— И ничего, — рассказывать не хотелось.

— Как ничего? Он тебя бросил, беременную?

— Он? Нет, не бросал… он погиб, — вторую часть вопроса я по своему обыкновению пропустила.

— И теперь ты одна с ребенком. Осталась вдовой не став женой… — феноменальная способность делать выводы!

— Нет никакого ребенка! И не будет! Тебе все показалось!

— Как показалось?

— Ему просто неоткуда взяться. А погиб у меня не жених, а друг, брат… Больше года назад… Не знаю я, почему ваше заклинание так сработало. — Я не совсем чистокровная, наверное поэтому. Не стоит об этом думать, я прошу, — дотронулась до его руки, попыталась взглядом показать, как для меня это важно. Не знаю, что он увидел в моих глазах. Наверно, воспоминания вновь отразились в нем тоской. Плавно шагнул, сокращая и без того маленькое расстояние между нами. Несколько мгновения взгляда глаза в глаза. И поцелуй. Неожиданный, но от этого не менее… сладкий.

Сначала — легкое касание, проверка — оттолкну или нет. Зачем? Тепло, спокойно. Руки обнимают меня, обещая… что обещая? Я не верю в обещания, но все равно… Приятно… Губы сухие, прикосновения бережные, ласковые… Поцелуй становился все более глубоким. Страсть? нет, но все равно приятно. Расслабилась, позволяя целовать себя, наслаждаясь мгновениями… и ловлю себя на мысли, что, закрыв глаза, представляю совсем другое лицо, и слышу, как наяву теплый, бархатный голос. Застываю, не двигаясь. Руки, уже поднятые, чтобы запустить в волосы, не притягивают, а отталкивают. Эльф смотрит с непониманием. Не хочется ничего ему объяснять. Ощущение — будто вижу все это со стороны. Эмоции исчезли. Мелькает мысль, о почему-то уснувших "замках".

— На мне замки… сработают — будет больно, — оправдание сорвалось с губ раньше, чем я успела о нем подумать. Попыталась улыбнуться. Знаю, в глазах сейчас только лед и тоска, поэтому стараюсь спрятаться за полуопущенными ресницами.

Грустно. Мне сегодня отчего-то очень грустно. Хотя, разве моей грусти нужна причина? Приходит без стука, не спрашивая разрешения.

Замок готовится к балу. Планируется нечто грандиозное. Как же, надо поразить эльфов великолепием. Ведь бал именно в их честь. Точнее, в честь подписания первого за пятьсот лет соглашения.

Почему первого за такой длинный срок? Просто уже пять столетий эльфы живут закрыто. Общаются только с валборами. Никаких контактов с людьми. Полтысячелетия назад эльфы решили, что влияние человеческой культуры слишком велико — взять хотя бы нас, валборов, — и при создании взяли много от людей, и культура во многом ближе к человеческой, чем к эльфийской. И ушли мы, практически, к людям.

Эльфы полтысячелетия не выезжали за пределы страны, разве что к нам, на острова. И посторонние к ним не впускались — лишь купцы, ни в коем случае не люди, и не дальше приграничья.

Детали подписанного соглашения меня не слишком интересовали, но факт в том, что через несколько месяцев эльфы приедут уже не посольством, а для освоения месторождения эвклаза. Вряд ли там будет кто знакомый мне…

Кстати сказать, наконец открыта тайна поведения Наллиалана. И почему он такой порывистый, и почему ему самостоятельно не дают и шагу ступить. Все дело в возрасте. Ему всего тридцать семь. Не достиг даже первого совершеннолетия (которое у эльфов в пятьдесят один).

Как его взяли в поездку, такого "маленького"? А никто его и не брал. Ехать должен был старший брат Наллиалана — Раниэлин. Его отправляли в наказание — пытались разлучить с возлюбленной. Не знаю, чем юная эльфийка не угодила главе дома Шиповника, но стремился любым способом помешать развитию отношений.

А какой молодой порывистый эльф потерпит такое ограничение свободы? Вот и сбежал Раниэлин при первой возможности. А чтобы пропажу не сразу обнаружили, отправил вместо себя младшего брата. Подмену бы не заметили, — лично Раниэлина никто из спутников не знал, а фамильные черты у Наллиалана прослеживаются.

Могла еще возникнуть проблема с выполнением обязанностей, но их было немного. Только проследить за соответствием подписываемых соглашений букве закона. Проверить, правильно ли оформлен договор, чтобы ни у одной из сторон не возникло претензий. (То есть, чтобы люди в случае чего не смогли найти никакой лазейки.) Но в законах Наллиалан разбирается: его готовили к профессии дипломата. Не доготовили правда. Но основные тонкости он освоить успел.

Но, в последний момент, к посольству присоединился Эналлин, знакомый с обоими братьями. Перепутать, кто есть кто, он просто не смог. Но после длительных уговоров согласился не выдавать этих интриганов, взамен — Наллиалан согласился вести себя паинькой, и, как ни странно, уговор выполнял. Кроме той пропажи, в самый первый день. Не знаю, какую воспитательную работу тогда с ним провели, но сейчас он покорно терпит, когда с ним обращаются в соответствии с возрастом.

Мысли как-то незаметно перескочили на бал. Для меня он будет первый. Дома — не успел, совсем пары месяцев мне до него не хватило.

Первый бал у валборов — подобие эльфийского первого совершеннолетия. Говорит, что хотя взрослым ты еще не являешься, но и совсем ребенком тебя уже назвать нельзя. Можешь брать на себя определенную ответственность, принимать какие-либо самостоятельные решения. Именно после первого бала, за девушкой начинают официально ухаживать.

Дома, дата моего первого бала уже была назначена. Но у меня не было никакого желания ни готовиться к нему, ни идти на него. Не чувствовала я себя способной быть героиней праздника.

А здесь бал ни в честь меня, но идти мне на него хочется не намного больше.

Замок охвачен всеобщим ажиотажем. Женщины — выбирают наряды, слуги — готовят праздник…

Опять пышное платье, возможно даже с кринолином. Не хочу! Не хочу готовиться, не хочу идти туда, не хочу улыбаться, не хочу казаться приветливой и всем довольной. Не хочу!!!!

Мое одиночество прервали. В приоткрытую дверь просунулась голова Наллиалана, и сказав с улыбкой:

— Не грусти. На вот, возьми. Померь платье, — он протянул мне серебристо-серый сверток.

Эльфийское платье?! Мне?! Мое удивление не знало границ. Половина женщин и девушек, на балу, с ума сойдут от зависти.

Эльфийские наряды способны "спасти" даже самую ужасную внешность. Вот только эльфы не продают их во вне. Такое платье можно либо самостоятельно купить в эльфийском городе, либо получить в подарок от эльфа. Последние пятьсот лет ни первый, ни второй способ был человеческим женщинам недоступен.

Трусливый порыв вернуть платье, чтобы не выделяться из толпы, был подавлен. Желание выглядеть красиво победило.

— К красивому платью нужна красивая прическа, — этими словами Наллиалан обрек меня на несколько часов неподвижности.

Нет, укладывал волосы не он, а один из тех эльфов, что обычно играли роль безмолвных статуй-охранников. Представили мне его как Моралина. Эльфы, привычные, что их имена редко кто запоминает с первого раза, не ленились назваться мне повторно. Но только мне! Всем остальным приходилось судорожно вспоминать, ошибаться, смущаться и вспоминать снова. Как только не коверкали люди эльфийские имена. Эльфы морщились, кривились (на лице всегда вежливое внимание) но слушали, не поправляя. Как объяснил мне однажды Наллиалан:

— Они же не спрашивают. Невежливо отвечать на незаданные вопросы!

— А я?

— А ты спросила, — действительно, буквально на следующий день после приезда эльфов, я попросила Наллиалана, поправлять меня, в случае необходимости. Мне тогда показалось грубостью издеваться над их именами. Решив, что контролировать меня ему лень, а не выполнить просьбу нельзя, Наллиалан рассказал о моем желании запомнить, как кого зовут, остальным. Поэтому-то теперь, эльфы, прежде чем заговорить со мной медленно и четко произносят свое имя. Может быть, временами, это и выглядит смешно, но избавило от кучи неловких ситуаций.