«Страна моя – и.о. России…» Страна моя – и.о. России С и.о. премьера и царем — Живет в надежде на Мессию, С кем жизнь иную изберем. Но что-то нет пока Мессии. И шанс прийти покуда мал. И.о. была когда-то в силе, И мир лишь ахать успевал. Спасибо вам, отцы-вельможи За обновленную страну, Где мы теперь спокойно можем Из тысяч бед избрать одну. Спасибо вам, отцы-министры, И самый знатный из Емель, За то, что вы легко и быстро Нас посадили всех на мель. Как будто вы не виноваты В том, что теперь позорен труд, И так мала у нас зарплата, Что сразу за год выдают. Вы где-то денег напросили, Чтоб не испытывать вины… Мы все теперь – и.о. России, И.о. потерянной страны. 1998 «Я одинокий волк…»
Я одинокий волк… Я не хочу быть в стае. Пожар в крови уже заметно стих. И одинокий след мой По весне растает, Как тает сила в мускулах моих. Мне в одиночку выжить не удастся. Крутую зиму мне не одолеть. Но чтобы волком до конца остаться, В отчаянном броске Хочу я встретить смерть. В последний раз вкушу азарт погони, Пройду по краю на семи ветрах. Я старый волк. Но я пока в законе, И мой оскал еще внушает страх. 1993 «Неповторим осенний Ленинград!..» Неповторим осенний Ленинград! Неповторима пушкинская осень. Замешивает краски листопад И медленно на землю их наносит. И вновь адмиралтейская игла На туче швы незримые сшивает, Чтоб туча воду наземь не слила, И без того в подтеках мостовая. Неповторим осенний Ленинград. Играют тени на углу фронтальном. Ветвями перечеркнут Летний сад, Где статуи, как узники, печальны. А небо все в мозаике листвы. Зеленый, алый, бронзовый и синий — Цвета перемешались… Но, увы, К утру их обесцветит белый иней. Неповторим осенний Ленинград! Когда он юн, когда могуч иль болен. Над страшной дамбой – тишина и смрад Неповторимо борются с прибоем. Вечерний сумрак окнами зажат, А в небе загорается лампада. Вновь блики на Исаакии дрожат. И на землю спускается прохлада. Наверно, так же был неповторим Осенний Петербург в былые годы. И память, словно добрый пилигрим, Ведет меня под каменные своды. Неповторима и моя любовь, И наша боль – с надеждой и мольбою, Когда он в сердце оживает вновь, «Великий город с областной судьбою…» 1990 «Кто-то надеется жить…» Кто-то надеется жить Долго… И дай-то Бог. А мне бы лишь одолжить У Времени малый срок. Чтобы успеть сказать Другу, что он мне мил. Да еще показать Внукам зеленый мир. Да, может быть, повидать Деревню Старый Погост, Где юной была моя мать, Где с травами шел я в рост. Где батя учил добру, Скворечник к сосне крепя. Я в поле ромашки рву, Похожие на тебя. Есть просьба еще одна. О, если б помочь я мог, Чтоб ожила страна, Которую проклял Бог. 1991 «Как тебе сейчас живется?..» Как тебе сейчас живется? Ты все так же молода? Между нами мили, версты, Километры и года. Между нами – наша юность. И прощальные полдня… Ты мне грустно улыбнулась, Чтоб поплакать без меня. Жизнь ушла и воротилась Вещим сном наедине… Оказала ты мне милость Тем, что помнишь обо мне. Значит, все-таки любила, Потому что в те года Все у нас впервые было. Только жаль – не навсегда. Как тебе теперь живется? Предсказал ли встречу Грин? Повторяются ли весны, Те, что мы не повторим? 1998 «Я теперь озвучиваю «Вести»…» Я теперь озвучиваю «Вести» И для текстов приобрел тетрадь. Но мое лицо и голос Вместе «Вести» не желают совмещать. Стал и я поденщиком безликим, Уступив свой авторский экран Всяким шоу да убогим клипам Вперемешку с пошлостью реклам. Как сказал один чиновник важный — Ни заслуги, ни авторитет Не помогут, ежели однажды Лихачи столкнут тебя в кювет… И страна, любившая поэтов, Правду говоривших ей в глаза, Немоты пророческой отведав, Позабудет наши голоса. 1997 |
