То есть Дир мог быть из огреченных жителей Таврической Грецколани. Видимо, из Готского царства, либо даже готского города Дораса. Полное имя Дира – Дирос Эллинский, «Велесова книга» даёт даже имя Дор (Дорас), что в точности повторяет название сего града.

И думаю, что не стоит искать похожие имена у кельтов и иллирийцев, как это делается современными историками, слишком они далеко жили от сих мест в те годы, к тому же их роды были ослаблены и угасали.

Сей Дир ранее 864 года явился в Киев «и побил нас из-за нашего разделения и усобиц» (Лют III, 4). Его, полагаю, поначалу поддержали, в том числе и военной силой, византийцы и зависимые от них крымские готы. Однако, придя к власти и захватив Киев, Дир не стал крестить киевлян, опасаясь народного возмущения. Да и был ли он христианином? По крайней мере, его киевляне предпочли крещёному Аскольду.

Нетрудно подсчитать, что правил Дир Эллинский в Киеве примерно с 850–860-х по 876 год (последние годы совместно с Аскольдом). Этого царя знали также и современные ему арабские писатели. Так, аль-Масуди писал о князе Дире: «Первый из славянских князей есть царь Дира; он имеет обширные города и многие обитаемые страны. Мусульманские купцы прибывают в столицу его государства с разного рода товарами».

Тогда же, согласно «Велесовой книге», в Киев приходили, причем не один раз, Аскольд и Рюрик, внук Гостомысла, во главе варяжской дружины, которая охраняла эллинских купцов.

О Гостомысле и Рюрике следует рассказать особо, ибо от них потом свой род вели российские монархи, и по сию пору многие русские дворянские роды почитают себя Рюриковичами.

Известно, что к власти в Новгородской Руси Гостомысл пришёл сразу после гибели его отца Буривоя (Бравлина II), сына Гостивита.

Судя по всему, Гостомысл сопровождал отца в походах, в том числе и в последнем, восточном, о чём сообщает Иоакимовская летопись. В этом походе в землях бьярмов на реке Кумене (полагаю, в нынешней Вятской области) Бравлин погиб как герой в славном сражении. Тогда же (дело было в 830-х годах) новгородцы избрали посадником его сына Гостомысла.

Узнав о гибели великого князя Бравлина и о разгроме его дружины, варяги пришли в Новгород Великий и наложили дань на славян и чудь. Но призванный в Новгород из города Бармы (бывшего на острове реки Кумены) Гостомысл возглавил восстание новгородцев, сумел победить варягов – «овы изби, овы изгна, и дань варягом отрече».

Однако Гостомысла всегда более занимали дела не на севере, в новгородской торговой колонии венедов, а в метрополии, в западнославянской Вендии. Гостомысл, как и его отец Бравлин, поддерживал борьбу своих родичей венедов-ободритов против натиска немецких рыцарей и варягов.

Эта война была нескончаема, вспомним битву славян и их союзников датчан против шведов при Бравалле в 770 году. А в 790 году франкский король Карл Великий (император из династии Каролингов, что сменили у власти Меровингов) взял приступом цитадель ободритов, одну из величайших и богатейших европейских столиц – Старгород.

Согласно венедским анналам, Гостомысл, сын Буривого, был 32-м венедским князем. И правил он в Вендии, а значит также (полагаю, по большей части наездами) в северной венедской колонии Новгороде. Время правления его, согласно «Истории вандалов» Альберта Кронциуса, – с 830 по 844 год. Указаны в тех же венедских анналах, цитированных Кронциусом, также имена и даты правлений всех венедских князей, начиная от Антыря I (321–246 гг. до н. э.).

Согласно «Генеалогии мекленбургских герцогов» Фридриха Хеймица (1717 года), основывавшегося на тех же анналах, до Гостомысла правили его братья Тражко (809–821), а затем Славомир (821–830). Они наследовали князю Витиславу II (798–809). Однако тот не был их отцом. Отцом Гостомысла, согласно «Чешской хронике» Козьмы Пражского (XII век), был Буривой, а дедом – Гостивит.

Надо полагать, это и есть Бравлиновская ветвь венедской династии, что правила также и Русью Новгородской. Известно также, что у Гостомысла была дочь Умила, которую он, будучи в Вендии, отдал замуж за короля ободритов Годлава (Годослава), князя бодричей – славянского племени, жившего на побережье Балтийского моря.

Памятник Карлу Великому в Париже, созданный в 1867 г.

Стольный град Годлава был в Рароге (ныне окрестности города Мекленбурга близ Бремена). Это следует, например, из мекленбургской легенды, приведённой в книге X. Marmier «Les lettres sur le nord» (К. Мармье. Письма о Севере. Брюссель, 1840 год).

По скандинавским же источникам, сей Годлав был из рода скандинаво-датских конунгов. Отцом его был датский король Гальфдак, сын Харальда Боевого Клыка, а тот был сыном Рюрика Метателя Колец, родившегося от Ивара Многославного. Матерью же сего Годлава была некая ободритская княжна – по Степенной книге, дочь короля вендов-ободритов Витислава II.

Сей Годлав был изгнан из Дании в 780 году другим претендентом на престол, Готфридом Датским. Тогда сей конунг Годлав признал зависимость от Карла Великого и овладел «леном» во Фрисландии, то есть в Нидерландах. Также от матери, дочери венедского короля Витислава, ему отошёл престол в датско-ободритском Рароге. Заметим, эти земли граничат, ободритские, датские и вообще европейские князья не раз роднились.

Можно заключить, что сей Годлав, правивший ободритами, а также датчанами и нидерландцами, был наполовину датчанином. И это позволило затем славяно– и русофобам и сына его Рюрика, уже только на четверть датчанина, объявить варягом-норманом и строить памятную всем «норманнскую теорию», согласно коей сами славяне не способны к государственности, культуре и т. п.

Между прочим, в Рюрике, сыне Годлава и Умилы, а значит внуке Гостомысла и правнуке венедского короля Витислава, могло быть и ещё больше славянской крови, ибо датские короли и в прошлом имели обыкновение жениться на славянских княжнах. Высчитывать же доли оставим будущим исследователям генеалогий. Ясно, что культура в ободрито-датских землях была смешанной, – к примеру, в Рароге использовали руны и венедские, и младшие датские. Датские баллады сохранили сюжеты ещё русколанские, в том числе и песни о Бусе Белояре (рыцаре Бесмере). На старых датских монетах можно найти изображения славянской ведической богини Живы. То есть в тех землях происходило взаимное обогащение и переплетение родственных арийских культур. И сама Дания когда-то входила в Вендию, а та – в Русколанский союз.

Заметим, что и антинорманисты, в том числе и академик Б. А. Рыбаков, не оставившие камня на камне от псевдонаучного «норманизма», вполне соглашались с тем, что Рюрик по одной из генеалогических ветвей мог принадлежать к датской династии. Б. А. Рыбаков отождествлял его с Рориком Ютландским и Фрисландским. То же мнение высказал ранее и уважаемый на Западе историк Г. В. Вернадский, а за сто лет до них – Фридрих Краузе. Для русской княжеской династии иметь родство с европейскими дворами – это признак культуры, а не зависимости.

Однако из того, что Рюрик и даже его отец Годлав, по крови были, скорее, славянами, а не датчанами, было бы поспешно делать вывод о том, что они всегда служили общеславянским интересам. Вспомним, что сам Годлав в 780 году перешёл на сторону Карла Великого и, полагаю, участвовал не только в борьбе с соперником Готфридом Датским, но и в разгроме Старгорода Ободритского, за что и получил от короля «лен» во Фрисланде.

И для волхва Ягайло Гана таковой ободритско-датский князь не мог рассматриваться иначе как враг и перебежчик, перешедший на сторону франкского короля. С ним, как союзником Карла, сражались венеды, в том числе и Гостомысл, с 780 по 790 год, да и потом долгое время.

И не был ли брак Годлава с Умилой Гостомысловной накануне 800 года (года рождения Рюрика) ценой перемирия? Обычное по тем временам дело!