставилась на людей с жаждой убийства во взоре. Вольф подумал, что их участь решена, но последующие слова Подарги обнаружили истинный объект ее ярости.
— Прежний Властитель давным-давно пропал; во всяком случае, так утверждают слухи. Я послала одну из своих птиц разузнать, в чем дело, и она принесла мне странную весть. Она сказала, что появился новый Властитель, но ей показалось, что это тот же тиран и мучитель, принявший новый облик. Я отправила птицу обратно к Властителю с просьбой вернуть мне человеческое тело, но он не внял моим мольбам. Так какая разница, тот это Властитель или другой? Он такой же злой и ненавистный, как прежний.
— Но кем бы он ни был, он должен умереть, — продолжала Подарга. — И если прежний тиран покинул эту вселенную, я обыщу все миры и найду его!
— Ты не сделаешь этого без рога, — сказал Кикаха. — Он, и только он открывает врата в другой мир, если только они не оборудованы предохранительными устройствами.
— А что, собственно говоря, я теряю? — внезапно спросила Подарга. — Если ты лжешь и пытаешься меня обмануть, я в конце концов доберусь до тебя, и охота может оказаться забавной. Если же ты говоришь правду, мы посмотрим, как сложится судьба.
Она что-то сказала сопровождавшей ее орлице, и та открыла дверь клетки. Вслед за гарпией Кикаха и Вольф пересекли пещеру и подошли к большому столу, вокруг которого стояли кресла. И лишь теперь Роберт понял, что помещение было сокровищницей, в которой хранились богатства этого мира. Сверкающие драгоценные камни, жемчужные ожерелья, золотые и серебряные чаши изысканных форм переполняли массивные открытые сундуки. Вольф увидел небольшие фигурки, вырезанные из слоновой кости и какого-то блестящего очень твердого черного дерева. На стенах висели великолепные картины. Огромные кучи доспехов и оружия всех видов (за исключением огнестрельного) громоздились на полу.
Подарга приказала пленникам сесть в резные кресла с изогнутыми львиными ножками, после чего взмахнула крылом — и из темной ниши вышел молодой человек. Он нес тяжелый золотой поднос, на котором стояли три прекрасные чаши из кварца в виде изогнутых рыб с открытыми ртами. В чашах плескалось густое темно-красное вино.
— Еще один из ее любовников, — шепнул Кикаха, заметив, что Вольф с любопытством рассматривает статного белокурого юношу. — Он унесен орлицами с уровня, называемого Дракландией, или Тевтонией. Бедный малый! Но это лучше, чем быть заживо съеденным ее птичками. К тому же, пока у него есть надежда сбежать отсюда, жизнь его вполне терпима.
Кикаха выпил густой бодрящий кровь напиток и удовлетворенно вздохнул. Вольф почувствовал, что вино бежит по пищеводу, точно живое.
Подарга подняла чашу кончиками крыльев и поднесла к губам.
— За смерть и вечные муки Властителя! И следовательно, за ваш успех!
Мужчины выпили еще раз. Подарга опустила чашу и слегка ударила Вольфа по лицу кончиком черного крыла.
— Расскажи мне свою историю.
Вольф рассказывал долго. Он пил вино и закусывал жареным мясом горной полусвиньи, светло-коричневым хлебом и фруктами. Голова начала кружиться, но Роберт все рассказывал и рассказывал, прерываясь лишь тогда, когда Подарга его о чем-то спрашивала. Факелы догорели, их заменили новыми — а он все говорил и говорил.
Внезапно он проснулся. Из соседней пещеры лился солнечный свет, освещая пустую чашу и стол, за которым он уснул, уронив голову на руки. Рядом, ухмыляясь, стоял Кикаха.
— Пошли, — сказал он. — Подарга хочет, чтобы мы отправились в путь пораньше. Ей не терпится отомстить. А я хочу убраться отсюда, пока она не передумала. Ты даже не представляешь, как нам повезло. Мы единственные пленники, кому она даровала свободу.
Вольф выпрямился и застонал от боли в плечах и шее. Голова казалась распухшей и немного тяжелой, но он переживал и не такое похмелье.
— Что вы делали, когда я уснул? — спросил Роберт.
Кикаха широко улыбнулся.
— Я заплатил последнюю цену. Это было не так плохо, совсем не плохо. Сначала довольно непривычно, но я парень непривередливый.
Они вошли в соседнюю пещеру, а оттуда выбрались на широкий скальный выступ. Вольф обернулся и увидел орлиц, застывших, как зеленые изваяния, у входа в пещеру. Мелькнула белая кожа и черные крылья — то на негнущихся ногах мимо гигантских птиц прошла сама Подарга.
— Идем же, — произнес Кикаха. — Подарга и ее пташки голодны. Тебе повезло, что ты спал и не видел, как она заставляла гворлов молить о пощаде. Но надо отдать им должное — они не скулили и не кричали. Они лишь плевали в нее.
Вольф невольно вздрогнул, когда из пасти пещеры донесся душераздирающий вопль. Кикаха взял его за руку и быстро повел прочь. Из орлиных клювов вырывались хриплые крики, и алчный клекот сливался с завываниями существ, объятых страхом смерти и болью.
